Когда читаешь некрологи, всегда думаешь о том, какой был хороший человек. Некролог — это начало создания мифа о человеке. Живой человек всегда бывает много богаче и сложнее мифа о себе. Сначала миф чувствует себя очень скромно и не высовывается. Но если память о делах человека жива, то миф становится все более могущественным и, наконец, практически вытесняет реальность.
А что говорить об истории? Насколько она сложнее своих мифов? Я помню, как одна женщина с не очень богатым воображением спросила меня: «Вы согласны с тем, что Ленин сверг и потом казнил царя, потому что мстил за брата?» Я осторожно ответил, что не у одного Ленина был казнен брат. Но такой ответ ей не понравился своей неоднозначностью. Ей нужен миф. Ей не нужна история.
Подобные люди предлагают сейчас канонизировать Ивана Грозного. Потому что он стал первым царем и взял Казань и Астрахань. Это, конечно, серьезные основания для канонизации, особенно если учесть, что он убил своего сына, что он любил пытать, что по окончании его царствования запустение русских земель составило больше 80 процентов (т. е. там, где в начале его правления была тысяча человек, оставалось сто) и что многообещающее начало XVI века благодаря опричнине пришло к Смуте начала XVII. Надо совсем не обладать воображением, чтобы считать подобного человека святым. Мифы нужно дополнять историей.
Сейчас стали говорить о том, что Сталин — эффективный менеджер. Конечно, те, кто сгорел в костре коллективизации, массовых репрессий и борьбы с врагами народа, возразить не могут. Но не достаточно ли вспомнить, какой ценой все было создано и какой ценой была выиграна Великая Отечественная война? Я уже не говорю про чудовищное соотношение потерь в войне с Финляндией, которая тоже шла под его руководством...
А вот как создавался миф. Передо мной книга Климента Ефремовича Ворошилова «Сталин и Вооруженные силы СССР» (Москва, 1950). Это три речи в честь вождя народов — к его 50-летию, 60-летию и 70-летию. В первой говорится, «что значение товарища Сталина [Ворошилов еще позволяет здесь говорить «нашего друга»] как одного из самых выдающихся организаторов побед Гражданской войны... еще не получило должной оценки». И Ворошилов пытается переписать под Сталина историю Гражданской войны. Во второй речи говорится уже о «великом Сталине», «о Сталине, создателе Красной армии, ее вдохновителе и организаторе побед, авторе законов стратегии и тактики пролетарской революции». Его нельзя даже сравнивать с большими полководцами прошлого. «Такое сравнение не выдерживает критики, потому что Сталин «на основе марксистского понимания вопроса о войне сформулировал принципы новой теории пролетарской стратегии и тактики». Казалось бы, куда еще? Правда, в этой речи Ворошилов еще позволяет себе сказать, что он современник и соратник. Но история здесь осталась необязательным фоном.
И вот речь к 70-летию. Здесь Сталин — величайший человек нашей планеты, мудрый вождь, учитель, неутомимый борец за мир и независимость народов, строитель нового человеческого общества и гениальный полководец». Это уже не человек, это уже миф. История умерла.
Мы не можем знать историю во всех деталях. Любое обобщение уже упрощает. Миф — это предмет веры, и его история — это история мифа, а не история народа или человека. И очень опасно, когда остается один миф.
