Очевидцы утверждают, что за 23 года существования этого заведения в нём и дня не царил казённый дух. Видимо, так и должно быть, коль скоро речь идёт о детской изостудии. Вряд ли кому удавалось приобщить кого-то к прекрасному из-под палки, особенно малышей. И всё же об образцовой детской художественной студии имени Гарина-Михайловского, а точнее, о любви к ней со стороны воспитанников, рассказывают и впрямь удивительные истории.
Например, один мой знакомый долго не мог успокоиться после того, как его малышка-племянница, особо это не афишируя, продемонстрировала неслыханную, на его взгляд, преданность своему заведению. На улице кружил вихри ветер, синоптики по нескольку раз на день объявляли штормовое предупреждение, а эта пигалица, набив свой ученический рюкзачок самыми толстыми учебниками, отправилась на очередное занятие по живописи.
— Как это непохоже на обычных мальчишек-девчонок, что бывают без ума от счастья при вести об отмене уроков из-за болезни их учительницы, — удивлялся он.
К описанному случаю нет-нет да возвращаешься в мыслях после знакомства с директором изостудии (неизменным за всё время её существования) Ольгой Павловной Соломахиной. Можно отдельно и долго рассказывать о здешней атмосфере — атмосфере домашнего уюта. Одна-две занимающиеся одновременно группы по 7—8 человек приходят в просторные помещения, украшенные, главным образом, детскими рисунками. Всего же здесь занимается на сегодняшний день порядка 70 человек. Желающих попасть гораздо больше, но возможности заведения ограничены — занятия ведут лишь три педагога.
Процесс обучения — отдельная тема. Здесь сложилась своя методика преподавания. Ключ к ней был найден, когда после целой серии проб и ошибок педагоги изостудии, каждый со своим накопленным опытом, вдруг пришли к мысли, что все они связаны стойкими стереотипами отношения взрослых к искусству.
— С годами мы всё больше и больше утверждаемся во мнении, что схожесть с некогда выданными образцами — это и есть главное в искусстве. Писать о любви, как Пушкин, изображать природу, как Левитан... В итоге же сами себя загоняем в эти стереотипы. А малыши? Они изначально свободны от всего этого! — делится своим мнением руководитель изостудии.
Оказалось, совсем не просто в один-два присеста отказаться от приёмов «как нарисовать что-то правильно». Но и сгущать краски здесь тоже не стоит.
— Много-много лет назад я заметила, — продолжает рассказ Ольга Павловна, — что у старших детей часто работы бывают какими-то вымученными, с нарисованными как по лекалу героями. А малыши способны нарисовать буквально всё и по-разному. Только педагогам нужно научиться умению ненарочито «вытягивать» из ребят их непосредственное восприятие. Это тоже по-своему кропотливая работа: малышей надо соответствующим образом настроить, дать им понять, чего от них хотят.
Наглядных иллюстраций того, о чём говорит Ольга Павловна, в студии хоть отбавляй. Вот студиец со стажем, Алёна Дюдяева. Уже десять лет, как девочка переступила порог студии. Пришла сюда в пятилетнем возрасте, и, по словам педагогов, поначалу особых талантов в ней обнаружено не было. Больше того, в общеобразовательной школе у неё были проблемы с учителями именно по изобразительному искусству. Но в какой-то момент проснулась у девочки фантазия. Да ещё как! Сейчас у неё работы одна интереснее другой: и живописные, и по батику, и по прикладному искусству.
Или другая фантазёрка, Настя Лежнёва. В ходе творческих посиделок во время занятий может подолгу рассказывать про некую волшебную страну, сложившуюся в её воображении, и по ходу рассказа вдруг закричать на весь класс: «Смотрите кто-то за окном полетел!»
Её рисунки можно рассматривать часами, здесь важна любая деталь:
— На одном из занятий предложили ребятишкам изобразить домашние заготовки — бабушкины соленья-варенья, — вспоминает Ольга Павловна. — У Насти получился ряд из банок разной величины с этими заготовками, а рядом портрет Моцарта. Спрашиваю её:
— А Моцарт здесь при чём?
Отвечает:
— И то, и другое красиво!
В студии интересно всем: и педагогам, и детям. Интересно, что со временем у этого творческого процесса появилась ещё и третья составляющая — родители. Начиналось всё, как рассказывают педагоги, с удивлений пап и мам:
— Смотрите, мой ребенок, еще недавно не умевший держать в руках карандаша, начинает создавать действительно что-то интересное.
Видя, что родительское любопытство от занятия к занятию растёт, решили оставлять двери в классы открытыми. Так что многократно заданный здесь вопрос (а не предвидится ли у вас создание изостудии для взрослых?) возник не случайно. Выстраиваться, судя по всему, она начала, когда здесь пришли к пониманию, что в деле обучения искусству не должно быть возрастных рамок. А начинается всё со стремления к самовыражению и с постижения того, какими средствами это самовыражение достигается.
— Со следующего года мы начинаем тесно работать с Городским центром изобразительных искусств, — рассказывает Ольга Павловна о ближайших перспективах работы студии. — Для нас это, в первую очередь, возможность работать в одной сфере с людьми от искусства, обучение умению общаться с ними на одном языке. Это и выход в художественные мастерские художников-профессионалов, знакомство с различными выставками произведений живописи и т. д. Тот самый кругозор, так необходимый творческим людям, который надо нарабатывать. Кстати, такое сотрудничество предполагает и создание изостудии для взрослых.
Видимо, одно из главных достижений художественной студии за 23 года её существования состоит в том, что здесь никогда не забывали, что она «художественная». И даже если язык искусства постигается разными методами, наиболее убедительные те из них, что направлены на усвоение самого творческого процесса. А он не всегда подчиняется расписаниям и распоряжениям.
