«В Сибири есть неизвестные могилы древних скифов, на которых уже выросли кустарники или лес. Разыскать их можно не иначе как с помощью
колдовства. С этой целью некоторые люди отдаются чернокнижию и, найдя таковые могилы, иногда вырывают из них немного серебра. Я сам видел серебряные сосуды, вырытые таким образом», — писал хорватский философ и лингвист, историк и этнограф, ярый сторонник объединения всех славян Юрий Крижанич, волею судьбы заброшенный в 1659 году в ссылку в Тобольск и проведший в Сибири 15 лет.
Выгодный промысел
Русские первопоселенцы сразу обратили внимание на изобилие в Сибири древних городищ и курганов — «бугров», и с первых лет русской колонизации края превратили кладоискательство в чрезвычайно выгодный промысел. По свидетельству первого историка Сибири Миллера, численность сибирских кладоискателей не уступала количеству охотников за соболями. Раскопка «бугров» именовалась «бугрованием», а кладоискателей прозвали «бугровщиками».
Слухи о сокровищах сибирских курганов материализовались в Европе в 1710-х годах. Одним из первых свидетельств стали «золотые бугровые сибирские вещи», преподнесенные известным уральским промышленником Никитой Демидовым жене Петра I Екатерине в подарок по случаю рождения царевича Петpa Петровича.
До этого Пётр уже видел коллекцию сибирских диковин во время своего пребывания в Голландии у амстердамского бургомистра Н. Витзена (об этом можно прочитать в монографии А. Борисенко и Ю. Худякова «История формирования и атрибуции сибирской коллекции Н. К. Витзена»).
выполненные древними мастерами изделия так понравились царю, что он отдал распоряжение еще «приискать старинных вещей». Тогда на следующий год Гагарин прислал ему более сотни новых золотых изделий, составивших впоследствии основу «Сибирской коллекции Петра I», ныне хранящуюся в Государственном Эрмитаже. Всего в ней около 250 золотых и серебряных украшений общим весом более 30 кг.Чаусская ОПГ
Граница Томского уезда с «Телеутской землицей» в то время проходила на обском левобережье, по рекам Карасук и Ирмень. К осени 1718 года, после откочевки телеутов на юг, земли по левому берегу Оби опустели и оказались никому не принадлежащими. Первыми из русских на эту территорию стали самовольно проникать «бугровщики».
Сибирские гробокопатели имели «особенный навык и искусство» — их поиски, как правило, были не напрасны. Многие из «бугров» были до того богаты золотом и серебром, что на жаргоне «бугровщиков» назывались «золотарями». Только в одном кургане, находившемся на левом берегу реки Алей, впадающей в Иртыш, бугровщики нашли до 60 фунтов (около 24 килограммов) золота в изделиях, среди которых находились «конный истукан» и какие-то золотые «зверьки».
К середине XVIII века редкие из сибирских курганов остались не разрытыми. В поисках новых «бугров» кладоискатели уходили все дальше к югу, в степь, где нередкими были столкновения с кочующими ордами киргиз-кайсаков и калмыков.
Однако принимавшие грозные постановления смотрели на деятельность «бугровщиков» сквозь пальцы, тайно поощряя их промысел: основная доля найденных сокровищ оседала в карманах местных властей. Тайная скупка могильного золота или сбор «подарков» местными чиновниками были организованы не хуже, чем сам поиск сокровищ. В результате, например, только у красноярского воеводы Д. Б. Зубова в 1724 году имелось в личной собственности могильного золота более чем на несколько тысяч рублей. У нарымского воеводы Ф. Е. Каменского Мессершмидт видел золотого «красивого шайтана в виде полу-зверя, получеловека». Огромные сокровища могильного золота скопил известный генерал-губернатор Сибири Матвей Гагарин — «расканалья-господин», обвиненный впоследствии в чудовищных злоупотреблениях и казненный. Скупка могильного золота полицейскими и гражданскими чиновниками сохранялась в Сибири до середины прошлого столетия. Да и сами власть предержащие не гнушались брать в руки лопату. Например, в 1853 году судебный заседатель Туринского округа лично вскрыл старинный курган с серебряными вещами.
Получается, что в Сибири задолго до появления полиции уже действовала крупная, обладавшая разветвленной международной сетью сбыта организованная преступная группа. И ее ядром ее был Чаусский острог.
Первыми в Сибири «черными копателями» были поселенцы на реке Ишим. Они-то и «заразили» жителей левобережного Приобья кладоискательством: часть ишимцев переселилась в Томский уезд. На берегу Оби ими была основана деревня Анисимово, около которой в 1713 году и возвели Чаусский острог, а Чаусская слобода стала пользоваться славой крупнейшего центра сибирского «бугровщичества».
С именем жителей Чаусской слободы связана история одного из самых известных рудных месторождений. Особенность сибирского рудоискательства в XVIII веке заключалась в том, что основным поисковым признаком месторождения полиметаллических руд были остатки древних горных выработок: ямы, шахты и отвалы вокруг них. Эти хорошо видимые на поверхности разработки первых рудокопов сибиряки называли «чудскими копями», считая, что их оставил легендарный народ «чудь». «Бугровщики» нередко обнаруживали следы древних горных работ. Поэтому иногда именно они выступали в качестве «рудосыщиков».
Барнаульский историк Г. Волков в своей статье «Алтайские рудознатцы первой трети XVIII в.: происхождение и роль в первоначальном освоении территории Верхнего Приобья и Алтая» очень подробно рассказывает о самых известных из этих первооткрывателей.
В 1717 году Степан Костылев, крестьянин деревни Костылево Коркиной слободы на реке Ишим, после конфликта с приказчиком покинул родную деревню и переехал в Томский уезд, в Чаусскую слободу, где и возобновил свою деятельность. Был он «бугровщиком» и рудознатцем, а ишимский приказчик не хотел отпускать его на промысел.
Надо сказать, что на начальном этапе освоения Верхнего Приобья и Алтая русскими значительную роль сыграла благоприятствующая политика Петра I в отношении поиска медной руды. За короткий период, от времени основания Умревинского острога 1707 г. до 3-й ревизии 1763 г., территория Колывано-Воскресенских заводов, ранее практически незаселенная, становится одним из наиболее населенных районов Сибири. Начало этому процессу и было положено деятельностью Степана Костылева и сподвижников, перебравшихся в Чаусскую слободу несколько лет раньше.
Степан Костылев в 1720 году в доношении в берг-коллегию сообщил, что в 1718 году он отправился в Томский уезд, где вместе с товарищем Иваном Горбуном приискал «медные руды многое число». В доношении руководителю канцелярии главного правления Сибирских и Казанских заводов Костылев сообщал, что «в1720 году в Томском уезде обыскал я, нижайший, с товарищи моими моими Михайлом Волковым, Леонтеем да Макаром Останиными, Федором Комаровым выше Томска по Обе и по Алею рекам медные руды».
Экспедиции, предпринятые алтайскими рудознатцами в последующие годы, привели к открытию медных руд на реках Алее и Чарыше, каменного угля на Томи и т. д.
Кстати, алтайский исследователь С. Ю. Булыгин обнаружил тесную связь чаусских рудознатцев со старообрядчеством. Останины организовали в 1745 г. гарь в деревне Усть-Чарышской. Они числились среди раскольников, и вместе с другими старообрядцами, стремясь избежать преследования со стороны властей, оказались в Бухтарме, где стали основателями новых поселений.
