Конечно, есть рутинная работа, которая делается только за деньги. И на этой рутине стоит общество. (Хотя и в каждой почти работе есть свой восторг. Гениально описал это Солженицын в «Одном дне Ивана Денисовича» в эпизоде кладки кирпичей.) Но ради этого ли живет оно, ради ли денег? Возьмем учителя. Если он — простая шестеренка рынка образовательных услуг, доставляемых преимущественно с помощью языка, то его можно заменить роботом. Если же он — Учитель, то его заменить невозможно. Ни за какие деньги.
И что за ученый, который работает только за деньги? Платят — он занимается какой-то темой, не платят — он занимается другой, за которую платят. Можно ли на гранты создавать научные школы? Здесь ведь нужны поколения для передачи опыта, для создания творческой атмосферы. А творческая атмосфера — это атмосфера поиска истины, а не погони за деньгами. Есть фундаментальные знания, которые приобретаются десятилетиями.
А работа по грантам, если это не чистая халтура (что тоже наблюдается вполне часто), — это сливкоснимание, когда уже есть опыт и можно получить деньги за завершение или публикацию книги, за проведение какой-то серии опытов, на приобретение не слишком дорогого оборудования, проведение конференции и т. п. Но это все попутное, не сущностное. Появилась куча жучков, которые под видом науки начинают кормить общество самой невероятной жвачкой. Беда в том, что поскольку они получают свои деньги, то оказываются вроде бы на уровне настоящих ученых.
Искусство, которое занято добыванием денег, превратилось в свою противоположность. Оказалось, что мастерство ничего не стоит. Главное — удивить. Критерий один — платят за это или нет. Если платят — это искусство. Если раньше критерии задавали гении в своих областях — Рафаэль, Моцарт, Шаляпин, Феллини, то теперь их задают «раскрученные имена», и имя им — легион. (Так ответил бесноватый на вопрос Христа: «Как тебе имя?»)
И денежно-ориентированный подход к жизни оправдывается представлением, что человек от природы жадный, корыстный, недобрый. Гадкий, одним словом. Но из истории раннего капитализма известно, что простые христиане, которые жили по молитве «Хлеб наш насущный дай нам на сей день» (а их было большинство), вовсе не стремились заработать как можно больше, а довольствовались обычной средней платой. И повышение расценок вело только к тому, что они уменьшали рабочий день, считая, что им больше не нужно.
Стремление к безудержному приобретательству формируется специально, а вовсе не дано от природы. Да, говаривал Шаляпин, что бесплатно только птичка поет. Но то, что можно было Шаляпину, не можно большинству тех, кто пачкает сейчас эфир. Они должны сами платить за то, что их слушают.
Парадокс в том, что все лучшее делается теми, кто не помнит о деньгах. Теми, кто работает по вдохновению. И теми, кто не может не работать хорошо. Общение, которое возникает на настоящем уроке, бывает нечасто, но только ради этого можно любить свое дело. Ради ли денег Микеланджело почти потерял зрение, проведя несколько лет под потолком Сикстинской капеллы? И не о деньгах думал Толстой, когда писал «Анну Каренину». Культура создается творцами, а не паразитами.
Согласно экономизму, уважение должно распределяться пропорционально зарплате. Трагедия нашего общества в том, что оно именно так уже и распределяется.
