При входе в детскую больницу скорой помощи, что на Красном проспекте, 3, стоит памятник хирургу Сергею Сергеевичу Юдину. Редко кто из посетителей задумывается, проходя мимо, что это был за человек, какова его роль в истории областной клинической больницы, располагавшейся ранее в этом здании.
Те же, кто слышал о Юдине как об известнейшем хирурге, заведующем хирургическим отделением института скорой помощи имени Склифосовского, недоумевают: какое отношение он имеет к нашему городу? Оказывается, Сергей Сергеевич Юдин, выдающийся ученый, один из учредителей и действительный член Академии медицинских наук СССР первого созыва (1944), лауреат Ленинской премии (1962, посмертно), дважды лауреат Сталинской премии (1942, 1948), отбывал ссылку в Новосибирской области: вначале в Бердске, потом в Новосибирске. Сейчас трудно поверить, что человека, получившего международное признание «как одного из величайших хирургов мира», как «самого смелого новатора гастральной хирургии», автора нескольких научных трудов могли ни за что сослать на десять лет в Сибирь.
Во время войны Юдин часто выезжал на фронт. Он не только помогал внедрять новейшие достижения медицины в практику полевых хирургов, но и сам, бывало, делал по 10—12 операций в сутки.
В ночь на 23 декабря 1948 года под предлогом «проконсультировать больного» хирурга арестовали. Три года и три месяца он провел в московских тюрьмах. В марте 1952 года Сергея Юдина сослали в Бердск, позволив ему выбрать одно из трех мест ссылки самостоятельно. С академика взяли слово хранить молчание о причинах ареста как государственную тайну. В документе же говорилось, что он обвиняется «за преступную связь с иностранцами и антисоветскую агитацию». Юдин ведь много раз бывал за рубежом: в Америке, Англии, Германии, Испании, Франции... Ведущие клиники мира были рады пригласить к себе талантливого хирурга, он был даже членом Королевского общества хирургов Англии.
Вместе с Сергеем Сергеевичем в ссылку поехала его жена Наталия Владимировна. В Бердске они разместились в доме № 62 по улице Советской. За ссыльным установили «гласный надзор». Больше всего на свете Сергей Сергеевич хотел снова окунуться с головой в работу — изучать медицинскую литературу, заниматься наукой, оперировать.
Оказаться востребованным помог случай. Жена второго секретаря обкома Фира Тур нуждалась в хирургическом лечении варикоза вен на ногах. За помощью обратились в «кремлевку». На что там ответили: «Лучшие хирургические руки, какие есть в стране, сейчас, весной 1952 года, не в Москве, а у вас, в Новосибирской области». На просьбу об операции Юдин отозвался положительно, лишь вначале хотел посмотреть хирургические клиники Новосибирска. Выбор пал на онкологическое отделение областной клинической больницы, которая была развернута в здании реального училища. Первый операционный день Сергея Сергеевича состоялся 19 апреля. На очередные операции хирурга привозили из Бердска. С 24 июня 1952 года Юдина Сергея Сергеевича — профессора, хирурга, академика взяли в штат областной больницы в качестве постоянного консультанта.
Неизданная книга
В июне 1952 года несколько групп шестикурсников медицинского института сдавали госэкзамен по хирургии в здании областной больницы. И вдруг все взгляды устремились на широкую лестницу в конце коридора. Наступила пронзительно-тревожная тишина. Вниз спускался незнакомый высокий пожилой человек в белом халате в сопровождении сотрудников больницы. На вопрос: «Кто это?» в толпе тихонько ответили: «Юдин. Хирург из Москвы, высланный в Сибирь».
Среди студентов была Валя Понурова, которая во все глаза смотрела на «этого худого человека с усталым лицом, живыми глазами за очками, сильной проседью в русых стриженых волосах, небрежно причесанных на косой пробор». Видела и слышала она про него впервые, разве что на ум приходил учебник по хирургии, где упоминался «стол Юдина». Больше об известном хирурге выпускникам мединститута ни один преподаватель не обмолвился и словом.
Валентина Николаевна тогда и не думала, что совсем скоро судьба свяжет этого человека с судьбой ее семьи и подарит целый год удивительного общения и даже первых опытов научной работы под его руководством. Всю свою жизнь известный хирург-офтальмолог Валентина Понурова хранила в сердце память о Сергее Сергеевиче Юдине, волею судьбы оказавшемся в ссылке именно в нашем городе. Шли годы, постепенно уходили из жизни люди, которым посчастливилось жить и работать в областной больнице вместе с выдающимся хирургом. И тут Валентине Николаевне пришла идея написать о Юдине книгу. Она так и называется «Сергей Сергеевич Юдин».
На эту работу ушло около десяти лет. Здесь не только личные воспоминания, хотя они представляют, может быть, главную ценность книги, но и воспоминания его коллег, переписка, документы, взятые из личного дела ссыльного Юдина. Валентина Понурова проделала огромную работу: изучала архивы КГБ, литературу об известном хирурге, которую только смогла найти. Для этого даже ездила в Москву в библиотеку имени Ленина. Книга получилась увесистой — более 600 страниц текста. В ней шесть глав, охватывающих всю жизнь ученого: «Россия», «Америка», «Москва», «Лубянка», «Сибирь». Жаль только — желающих помочь в издании книги пока не нашлось.
Большую ценность представляют уникальные фотографии, сделанные студентом мединститута Юрием Наточиным во время новосибирской ссылки академика. Вместе со своими однокурсницами Юрий много времени проводил с Сергеем Сергеевичем, наблюдая за его работой в операционной, помогая ему делать лабораторную часть исследований. Сегодня Юрий Наточин известный ученый-физиолог, академик, советник Президиума РАН.
Школа большой хирургии
Летом 1952 года операционная онкологического отделения превратилась в школу мастерства. Сюда приходили посмотреть операции Сергея Сергеевича хирурги других больниц города, студенты. Часто врачи возникали внезапно, не спрашивая на то разрешения. Но Юдина это не отвлекало. Он был спокойно сосредоточен. Привык к интересу, который многие годы сопровождал его работу, привык быть учителем, воспитателем.
Многих посетителей поражали необыкновенные руки хирурга, которые приковывали к себе внимание. Коллеги вспоминали, что Юдин постоянно тренировал кисть и пальцы, чтобы они были подвижны и ловки. Валентина Николаевна пишет, что «руки Сергея Сергеевича точно, очень тонко «читали» то, что воспринимали, позволяли судить о структуре и состоянии тканей под ними». Часто в конце операционного дня в ординаторской спонтанно возникали «посиделки». «Сергей Сергеевич любил рассказывать о хирургах и людях своего времени, об искусстве, живописи, скульптуре, музеях, знакомых художниках, артистах. Причем рассказывал он исключительно красочно, талантливо, завораживающе и очень убедительно. Мы, слушатели, так увлекались, что забывали о времени: было три часа, а уже шесть!» — вспоминал хирург Владимир Шапкин.
«Переезжайте к нам жить»
Мама Валентины Понуровой Елена Сергеевна Кролевец работала в областной больнице рентгенологом. Эта добрая женщина старалась всем прийти на помощь в трудную минуту. Однажды посоветовалась с дочерью: «А может, пригласим Юдина к нам пожить?» Валентина была против: им самим было тесно в небольшой квартирке в кооперативе «печатников» на улице Трудовой. Но после смерти бабушки девушка подошла к академику и предложила: «Переезжайте к нам жить». Так Сергей Сергеевич и Наталья Владимировна Юдины перебрались на квартиру к Понуровым.
Впереди был почти целый год совместных вечерних посиделок, праздников, походов в театр. В комнате Юдиных застучала пишущая машинка. Валентина Николаевна сохранила в памяти и рассказала в книге дорогие сердцу воспоминания.
«Десятого октября Сергею Сергеевичу исполнился 61 год. День рождения вне тюремных стен, но в изгнании, в чужом доме... С высоты 23 лет — 61 выглядит более чем почтенно и убедительно. Невольно можно пожелать человеку такого возраста спокойно отдыхать, ведь это ему позволяет пенсия, что я и сделала. Сергей Сергеевич не отозвался. Промолчал. Подошел позже, когда все убрали со стола. Я была одна, мыла посуду. Он сказал: «Пенсию человеку нужно давать смолоду, чтобы он перебесился и чтобы нашел себя, а потом он будет работать и работать, его не остановишь, пока не упадет».
«Как-то вечером Юдин задержался на работе. Только открылись двери, у него в глазах и на языке вопрос: что говорили по радио? А Елена Сергеевна и Наталья Владимировна щебетали о своем, и, беседуя, забыли обо всех печалях, о Москве, и радио не включали. Сергей Сергеевич спокойно и решительно поставил безнадежный диагноз: «Бабы и есть бабы...». И сокрушенно покачал головой, видя такой образец беззаботности. Пожалуй, это было самое тяжелое суждение, услышанное за год. Очень любил Юдин обращение без имени, подчеркивающее статус особы — совсем мало употребляемое в России. Сударыня — ко мне. К маме — сеньора. Это было очень органично и всегда уместно».
«Так я и не знаю, за что сидел»
Жизнь в нашем городе не была для Юдина легкой и беззаботной. Он рвался в Москву, чтобы продолжить научную работу. Здесь медицинское начальство не давало ему делать практически ничего. Положение особенно ухудшилось после процесса по «делу врачей». Ему резко сократили число операций, студентам не рекомендовали на них присутствовать. Хирург иногда с горечью говорил: «Дети, вам нужно уйти из операционной. Нельзя смотреть на работу врага народа...» О лекциях в мединституте не могло быть и речи. Даже Валентину Понурову обвиняли на партийном собрании в отсутствии бдительности и взаимодействии с ученым, «не вызвавшим доверия в нашей стране».
Ссылка для Юдина закончилась 6 июля 1953 года, вскоре после смерти Берия. Теперь он мог говорить. Оказывается, его арестовали, чтобы сделать из него свидетеля против маршала Жукова. «За что же я сидел? Я и сам не знаю», — не раз говорил ученый. В Управлении УВД НСО ему объявили о полной реабилитации: «Вы свободны. Вы можете ехать в любой город Советского Союза. Но вас ждет Москва».
Сибирская ссылка закончилась. Юдин вернулся в Москву, в институт. Жаль только, жить ему осталось всего один год...
P. S. К сожалению, книга не издана. Подготовлен только макет Новосибирским книжным издательством. Пока Валентина Николаевна не может найти средства для издания этого уникального материала.
