Что, казалось бы, может быть общего между первым поэтом России и нашей победой в войне? Связь эта, однако, существует, и «наше все», как душевно называют Пушкина, без сомнения, влияет на все стороны жизни россиян. Только порой эти связующие нити не сразу заметны, так как проходят на более глубинном уровне. Люди, имеющие отношение к русской словесности, чувствуют эту связь особенно остро. Вспомним знаменитое ахматовское «Мужество», написанное в феврале 1942-го, где победа напрямую ассоциируется с сохранением «свободного и чистого русского слова». Не случайно именно этим стихотворением-клятвой и открывается выпуск...
Капитан Горохов и самолёт «Александр Пушкин»
Есть в альманахе «литературная история», связана она с именем писателя Ивана Новикова из небольшого старинного городка Каменск-Уральского Челябинской области (очерк Льва Юрьева «Александр Пушкин» в небе войны»). На момент начала войны Новикову было 65 лет. Желая внести свой вклад в общее дело, в феврале 1943-го он выступил с инициативой проведения в своем городе «Пушкинских декад», посвященных 106-й годовщине со дня гибели поэта. Казалось бы, война, не до поэзии... Но залы заводских и сельских клубов, где каждый вечер выступал пушкинист, были полны. Он читал произведения поэта, рассказывал о его жизни и творчестве, знакомил с отрывками из своей будущей книги «Пушкин на юге». В афишах и на входных билетах сообщалось, что весь сбор от выступлений пойдет в Фонд обороны на строительство самолета. За время «Пушкинской декады» было собрано более 100 000 тысяч рублей. В письме на имя Верховного Главнокомандующего Новиков просил, чтобы самолету было присвоено имя Александра Пушкина. В ответ получил телеграмму лично от товарища Сталина с благодарностью и уведомлением, что по желание литератора исполнено.
28 июня 1943 года новенький Як-7 «Александр Пушкин» был вручен одному из лучших летчиков 162-го истребительного авиационного полка 309-й истребительной авиадивизии — командиру эскадрильи капитану Горохову. Отважный летчик совершил на нем около 5 000 боевых вылетов, сбил 23 самолета врага лично и 10 — в групповых боях. В сентябре 1943-го капитану Горохову было присвоено звание Героя Советского Союза. Командир «Александра Пушкина» погиб в неравном бою 1 января 1944-го...
А спустя полгода, в июне 1944-го, были освобождены Пушкинские горы. Этому событию и истории того, как была разминирована могила Александра Пушкина и его предков, посвящен очерк Феликса Кичатова «Минувшее меня объемлет живо...». Обратиться к этому историческому факту, как говорит автор, его заставило то, что «в последние годы в Германии стало распространяться мнение о том, что могилу Пушкина будто бы никто не минировал. И это лишь выдумки советских политидеологов. Немцы-де не могли пойти на такое кощунство». Между тем Кичатов специально занимался этим вопросом, состоял в переписке с Николаем Помилуйко — сапером, бывшим начальником штаба 157-го инженерно-саперного батальона, принимавшим непосредственное участие в разминировании Пушкиногорья, и знает о тех событиях, как говорится, из первых уст...
Перекидывая «времен связующую нить», составители альманаха предлагают читателю и материалы о новосибирском монументе Славы, а также о памятнике в поселке Мошково (скульптор Геннадий Парамонов), увековечившем подвиг тружеников тыла.
Парад Победы физкультурников
Восьмой выпуск альманаха, к сожалению, вышел уже без участия Олега Кузьменкова — одного из основателей Новосибирского регионального Пушкинского общества и его руководителя в течение пяти лет. Не так давно Олег Петрович ушел из жизни. Он был автором нескольких книг прозы, членом Союза журналистов России, профессором Международной Славянской академии...
Именно Олег Кузьменков на протяжении всех семи номеров редактировал «Пушкинский альманах». В новом номере мы имеем возможность лишний раз убедиться в том, насколько интересным рассказчиком он был и насколько виртуозно владел пером. Здесь публикуются его воспоминания о Параде Победы физкультурников в августе 1945 года. Будучи студентом МЭИ (Московского энергетического института имени Ленина) Олег Кузьменков принимал в нем участие. Событие было поистине грандиозное и имело значение не только спортивное, но и культурное, и политическое. Страна демонстрировала, что, несмотря на изнурительную четырехлетнюю войну, она сохранила свой основной потенциал — здоровое, сильное и жизнеспособное молодое поколение. Проходил парад на Красной площади (в отличие от последующих, которые проводились на стадионе «Динамо»), и на нем присутствовало правительство страны и главы дипломатических миссий.
МЭИ был тогда не только одним из крупнейших вузов страны, но и в какой-то степени вузом привилегированным, вспоминает Кузьменков. Его директором была Голубцова — жена Маленкова, председателя Совмина, тогда второго человека в государстве. Возможно, именно это стало причиной того, что студентам МЭИ было предоставлено право не только провести по площади колонну своих студентов-физкультурников, но и участвовать в показательных выступлениях лучших спортсменов страны со своей программой.
— Подготовка к физкультурному параду началась примерно за месяц до его проведения. Чтобы институт выглядел достаточно солидно, для участия в параде отобрали не только членов спортивных секций, но и «неорганизованных» студентов подходящей комплекции, распределили их повзводно и стали проводить ежедневные тренировки на стадионе МЭИ. Наша задача была приобрести красивую выправку, чётко и слаженно ходить строем и безукоризненно держать равнение в шеренге. Это не так легко, как может показаться... Многочасовые строевые занятия сопровождались большими энергозатратами и требовали усиленного питания, да и сами физкультурники должны были набрать свой вес, чтобы не выглядеть такими тощими и худосочными, какими они были по причине постоянного недоедания.
Руководству МЭИ предстояло за месяц превратить своих студентов-физкультурников из особей с выпирающими ребрами и ключицами в атлетов. Кормить их начали по-настоящему, в основном американскими продуктами, скорее всего, из армейских запасов по армейским нормам. И для студентов это был «резкий, прямо-таки фантастический переход от голодного состояния к сытому довольству».
Во время Парада Победы, как известно, лил сплошной дождь — это хорошо видно на кадрах кинохроники, и об этом не раз вспоминали многие участники парада. В день Парада Победы физкультурников — 12 августа 1945 года, напротив, погода была ясная и солнечная. И потому многоцветные колонны физкультурников, с множеством сияющих шелком знамён, сотнями разнообразных спортивных стягов, значков и эмблем и морем цветов смотрелись особенно эффектно:
— Красная площадь вся была устлана толстым зелёным войлочным ковром, имитировавшим травяной покров. На этом ковре разыгрывался грандиозный красочный спектакль во многих актах, с участием тысяч актёров — и профессионалов, и натренированных спортсменов-физкультурников. Это были коллективы спортивных обществ, многочисленные делегации всех союзных республик: показывали гимнастические и акробатические упражнения, народные танцы, приёмы национальных видов борьбы, массовые театрализованные сцены из жизни разных народов СССР...
Сюжет спортивной программы коллектива МЭИ заключался в изображении при помощи синих матерчатых полотен морских волн. Над волнами поднималась вышка для прыжков в воду. На неё победно поднимались спортсмены-гимнасты, делали красивую «ласточку» в воздухе и ныряли вниз.
— Для того чтобы «ныряльщик» не разбился, внизу была установлена широкая наклонная труба, в которой гасилась инерция падения, на её выходе «ныряльщика» подхватывали ассистенты и ставили на ноги. Чтобы облегчить скольжение спортсмена в трубе, изнутри её густо посыпали тальком, и ныряльщик вылетал из неё в белом «туманном» облаке.
В этой части выступления роль студента Кузьменкова была весьма скромной — он был одним из тех, кто держал трубу в нужном положении. Зато, замечает он, его внимание ничем не отвлекалось от созерцания трибуны Мавзолея, и он мог детально разглядеть всех, кто там стоял, и «сопоставлять их вид с теми портретами и фотографиями, которые распространялись в сотнях тысяч экземпляров и были известны всему населению». Несмотря на то, что портретное сходство не нарушалось, парадная печатная продукция, без сомнения, льстила нашим вождям. И неискушенного студента поразил маленький рост Сталина, Ворошилова, Будённого, что особенно подчёркивалось в сравнении со стоявшим неподалеку высоченным американским послом Гарриманом, сопровождавшим генерала Эйзенхауэра, главнокомандующего западными союзными войсками, будущего президента США.
— Из наших под стать ему был разве только Каганович, — читаем в мемуарах. — У Сталина было какое-то серое, нездоровое лицо, Ворошилов выглядел сугубо простецки, а Буденному придавали значительность его большие ухоженные черные усы, возможно, крашеные. Негласный шеф нашего института Маленков широким лицом и рыхлой фигурой походил на располневшую женщину с фуражкой на голове вместо женской шляпки.
В целом же будущего пушкиниста поразил тот факт, что вопреки теории, что внутреннее содержание человека накладывает отпечаток на его внешний вид, эти люди «внешне выглядели совершенно заурядно!».
Воспоминания Олега Кузьменкова, без сомнения, одно из главных украшений альманаха, и они тем более интересны, что о Параде Победы физкультурников сегодня известно мало. И о нем сегодня помнят даже не все ветераны, не говоря уже о людях среднего поколения и молодежи.
