Словак по происхождению, гражданин Франции, капитан армии США и герой бельгийского движения Сопротивления, он более полувека преподавал наш язык в Европе и с юности мечтал о России. Вот уже почти два десятка лет он живет в нашей стране. В Новосибирске католический священник и получил главную награду в своей жизни.
Орден Леопольда Второго отцу Алексею Стричеку вручил Ги Труверуа — посол Королевства Бельгии. В этой небольшой стране, так же как и в любой другой, оказавшейся когда-то под гнетом фашизма, память о тех страшных годах до сих пор жива. Каждый год в День победы бельгийское правительство благодарит ветеранов за их мужество. Вот только обратиться к иезуиту Алексею Стричеку им было непросто — после окончания войны тот покинул Королевство. Но его подвиг не был забыт, и награда нашла его за тысячи километров от страны, где он рисковал жизнью.
— То, что сегодня происходит, очень важно для нашей страны, — господин посол обратился к священнику по-французски. — Отец Алексей живет в России, он не гражданин нашего Королевства, но мы считаем его нашим ветераном. Помним и чтим его заслуги перед Бельгией, хотим, чтобы он знал, что мы благодарны за его бесстрашие, за то, что он помогал освободить мир от нацистов. Возможно, вручить награду отцу Алексею мы должны были раньше. Но ведь в России есть очень добрая пословица «Лучше поздно, чем никогда».
Отец Алексей благодарит господина посла по-французски, но Ги Труверуа почему-то часто просит его повторить сказанное —священник по-прежнему не замечает, что то и дело переходит на язык, за столько лет ставший для него родным. На язык, на котором он продолжал говорить, где бы он ни жил. Во Франции, в Бельгии, в Америке — везде он поддерживал связь с русскими, преподавал для русских детей, учил русскому языку французов и слушал Булата Окуджаву...
Он начал учить наш язык еще в юности. Ради этого после окончания гимназии отправился в Рим и стал одним из первых студентов семинарии под названием «Руссикум». Она была основана для подготовки священников, которые ждали время, «когда Россия откроется».
Отец Алексей готов был ждать, сколько потребуется, чтобы однажды приехать в нашу страну с христианской миссией. Он знал о том, что советская антирелигиозная система не ждет его с распростертыми объятиями. Он знал о судьбе своих однокашников, очутившихся за «железным занавесом». Многие отбыли в лагерях многолетние сроки, некоторые были расстреляны или пропали без вести. Но он продолжал жить мыслью, что однажды он ступит на русскую землю.
— Отец Алексей говорит:
— Мы мечтали о спасении коммунистической атеистической России. В Словакии мы были «панславистами», видели в России будущее славян. Мы верили и верим сейчас, что у России — хорошее, светлое христианское будущее. Она выстрадала такое будущее, тысячи людей за это погибли. Бог не может не принять такую жертву.
В свои девяносто четыре года отец Алексей в деталях помнит день, когда началась война в Бельгии. Молодой священник, воспитатель в русском интернате, не думал, что беда может ворваться в такое солнечное весеннее утро. Тишину нарушил вой фашистских самолетов и взрывы бомб.
— Было 10 мая 1940 года, — вспомнает иезуит Стричек. — А мальчишки в восторге столпились у окон и считали самолеты, пока мы их не загнали в подвал...
Отец Алексей не мог взять в руки оружие, но не смог и смиренно наблюдать, что творят нацисты. В сорок втором году немцы привезли в Бельгию тысячи советских военнопленных для работ в шахтах. Местные жители организовывали побеги горняков, укрывали, кормили и одевали их. Но в этом деле им очень не хватало надежного помощника — переводчика и связного. К русским эмигрантам бельгийцы обратиться не могли, многие из них поддерживали власть оккупантов.
Отец Алексей не раздумывая согласился взять на себя миссию разведчика. Каждый день он садился на велосипед и разъезжал по сёлам, где скрывались бежавшие из лагерей военнопленные, которых день ото дня становилось все больше. Немцы называли его «пастор русских», а по деревням ездил не просто священник, а партизан.
Отец Алексей никогда не забывал об осторожности, он понимал, что каждый день он рискует. Среди местных жителей процветало доносительство, не щадили даже священников. Были подозрительными и те, кто был против оккупантов.
— Отец Виктор говорил с иностранным акцентом, а фамилия у него была немецкая, — вспоминает иезуит. — А толпа кричит: переодетый в священника шпион! В панике таких расстреливали на месте...
...Вскоре сбежавшие из плена организовали подполье. В партизанской бригаде «За Родину», которую возглавил сибиряк подполковник Константин Шукшин, все участники называли друг друга по званиям. И для рядовых, и для командиров священник оставался просто отцом Алексеем.
— Свое движение мы называли просто «Бригада». — Отец Алексей все еще хранит пожелтевшую бумагу, из которой ясно, что Стричек состоял в русской партизанской бригаде.
Когда война закончилась, партизаны не хотели расставаться со своим помощником, звали его с собой на родину, в Россию. Отец Стричек уже было собрался наконец туда, куда всегда мечтал попасть. Но было еще рано, мечте пока еще не суждено было исполниться — из Ватикана пришел приказ отправиться на службу во Францию.
В Париже Алексей Стричек написал самую полную биографию Дениса Фонвизина, здесь вышел его «Справочник русского ударения», который и привел священника в Росиию. Правда, ненадолго. Как и любому, кто приезжал в Союз из-за границы, ему было нелегко. Несмотря на то, что общение с католиком-иезуитом для русских было небезопасным, вокруг отца Алексея собирались единомышленники. Скоро они организовали подпольный кружок.
— Один из участников кружка и донес на меня органам, — с усмешкой говорит Алексей Стричек. — Я успел уехать, вернуться в Париж до того, как КГБ меня арестовал. На долгих двадцать лет, до самой перестройки, отец Алексей стал в СССР «персоной нон грата»...
...Мечта о том, чтобы жить и работать священником в России, сбылась, когда отцу Алексею исполнилось семьдесят семь лет. Помог случай. Семнадцать лет назад он приехал в Москву на открытие высшей духовной семинарии. Там познакомился с главой католической епархии в Новосибирске епископом Иосифом Вертом. Разговорились, отец Алексей упомянул о своей мечте и сразу же услышал: «Приезжайте к нам!»
Через две недели Стричек уже проповедовал, преподавал латынь и историю Церкви.
— Отец Алексей меня очень удивил, — улыбается епископ. — Удивил дважды. Сначала, когда оставил Францию и приехал к нам буквально через несколько дней после приглашения. Ведь для того, чтобы совершить такой шаг, у многих на это уходит иногда не один год. Снова я был очень удивлен, когда узнал о его возрасте: когда я его приглашал преподавать, то думал, что ему примерно 55 лет.
Сегодня Стричек уже не преподает, но продолжает свою службу. Пока отец Алексей не получил вид на жительство, ему дважды пришлось на некоторое время оставлять Россию, чтобы получить визу. Приходский священник отец Алексей слишком долго шел к жизни в России. И теперь собираться в обратную дорогу не хочет и считает, что незачем ему уезжать из Новосибирска. И в Бельгию за орденом он вряд ли бы собрался сам.
— Мне здесь очень нравится жить, — говорит отец Алексей. — Не меньше, чем в Париже. А сибирская зима — что? Я ее очень люблю, люблю снег, люблю брать лопату и его сгребать...
«В Сибири Господь дал мне новых братьев и сестёр, — пишет отец Алексей в своей автобиографии. — Как я награждён, что могу проповедовать благую весть Христа! Моя награда — эти сотни внимательных глаз, они трогают меня до слёз».
