Почтальон всегда звонит дважды

Ну и, в конце концов, нужны ли вообще почтари в 21 веке, когда большинство населения предпочитает традиционному классическому письму электронную почту, скайп и прочие навороты современных технологий. Именно поэтому я оказался в одном из отделений национальной почтовой службы.

Главный критерий — честность

Сегодня профессии почтальон в классическом понимании практически уже нет. Разве что где-то в деревнях. По крайней мере в объявлениях о приеме на работу так и пишется: «Примем курьера-почтальона с заработной платой от 5000 рублей. Ищем активных людей на доставку корреспонденции, документов по офисам и почтовым ящикам. Возможен гибкий график, официальное трудоустройство, работа в выходные дни. Вы можете работать в районе вашего проживания. Сдельная оплата труда, 1 раз в неделю…»

На обязательном собеседовании руководитель подразделения Сергей Андреевич пояснил мне следующие вещи: «Вы, наверное, обратили внимание, как долго и тщательно я изучал вашу анкету и трудовую книжку. Ведь нам нужны в первую очередь честные люди. Согласитесь, доверить судьбу даже одного письма сомнительному человеку, значит, не быть уверенным, что корреспонденция будет доставлена по указанному адресу. А таких писем вам придется разносить сотнями. И за каждое письмо вы будете нести ответственность, а затем и отчитываться. По-этому у нас периодически возникает потребность в новых курьерах, так как со многими мы после соответствующих проверок вынуждены расставаться». Оказывается, на сегодняшний день курьеры-почтальоны обслуживают свыше 25 тысяч фирм, предприятий и организаций города, и почта разносится более чем по 430 тысячам почтовых ящиков. Цифры впечатлили…

Помимо кристальной честности и порядочности (в коих мои новые работодатели, судя по всему, не сомневались и именно поэтому подписали со мной договор), я должен был хорошо ориентироваться на местности, то есть знать те улицы и закоулки, на которых предстояло работать; быть готовым к тому, чтобы разносить корреспонденцию в любую погоду; иметь более-менее нормальную физическую подготовку, так как понадобится непрерывно ходить по шесть-восемь часов в сутки.

812 адресатов

Именно столько писем мне предстояло разнести за первую неделю работы по почтовым ящикам и фирмам, расположенным на улицах Мира, Бурденко, Горбаня, Бетонной, Чукотской, Беловежской, по прилегающим к площади Ефремова домам на улице Сибиряков-гвардейцев, а также захватить несколько домов частного сектора. Этот район я выбрал сам, так как здесь проживал. Девушка, формировавшая адресную доставку, меня едва не расцеловала. Оказывается, я выбрал себе одну из самых непосещаемых, на жаргоне почтарей, полян, куда курьерская нога не ступала уже больше месяца, и здесь своих адресатов дожидались свыше полутора тысяч писем! То есть в среднем за день мне предстояло разносить чуть больше ста писем. Много это или мало? Оказывается, это средняя курьерско-почтовая норма. Другое дело, что много на этой норме я не мог заработать, так как заказных («рублевых») писем было мало, и основную часть составляла копеечная корреспонденция в виде простых писем. Практически весь почтовый ассортимент представлял собой всевозможные деловые послания: из вышестоящих головных организаций, находящихся в столице России, из Пенсионного фонда, из районной администрации. Удивительно, но факт: чуть ли не половина всей корреспонденции (и по офисам, и по квартирам) шла из налоговой службы. Иногда попадались «пламенные приветы» от службы приставов, мировых судей и т. д. Эти письма, как правило, адресовались физическим лицам.

Так вот ты какая, налоговая…

Грозные письма налоговиков, казалось, охватывали своей мертвой хваткой всех и вся – торговцев хлебом и капустой, автозапчастями и унитазами, цветами и рыбой, мебелью и квартирами. Секретарши в приемных генеральных директоров, дамы из канцелярских служб малых, средних и крупных предприятий, принимая под роспись данные послания, обычно смотрели на меня тревожными глазами, как на почтальона времен Великой Отечественной, принесшего похоронку… Впрочем, практически половина из этих писем до адресатов не доходила: очень часто уже на месте выяснялось, что такой-то фирмы по такому-то адресу не было и нет, либо она уже сменила место дислокации и скрылась в неизвестном направлении.

Один раз дело дошло до анекдота: письмо из налоговой было адресовано одной фирме, которая согласно адресу должна была находиться в том же здании, где работают… сами налоговики. Охранник на вахте долго недоуменно вертел это письмо: «У нас никогда не было и не будет никаких фирм. По закону не положено». Впрочем, для того чтобы в этом удостовериться, я поднялся на четвертый этаж и постучался в дверь с указанным на конверте номером кабинета (офиса). Вошел и обомлел: в кресле сидела обалденной красоты девушка, с потрясающими ногами, малую часть которых едва прикрывала мини-юбка. «Да что вы, — прощебетала она, — конечно, это ошибочка. Ведь нашей налоговой инспекции приходится отправлять так много всякой корреспонденции, что вы даже не представляете…» Нет, сколько пишет налоговая, я уже представлял. А вот чего я не мог никогда представить, так это то, какие, оказывается, люди работают в этой грозной организации. Так вот ты какая, налоговая…

Собачий сектор

За пять официальных рабочих дней, намотав ногами не один десяток километров по Мира, Бурденко и другим, прилегающим к ним улицам (вот когда вспоминаешь, что у Печкина-то был велосипед!), я разнес практически всю имеющуюся у себя в наличии почту. Оставалась мелочь: несколько десятков писем, которые надо было доставить в частный сектор. Их-то я рассчитывал разнести за субботний день, чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть в воскресенье.

Как потом оказалась, именно на выходные я оставил себе самую грязную, трудоемкую и… опасную работу. Одних только Чукотских переулков насчитывается восемь. А еще есть и по нескольку переулков Бурденко, Мира и т. д. Самая большая сложность — не найти указанный на конверте адрес дома, а добраться до него. После ливневых дождей все подходы к тому или иному моему объекту представляли собой в лучшем случае какое-то месиво из грязи, в худшем – почти непроходимые болота. Как к своим жилищам добираются люди, для меня и по сей день остается загадкой. Приходилось некоторые письма «переправлять» через прохожих, облаченных в сапоги местных аборигенов, знавших какие-то свои партизанские тропы.

Но особенно запомнились мне все восемь Чукотских переулков. Грязи здесь было поменьше, но зато на всю жизнь останутся в памяти собаки. Их было огромное количество – маленьких и больших, привязанных на цепь и непривязанных, злобных и трусливых. И поди разберись, что у каждой из них на уме. Я мог быть покусанным десятки раз. Обошлось. Под злобный «лающий аккомпанемент» закончился мой так и не ставший выходным воскресный день. Разнесены последние письма. Пора подбивать итоги. Примерно треть корреспонденции возвращается обратно на почту по причине, что «адресат выбыл» или «адрес указан неправильно». Это пишется прямо на каждом возвращенном конверте. Остальные письма все же дошли до адресата. Получаю на руки свою первую недельную почтарскую зарплату: согласно специально утвержденному тарифу – около двух тысяч рублей. Все правильно…

Вместо резюме

Почему «почтальон всегда звонит дважды»? А никто не знает. Просто в 1946 году по одноименному роману Джеймса Л. Кейна американский режиссер Тэй Гарнетт снял знаменитый триллер с таким названием. Никакого почтальона как в книге, так и в этом фильме не было и в помине. Зато было убийство, была любовная страсть и был страх за содеянное. Но с тех пор во всем мире «почтальон всегда звонит дважды». Именно поэтому, держа в руках конверт, я делал только два звонка. И всегда открывали с первого же раза, без лишних расспросов…

На заметку
В России слово «почтальон» (от итальянского postiglione — человек, разносящий почту) стало использоваться в почтовом деле с 1716 года; ранее служащие, доставлявшие почту, назывались почтарями.

Единственный в мире памятник почтальону был воздвигнут в 2004 году в районном центре Перечин, что в Закарпатской области Украины. Он посвящен сельскому письмоносцу Федору Фекете, верой и правдой служившему на местной почте около 30 лет. Провалившись зимой под лед, он утонул, но успел выбросить из воды свою сумку. Ведь там были письма!