— Что такое миграция? Это перемещение людей, освоение новых пространств. Благодаря миграции русские перебрались за Урал и постепенно дошли до Дальнего Востока — на востоке, до Белого моря — на севере и до Афганистана — на юге. Без миграции у России нет истории; миграция — это её душа! Точно так же без миграции у России нет и будущего. И если мы говорим, что нас ждет в России в этом плане в будущем, то надо сказать, что это будущее уже началось!
Сколько у нас мигрантов? Если брать тех, кто переехал к нам на постоянное место жительства, то это совсем немного — 250 тысяч человек в год (и эта цифра достаточно постоянная). Если же брать временных мигрантов, которые приезжают на работу, то только официально их 2,5 млн человек — именно такое число — самое большое — было зарегистрировано в 2008 году. Но мы знаем, что есть еще и очень много мигрантов неофициальных. Они почти все находятся на российской территории законно, но многие из них здесь незаконно работают! Эксперты оценивают, что таких неофициальных, или временных, мигрантов примерно в 2—2,5 раза больше, чем мигрантов официальных, то есть 4—5 млн человек. Таким образом, сейчас на территории России находятся одномоментно 6—7 млн человек. А некоторые полагают, что даже до 8 млн человек.
Почему мы не можем обойтись без миграции? Этому есть несколько причин. Первая заключается в том, что Россия — огромная страна, и ее население относительно этой территории очень небольшое. При этом Россия по численности населения всё дальше и дальше отодвигается. Максимальной величины наше население достигало в 1990 году — 147 млн человек, сейчас — 141 с небольшим...
Если бы не миграция, население было бы еще меньше, потому что за счет того, что в России больше людей умирает, чем рождается, ее население ежегодно уменьшается на один миллион человек с 1992 года. То есть в сумме это уже 12 млн человек — больше, чем население Белоруссии... И если эта тенденция продлится долго, то вопрос напрямую стоит так: а сможет ли Россия удержать всю территорию, которую имеет? И как удержать эту территорию с такими длинными границами? Да еще с таким мизерным населением за Уралом...
Вторая проблема — наше экономическое развитие. Потому что до сих пор сокращение населения за счет небольшого количества детей, которые замещают уходящее поколение, касалось сокращения школьников. Теперь эта убыль перешла в другую возрастную категорию. И теперь это касается сокращения населения в трудоспособном возрасте. С 2007 года и по настоящее время оно составляет уже примерно 2,5 млн человек. Пока что это в основном отражается на числе студентов, учеников 9—10 классов, но не сегодня завтра это уже скажется на численности тех людей, которые выходят на рынок труда.
Дается прогноз на 2025 год. Так это уже завтра! Пятнадцать лет — очень небольшой срок для такой страны, как наша. Так вот, до 2025 года мы потеряем 16 млн человек трудоспособного населения — они выйдут за это время в пенсионную группу. Трудоспособное население составляет обычно 55—56% от силы 60 — значит, у нас примерно 70 млн работников. Соотнесите цифры! Если мы не сможем заместить этой потери, то нам грозит долговременная экономическая депрессия, то есть бесконечный кризис. И мы тогда должны будем думать, что закрывать, какие рабочие места сокращать...
Кроме того, мы должны будем сократить и социальные выплаты населению по всем направлениям социальной поддержки по той причине, что некому будет зарабатывать деньги, необходимые для этих выплат. Сейчас для того, чтобы обеспечить пенсией одного пенсионера, нужно полтора работника, а через пятнадцать лет — уже два. То есть основной вопрос — это уровень жизни наших детей. Каким он будет: выше нашего, или таким же, или же упадет? Вот этот вопрос касается материального благополучия каждого россиянина.
Сколько же мигрантов нам нужно? У нас не полностью используется своя рабочая сила, не очень интенсивно... Есть немало направлений, где мы можем более полно использовать свой собственный ресурс. И если мы половину «недостачи» закроем сами, то нам нужно будет привлекать примерно один миллион человек в год. Это с учетом того, что из числа приехавших работать будет только половина, остальные — члены семей.
Между переписями 1989-го и 2002 годов Россия приняла 11 млн мигрантов. Мы их заметили? Русские, которые бежали из бывших союзных республик, — только половина этого потока, а вторая половина — другие этнические группы, которые приехали в Россию и большей частью остались здесь жить. Изменились каналы миграции, ее этническая составляющая, профессиональный состав и направление потоков, но на самом деле Россия всегда жила в условиях очень значительной миграции.
Нужно обратить внимание, что в России также существуют огромные миграционные потоки внутри страны — между регионами. Чем быстрее развивается экономика России, тем быстрее миграционные межрегиональные потоки внутри страны, направленные, к сожалению, с востока на запад. Устойчивость этого потока очень велика. И я не знаю, есть ли возможность в будущем повернуть этот поток вспять. То есть проблема миграции применительно к Сибири — это вопрос о ее будущем.
Есть прогнозы, сколько на Юге прибавится трудоспособного населения. В Китае 200 млн безработных — это в полтора раза больше, чем все население России. Из этого числа 120 млн — кочующие безработные — из тех, кто согласен на любую работу. Более того, половина населения Китая — это сельское население, значит, еще несколько десятилетий сельские китайские люди будут активно искать работу, в том числе и в России. Лично я считаю, что это огромный плюс для нас, что страна граничит с государством, более демографически богатым.
На глобальном миграционном рынке труда Россия — аутсайдер, это надо очень четко представлять. Мы часто страдаем амбициозностью, думаем, что российское гражданство — это такой пряник, за которым согласны прыгать все. Отнюдь. Очень немногие... Мы не можем рассчитывать на миграцию даже из Восточной Европы. Хочешь не хочешь, а нам нужно учиться быть более толерантными к людям, которые очень сильно отличаются от нас в культурном отношении. Нетолерантные группы есть во всех странах, и расклад очень часто здесь такой: 20% — нетерпимы, 10% — очень нетерпимы, 16—22% — толерантны, а 40% делают свой выбор исходя из конкретной ситуации.
Будущее – как чёрный ящик
Райнер Олигер — историк, социолог, член правления ассоциации «Миграция в Европе».
— Миграция и мобильность в истории человечества — вполне обыденные явления. Люди всегда были мобильными, они ведь не имеют таких корней, как деревья... Люди способны передвигаться всюду, но, конечно, есть и то, что этому мешает. Прежде всего — национальные границы, национальные государства; раньше они очень сильно ограничивали мобильных людей, сегодня препон становится меньше.
Есть большой разрыв между Севером и Югом. Север — это страны, в число которых входят Россия и Германия, где есть возможности для карьеры, но недостаточно населения. А на Юге, наоборот, очень много населения, но мало возможностей для развития и роста. В Европе всегда существовали различные формы миграции, особенно в ХХ веке, — речь идет прежде всего об экономической и политической миграции, о беженцах из «горячих точек». Большую роль играла и колониальная миграция — это касается таких стран, как Англия, Франция, Бельгия, Голландия. Если говорить о сегодняшнем дне, то для Германии крупнейшая демографическая проблема — старение общества, которое к тому же численно уменьшается. Поэтому сегодня вопрос миграции теснейшим образом связан с демографической проблематикой. И в России, кстати, тоже.
В Западной Европе тема миграции политизирована, но она не ведет к разделению по партийному принципу. Политические элиты Германии надеются, что миграция поможет бороться с сокращением населения страны, решать демографические проблемы. Вопросы идентичности и национального самосознания — это тема для дискуссии. Развертывается дискуссия о статусе меньшинств. И в России это тоже будет. Смотрите: в Германии более двух миллионов турок, во Франции — алжирцы и марокканцы, в Англии — пакистанцы и индусы... Я думаю, что дискуссия о правах новых национальных меньшинств неизбежна.
Если говорить о будущем, то я полагаю, что нужно развивать конкуренцию среди мигрантов. Сейчас говорят, что развитым государствам, и России в том числе, нужна рабочая сила. Но здесь нужно задать вопрос: откуда же должны прийти эти миллионы рабочих рук? Я хочу выразить очень скептическую точку зрения относительно возможности миграции оказать влияние на демографические процессы внутри страны. Быстроразвивающаяся экономика сегодня в Китае и Индии. Но эти страны тоже стареют, и с той же самой скоростью, как Россия и европейские страны. Лет через 15—20—30 они столкнутся с теми же проблемами, что и мы. То есть не будет того потока мигрантов, который ожидается. Поэтому вопрос: откуда они должны прийти? Конечно, в бывших республиках Советского Союза живет более 20 миллионов русских. Но я не думаю, что эти люди готовы покинуть страны, где их семьи живут на протяжении многих поколений. Будущее — как черный ящик: мы не можем давать стопроцентные прогнозы, как будет развиваться мир в будущем.
По материалам дискуссии «Миграция будущего» (проект организован Немецким культурным центром имени Гете в Новосибирске совместно с Фондом Фридриха Эберта).
