Пожалуй, самый масштабный из них — «Лиза Алерт», созданный шесть лет назад в память о заблудившейся в подмосковном лесу пятилетней Лизе Фомкиной. Эта маленькая девочка 9 (!) дней боролась за свою жизнь, ожидая, когда ее найдут МЧС и полиция. Нашли ее волонтеры, но было, увы, уже слишком поздно.
На вечерний разговор в редакцию «ВН» мы пригласили руководителя новосибирского отделения поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» Николая ШИШКИНА, чтобы узнать, кого приходится искать сегодня, как и почему вообще стали так часто пропадать люди.
Бегунки или потеряшки?
— Николай, на сайте вашей организации страшная статистика: только за прошлый год и только ваша организация занималась поиском 481 пропавшего ребенка! Что уж говорить о совершеннолетних потеряшках… Людей стало пропадать больше или данные стали более открытыми? Анализировали причины? Кто чаще всего теряется, откуда, почему?
— Параллельно с нами работают другие общественные поисковики, полиция — у них свои цифры. Сводной статистики у нас нет. Но, по нашим данным, если говорить о детских поисках, то их число снижается в целом по стране. А в Новосибирске, наоборот, растет: в 2015-м мы искали 7 детей, а сейчас эта цифра уже превышена менее чем за полгода. Впрочем, объяснить это можно ростом популярности именно нашей новосибирской организации — кто на слуху, к тем и обращаются за помощью люди. Не думаю, что это какой-то всплеск пропаж.
И причины анализировали, большинство пропавших детей — это так называемые бегунки, которые из-за проблем в семье уходят из дома.
— Название вашей организации происходит от английского слова аlert (сигнал тревоги) и имени 5-летней Лизы Фомкиной, которая в 2010 году вместе с тетей заблудилась в лесу и девять дней боролась за жизнь. Помощь тогда опоздала, но эта трагедия дала толчок к созданию отряда, который спас многие другие жизни. Есть статистика, сколько людей за эти годы удалось найти живыми и здоровыми? 
— В любом поиске, и неважно, кого мы ищем, главное — быстрота и точность реакции. Но мы начинаем работать, только если есть заявление в полицию. Это помогает избежать ситуаций, например, когда кредиторы ищут своих должников, что не является нашим профилем. Мы готовы проконсультировать обратившихся к нам, что надо делать в первые часы после пропажи человека.
Другая проблема — люди. Человеческий ресурс — наш главный дефицит, ведь у волонтеров все-таки есть основное место работы и полностью посвящать себя этому делу невозможно, как бы этого порой ни хотелось. Тем не менее 75% всех историй с пропажей имеют счастливый конец — взрослые и дети находятся.
— Новосибирск — город почти с двумя миллионами жителей. Это осложняет работу или, наоборот, позволяет мобилизовать большее количество людей?
— Это палка о двух концах. С одной стороны, действительно, можно привлечь больше неравнодушных, с другой — в большом городе и потеряться проще. Но зачастую видеонаблюдение, которое есть в общественных местах, нам очень помогает. Например, так мы нашли мать, которая оставила в подъезде многоэтажки своего новорожденного ребенка и исчезла. Это был для нас нехарактерный поиск, но когда речь идет о детях, то оставаться равнодушным не получается. Мы ее разыскали в двух кварталах от места преступления, и после ей уже занималась полиция.
Подарите квадрокоптер!
— Многое остается за кадром — как искали, где нашли, что случилось. Возможно, это внутреннее правило, но если попытаться обобщить на основе недавних примеров…
— Наша работа не для публики, а для близких пропавших и того, кого в розыск объявили. Помимо моральных принципов, ведь есть и Закон о защите персональных данных, который мы не нарушаем. Обобщать я бы также не стал — каждый случай индивидуальный. Есть и несчастные случаи, стечения обстоятельств, криминал.
— «Лиза Алерт», пожалуй, крупнейший добровольный поисковый отряд в стране. Более того, в мае вы проводите учения, на которые приедут волонтеры со всей Сибири. Кто они — ваши волонтеры? Что конкретно на учениях вы будете отрабатывать и насколько они приближены к реальности?
— Костяк новосибирского отделения — порядка 20 человек, которые выезжают на большинство поисков. Кто-то целенаправленно едет, кто-то, раз случайно попав, втягивается. На резонансные поиски, как, например, Кости Кривошеева, который пропал в 2013-м и до сих пор о нем ничего не известно, могут приехать и сотни человек. Но мы заинтересованы в том, чтобы волонтеры были подготовлены к поиску, особенно в природной среде. Поэтому-то и проводим раз в год выездные мероприятия. В этом году учения пройдут с 30 апреля по 3 мая. Они максимально приближены к реальности. Будем работать с компасом, с навигатором — это совсем не просто, как может показаться на первый взгляд.
Также подразумевается тренировка в проведении поисково-спасательных работ на местности. Это «работа на отклик» (когда мы предполагаем, что человек может нам ответить) и «прочес на лежачего», когда прошло уже достаточно времени. Например, чтобы группе из 5-6 человек изучить квадрат 500 на 500 метров, нужно не менее 5 часов. Так что определенные навыки и знания просто необходимы.
— На сайте вашей организации написано: «ПСО «Лиза Алерт» не принимает денежную помощь, не имеет расчетных счетов и виртуальных кошельков. Это принципиальная и неизменная позиция отряда». И есть список необходимого. Новосибирцы помогают? И чем именно?
— Мы действительно не принимаем денежной помощи, так как это влечет за собой бумажную волокиту с документами, отчетностью и отнимает много времени, которое мы можем потратить на реальную помощь. Но это не значит, что у нас все есть. Поиск — затратное дело. Требуется техника: навигаторы, рации, компасы, фонари. Нам, например, нужен квадрокоптер с тепловизором, который бы значительно упростил и ускорил поиск человека на открытой местности. Но стоит он более 400 тысяч рублей. Если кто-то сможет его приобрести — будем признательны. Но пока таких крупных подарков нам никто не делал. Зато дарили радиостанции, навигаторы, сирену для вывода пропавших людей из леса, ноутбук и бензогенератор.
Случайности не случайны
— Правда, что весна и осень — самые горячие для вас месяцы? Количество пропавших увеличивается в разы, особенно среди пожилых. Если это так, то с чем связано?
— Это личные наблюдения некоторых волонтеров. Бабушки и дедушки, как правило, пропадают в связи с возрастными нарушениями и определенными заболеваниями, без связи со временем года. У нас не так давно был случай — мы искали дедушку, который вышел из дома в Бердске. У него болезнь Альцгеймера. По опыту поисков мы уже знаем, что такие люди могут не помнить, где они живут сейчас, но прекрасно помнят, где они жили и работали много-много лет назад, и до сих пор «пребывать» в том времени. Пообщавшись с родными, выяснили, что много лет назад он проживал в районе шлюза. Одну из наших поисковых групп мы на машине отправили туда, где они и нашли дедушку. Благо недалеко, но есть примеры, когда пожилые люди находились за тысячи километров от дома.
— Социальные сети помогают вести поиск или, наоборот, мешают, создавая лишний информационный шум, панику, версии?
— Это один из основных инструментов, помогающих установить, где мог быть человек. Во время поисков мы получаем множество свидетельств именно из Сети. В ворохе сообщений научились выявлять заслуживающие внимания, а потом они уже проверяются специальными людьми из нашего отряда.
— Есть понятие «активный поиск». Когда он прекращается? Есть ли после этого надежда найти человека живым? Бывали случаи, что через год или два находились люди?
— Все индивидуально. В основном активный поиск ведется от нескольких дней до двух-трех недель. Как было, например, в случае с 12-летним Салимом Самойловым, который пропал в Доволенском районе в 2015 году. Если нет результата, но все задачи выполнены, то поиск переходит в информационную стадию, которая может длиться годами. Наша задача сделать так, чтобы о пропавших детях и взрослых не забыли.
Так, именно благодаря настойчивости и упорному напоминанию московский отряд нашел парня, который числился в розыске два года. Его обнаружили живым в другом городе. Как оказалось, он не помнил, как его зовут, кто его родные. При этом как-то существовал, даже работал. Все это время его ждали родители, а волонтеры не опускали руки. Вот ради этого мы и работаем.
Будет в этом году и авиация, которая во многих случаях незаменима при поисках: в Москве благодаря ей за прошлый год из леса вывели больше ста человек.
