Так уж получилось, что волею судьбы автор этих строк оказался в столице как раз 10 мая: время замечательное — людей здесь ещё много, но это уже не праздничная толпа, и можно получше разглядеть обновлённый город, поклониться мемориалам парка Победы, всмотреться в лица людей и даже пообщаться с живыми участниками тех давних событий.
А нынче был ещё юбилейный парад, и трое героев-новосибирцев, кстати, принимали в торжествах участие. Но об этом немножко позже...
84 метра и 130 гектаров
Здесь, на Поклонной горе, конечно, нужно ходить пешком, хотя расстояния приличные. И праздничный «паровозик» — это скорее для детей, которых здесь великое множество. И вот когда окидываешь взглядом с некоторого возвышения у аркады Центрального музея Великой Отечественной войны всё пространство комплекса, то (простите меня: буду писать, что думаю) прикидываешь: если бы решение о создании парка Победы принималось сегодня, а не полтора десятилетия назад, тогда ещё в нищей пореформенной России, то вряд ли под это дело власти выделили бы 130 гектаров очень дорогой земли. (Рядом Кутузовский проспект, знаменитая панорама Бородинской битвы, добротные дома и... курьеры и фирмы, фирмы и курьеры.) Успели: «жаба» капитализма тогда ещё не задушила окончательно.
Многие помнят, конечно, горячие, ещё пышущие жаром перестроечных лет дискуссии вокруг вопроса, «каким быть главным сооружениям на Поклонной горе?» Кого-то куда-то продвигали, другие проекты задвигали, в результате победил тот, кто ближе к власти — Церетели, который и стал автором центральной скульптуры комплекса — Георгия Победоносца. Вещь, скажем прямо, неплохая, весьма выразительная, но всё же многовато даже для такого огромного города работ одного, пусть и очень плодовитого, скульптора.
(Честно говоря, когда из Замоскворечья смотришь по руслу реки и за величественным куполом собора Христа Спасителя где-то торчит в небо металлический остов церетелиевского Петра I, тоже становится немножко грустно, и в голову так и лезут мысли о решении извечного вопроса «художник и власть» в пользу последней. И начинаешь очень хорошо понимать, что субъективизм принимаемых решений в градостроительной политике в новой России значит не меньше, а больше, чем в прежние времена.)
Парк Победы начинается с одноимённой станции метро. Это большое самостоятельное произведение искусства. (На мой взгляд, это вообще лучшая в мире станция метро.) И архитекторам Н. Шумакову, Н. Шурыгину, А. Орлову и А. Некрасову должно быть на душе спокойно: своё дело они выполнили превосходно. Так и хочется присесть в мраморных палатах вестибюлей на эти гигантские деревянные скамьи и поразмышлять о судьбах поколений и Отечественной войны 1812 года, и Великой Отечественной.
Интересно: почему, несмотря на несоизмеримость тяжестей, испытаний, выпавших на долю России в двух разных веках (Наполеон «погостил» в Москве всего-то несколько месяцев), в народном сознании мы ставим эти две войны на одну грань?
Когда после длительной прогулки по Поклонной горе, уже еле переставляя ноги, подходишь к эскалатору, то невольно захватывает дух: 126 метров ступенек бежит от тебя вниз на 84-метровую глубину (самая глубокая станция). И в обратном порядке — стоит дать волю фантазии — из глубин зияющего подземелья навстречу тебе поднимаются тысячи не сегодняшних москвичей и гостей столицы, а некогда павших защитников Москвы.
Вот 28 героев-панфиловцев со своим политруком сибиряком Василием Клочковым, который вошёл в историю своими словами «Велика Россия, а отступать некуда...»
А это генерал-сибиряк Афанасий Болобородов в задумчивости скользит вверх по эскалатору-времени. Где-то там виднеются «трое из восемнадцати ребят...» с высоты Безымянной. Хотя нет — сегодня они все вместе, восемнадцать парней-сибсельмашевцев...
А это знакомое всем открытое улыбающееся лицо маршала Александра Покрышкина: он смотрит вверх, на лучи солнца, и словно старается понять, что это за люди спускаются навстречу ему и насколько сохранилась в них русская душа, несмотря на сплошь иностранную «оболочку»?
...Трое Героев Советского Союза из Новосибирска принимали участие (увы, уже не скажешь в Параде Победы) в праздничных майских торжествах в Москве: Дмитрий Бакуров, Леонид Пономаренко и Александр Анцупов.
Вернувшись из командировки, позвонил Дмитрию Алексеевичу.
— Да, нас остаётся всё меньше, — говорит он. — Но пока силы есть, ветераны будут в строю! Восьмого мая нас принимал в Кремле президент Дмитрий Медведев. А на другой день мы уже не шагали по площади, а смотрели Парад Победы с гостевых трибун. Впечатления — феноменальные! Я сначала думал, это только нас, стариков, так волнует происходящее, но потом увидел лица нашего президента, высоких гостей (сидел прямо за ними) и понял всю значимость происходящего на Красной площади и в небе, над нашими головами, — потрясающие и зрелище, и чувство!
Сходили мы поклониться и в парк Победы. У монумента сфотографировались, а на большее сил уже не хватило...
Герои и время
В официальной историографии нередко принято отождествлять великие эпохи с деяниями великих людей. Полководцев в том числе. Недавно по телевидению показали «размороженное» большое интервью Георгия Жукова, которое он давным-давно дал Константину Симонову. Когда прославленный полководец отвечал на вопросы, а оператор снимал троих занятых в кадре лиц на плёнку (третьим был, по-видимому, кто-то из журналистского начальства в погонах), то поэт и писатель вёл себя не очень-то солидно: крутил головой, рассматривал обстановку на даче, думал о чём-то о своём... И всё равно получилось замечательно: поражала какая-то особая простота отставного большого военачальника. Георгий Константинович без позы рассказывал о таких вещах, которые решали в начале войны судьбу страны.
Подумалось: конечно, ему приходилось посылать на верную смерть тысячи людей, но у него хватило духовных сил выйти из той войны человеком. Далеко не каждому это удалось...
И поэтому когда воочию, не на картинке, видишь скромный памятник Вячеслава Клыкова на Манежной площади, то в голову приходят разные мысли. Скульптора много ругали за эту работу, в том числе, кстати, и Зураб Церетели: уж больно скромен монумент, и лошадь какая-то неказистая!
Думаю, истина, как это нередко бывает, снова у Пушкина:
...Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа...
Не важно, какого размера монумент, он может быть вообще только в воображении — важно, что народ о герое думает...
И вслед открывается другое пространство истории: величие народного подвига — это понятие настолько масштабное, что на его фоне меркнут и звёзды, и светила эпох. Наверное, понимание этой истины, в конце концов, не позволило московскому начальству украшать столицу к празднику — как будто бы предполагалось раньше — портретами генералиссимуса... И в этом плане комплекс на Поклонной решён блестяще: здесь можно возложить цветы всем павшим или пропавшим без вести, есть поклонение всенародной гордости, но нет возвеличивания отдельных лиц.
Здесь как-то особенно остро ощущаешь, что историю творит народ. Власть, какой бы она ни была, всего лишь надстройка, нередко, увы, существующая сама по себе. Конечно, в памяти народной остаются и имена выдающихся людей. Но всё подчинено течению реки времени.
