При всей голливудской коммерческой затёртости сюжета суперрекорда кинопроизводственной машины Америки (бюджет в полмиллиарда долларов и свыше тысячи терабайт компьютерной анимации) «Аватар» впечатляет в любом варианте. Кто-то задолго до просмотра фильма в кинотеатре уже крутил рекламный ролик-трейлер и наслаждался им бесконечно.
Преисполненный новогоднего уважения к самому себе, взрослому дяде, усаживаешься в кресло со скептической улыбкой: ну-ну, мол, посмотрим, чем порадует нас уже немолодой режиссёр в своём излюбленном жанре кинофантастики, и вопреки всему — возрасту, предубеждению — фильм захватывает. Едва появившись на большом экране, «Аватар» бьёт все рекорды посещаемости кинозалов и расходится в многочисленных пиратских копиях, в том числе и компьютерных. И вот диво: против этого никто не возражает!
Интернет разрывается от дискуссий в блогах. Борис Стругацкий, которого добровольные рыцари взялись защищать от якобы Кэмерона-плагиатора, подавать в суд, однако, ни на кого не собирается, понимая, насколько это глупо, и на своём персональном сайте сообщил: «Никогда и нигде создателей фильма «Аватар» я в плагиате не обвинял и обвинять впредь отнюдь не намерен». Коммунисты Питера, всегда стоявшие особняком даже в лоне своей партии, разместили в Интернете заявление: «Циничное ограбление советской фантастики и гимн бесчеловечным опытам над людьми», что попахивает стремлением отметиться в очередной раз на чьём-нибудь фоне. Даже администрация Папы Римского тоже высказала своё мнение: мол, ничего страшного, хотя художественные особенности произведения могли быть и повыше. И т. д. и т. п. — чтобы окунуться в кипящий каскад суждений, стоит сходить в Сеть.
Сам Джеймс Кэмерон в одном из интервью заявил, что это уже не первая его попытка разбудить человечество, трагически упертого в слепом эгоизме потребительского отношения ко всему миру. Об этом были его знаменитые «Терминаторы», о том же он вопиет в «Титанике»: НЕ слышат! Всё глухо — сказали бы русские — как в танке, американцы, наверное — как в разорившемся банке.
О чём же на этот раз гудит колокол Кэмерона?
Понимаю, что трудно, для кого-то невозможно воспринимать фильм аналитически. Сегодня, увы, упрек в рационализме при оценке образной системы произведения искусства стал слишком популярен и даже моден: к чёрту, мол, ваши соцреалистические выдумки, а вместе с помоями — так уж повелось — и ребёночка туда же... Главное, мол, чувства, чувства и чувства. И всё-таки попытаемся абстрагироваться и вычленить из богатой художественной ткани, несомненно, большого современного произведения киноискусства некую голую правду и сказать нечто трезвое, как об известном короле. Несомненно, это тот случай, о котором не скажешь, в отличие от большинства коммерческих фильмов, что вот, мол, из искусства уходит культура, потому что здесь всё нормально и с моралью, и с этикой, и с эстетикой, — всё на месте. Тебя не пробуют окунуть с головой в чан с пахучей жидкостью известного происхождения, а симпатично старомодно взывают к лучшим гуманистическим движениям твоей души. Но давайте попробуем пересказать сюжет простыми словами (хотя и это сегодня не приветствуется) и посмотрим на результат сказанного.
Покалеченный в одной из земных войн начала XXI века (Венесуэла, уж не намёк ли?) десантник Джейк Салли так бы и остался никому не нужным безногим обрубком в одном из социальных приютов родины, если бы не случайная гибель его брата-близнеца учёного Тони, с которым у него одинаковая генная и очень во многом схожая психическая структура. Корпорация (с большой буквы, не поймёшь даже, где она кончается и начинается родина, потому что интересы тесно переплетены) подхватывает инвалида именно потому, чтобы не пропал ценный биологический материал — гуманоид аватар, сконструированный на геноме Тони, и отправляет его вместо брата на планету Пандору. (Многие, конечно же, помнят, что означает выражение «ящик Пандоры», и некий элемент тревоги не покидает нас за всё время просмотра фильма). Там Джейку предстоит переквалифицироваться из простого десантника в оператора синтезированного живого существа на основе ДНК человека (в данном случае его брата) и аборигена Пандоры — то есть стать аватаром.
С помощью специального аппарата его «душа» — психофизика становится тождественна аватару, десантник как бы на время переселяется в тело мощного гуманоида. И здесь весьма востребованы его качества характера решительного парня-вояки. Его задача — войти в доверие к обитателям планеты и разведать возможность дипломатического контакта с ними. Всё это ради редкого минерала, в данном случае — антигравитационного вещества анобтаниума, килограмм которого стоит на Земле 20 миллионов долларов и который поможет решить энергетическую проблему. Если не удастся дипломатическое решение вопроса, то... На этот случай родина в лице Корпорации имеет запасной вариант — полковника Куоритча, умелого и до боли знакомого по голливудским лентам ветерана всех войн, разумеется, со шрамами на лице, который ради выполнения воинского долга готов на всё, не особенно задумываясь о сущности своих поступков: надо, и всё тут, какая разница, родина нам велит или Корпорация, нам это нужно!
На беду (а как же иначе?) Джейк влюбляется в обитательницу Пандоры грациозную хвостатую Нейтири. (Ау, Андрий, сын Тараса!) И когда дипломатическое решение проблемы контактов двух цивилизаций становится невозможным (а весь Голливуд уже многие десятилетия успешно спекулирует именно на межзвёздных и межцивилизационных войнах, как будто мы обречены только на войну с иным разумом), в игру вступает со своими ребятами, облачёнными в суперброню, полковник Куоритч. И перед Джейком встаёт проблема нравственного выбора: кого защищать — родину-Корпорацию или девственную Пандору и Нейтири.
Учёная дама Грейс (конечно, с вечной сигаретой и хрипловатой грубостью в голосе) тоже вроде бы прозревает и хочет спасти живую, хоть и фантастически нежную и хрупкую планету и поддерживает Джейка. Пандорцы, на стороне которых, наконец, выступает разбуженная страданиями своих детей сама мать — мыслящая природа, одерживают победу над землянами и выпроваживают их домой (янки, гоу хоум!). На экране счастливый конец, хеппи-энд, как говорят американцы. Но ноет растревоженная великолепием поставленной трагедии душа, чем-то финал сродни «Титанику», и это тоже характерно для Кэмерона: не зря же некоторые киноманы разглядели в фильме даже суицидные мотивы.
Не кажется ли вам, уважаемый читатель, что мы уже сто раз видели и слышали подобные истории, и к ним вполне применимо слово «ходульность»? Но секрет настоящего произведения искусства в том и состоит, что каждый раз одна и та же история рассказывается отдельно, с присущими только этому художнику красками и выразительными средствами, будь то искалеченный вьетнамской, иракской или какой ещё войной пехотинец, изуродованный продажной моралью столичных чиновников «афганец», блудный сын или падшая Магдалина.
А чем, казалось бы, военные действия на Пандоре отличаются от войны в Ираке? Разве что там и там сражаются и умирают якобы за идеалы свободного мира, а на деле всё за те же минералы: там — анобтаниум, здесь — нефть. И за спиной родины хорошо проглядывает силуэт Корпорации, которая давно стала квинтэссенцией общества потребителей.
Но главная мысль, которая терзает всё-таки Джейка, хотя она, разумеется, проистекает из его любви, — как относиться к другому: иной планете, где даже переплетённые корни деревьев составляют нечто одно живое и мыслящее (Дерево Дома, Эйва), к совсем не похожему на тебя разумному существу из племени Нави, к совершенно иной морали, которая в корне противоречит вековому земному «дай». «Ты никогда не будешь таким, как мы!» — мелодраматический и правдивый вопль возлюбленной Джейка. И под влиянием нового знания он вдруг сам прозревает: «Реальный мир — там, а всё это (мир Корпорации) — страшный сон».
Кто-то из нынешних и известных недавно сказал, что трагическое противоречие сегодняшнего человека — это его способность сотворить нечто превосходящее его самого по техническому исполнению. А вот контролировать ситуацию он, человек, пока ещё не в состоянии. Красивые слова, похожие на правду, но не правда. Человек ещё чрезвычайно далёк от настоящего постижения мира, и если говорить по большому счёту, то он даже не решил для себя важнейшую научную и философскую проблему — не создал хотя бы цельной теории поля, что уж тут говорить о каком-то «царе природы» и прочей чепухе. Правда, он может уже вмешиваться в молекулярную, клеточную и ядерную структуру материи. Он создаёт новые (для себя, природе давно всё известно) виды энергии, новые биологические виды. Но главная проблема человека не в том, что он не может контролировать созданное, — всё-то он может, но, увы, не всегда эгоистически хочет.
Это проявляется в большом и малом. В нашем стремлении взять, а не дать, в том числе и у природы не на Пандоре, а здесь, на Земле. Мы лишь на подступах к необходимости договариваться с другими не в далёком космосе, а здесь, на нашей голубой пока планете. Наши благие намерения ограничить себя повисают не в Копенгагене, где не сумели договориться главы государств, а в нашем доме. Мы всё ещё барахтаемся в решении простых вопросов: сколько можно брать у природы и сколько нужно уже давать ей взамен? Что-то лепечем о заинтересованности неких нехороших людей, которые —у! — завидуют нашим углеводородам и потому «изобретают» глобальное потепление. Мы болтаем о своей любви к природе и тревоге за экологию, но втихаря вырезаем очередную делянку в сосновом лесу под особнячок. От этого всеобщего вранья окружающим и самим себе уже тошнит, и потому нужно тоже смотреть «Аватар».
Проблема не в дефиците ума и фантазии: их вполне хватило бы на безбедное существование всех, пусть и не в равной степени. Проблема в том боге, точнее в отсутствии в нашей душе того бога, который есть совесть и любовь.
