Лидер группы Максим Покровский встретился с журналистами в пресс-центре ГТРК «Встречи на Вертковской». Он артистичный и в меру весёлый человек. В Новосибирске Максим почти свой. «Прописался», — шутит он по этому поводу.
Вопрос: как поют?
– Нам нужно закончить несколько студийных работ. И делаются они преимущественно сетевым способом. Что-то наш звукорежиссёр с собой привёз, что-то я отсылаю и что-то получаю, а ради чего-то звоню своим русским друзьям на юге Англии и спорю с ними. Я из Новосибирска полечу в Лондон, там уже вербально и, возможно, кулаками буду отстаивать свою позицию. Сейчас в хорошем смысле у меня тяжёлый период.
— Угроза есть, но не в этом. Она находится в самой культуре. Состояние, в котором сейчас находится наш музыкальный рынок (я сам себя сейчас загоняю в капкан), весьма плачевное. И качество, которое мы выдаем, — низкое. Мы с вами понимаем, что английский — это язык рынка. Естественно, все мы мечтаем попасть туда. В этом нет ничего плохого. Вопрос, как поют: хорошо или плохо. У меня тоже есть песни на английском языке. Это очень средний продукт, в этом сегменте я пока не являюсь конкурентоспособным, но хочу быть таковым.
Творю, что хочу
— Это личное. То, что я делаю, — вполне серьёзно. Хотя многим мой труд кажется шуткой. Последняя песня «Чукотка» для меня очень серьёзная, а на радио её взяли со словами: «Ну, как обычно, прикол».
— Мы можем заблудиться в словах, только толку от этого не прибудет. В хорошем смысле мне всё равно. Я творю что хочу. Положа руку на сердце, скажу, что нам завидуют миллионы, десятки миллионов. Страна у нас большая, и многие хотят сидеть сейчас здесь, на моём месте.
— Я, например, покупаю пластинки любимых мною авторов. И это вовсе не из-за любви к закону. Диск покупаю, потому что мне его приятно в руках держать. А в интернете какой-то хаос. Все вокруг всё воруют. История у нас такая — вороватая. Мне это неприятно.
— Вы участвовали в антинаркотической акции. Как вы считаете, способны ли подобные меро-приятия донести посыл до молодых людей или это просто концерт под определённым лозунгом?
Я не умею играть на гитаре
— Многое зависит от моего настроения. Я признаю, что это плохо! Как профессионалу мне нужно, чтобы работа была автономна от моего настроения. На сцене меня могут вывести из себя внештатные ситуации. К примеру, что было недавно. В Новосибирске у меня пропадают микропаузы. Это когда чуть-чуть срывается сигнал — обычно ни режиссёр, ни технари этого не слышат. Но в этот раз услышали — принялись быстро менять радиосигнал на шнур. А я не велел это делать. Есть ещё такая вещь, как прострелы, — это те колонки, которые стоят на сцене. Обычно они не выводят бас-гитару, но в этот раз получилось наоборот. И когда я уже привык к прострелам, их просто убрали. Вот эти две внештатные ситуации, не зависимые одна от другой, привели к тому, что я заволновался, у меня даже на какое-то время задрожали руки. Этого никто не видел, но это так. Одна внештатная ситуация — это нокдаун, а две — почти как нокаут. Если играю на шнуре и пару раз наступлю на него, это тоже раздражает. Или микрофон поставили неправильно — приходится поправлять. Всё это доставляет неудобства.
— Потому что я не умею играть на обычной гитаре! Там надо одновременно зажимать много струн, а я не могу до этого додуматься. Получается парадокс: ведь играть на бас-гитаре и петь — это тяжелее, чем делать то же самое на обычной гитаре. Но почему-то мне это даётся легче. Помню свою первую гитару. Её мне продал сосед Генка – она была самодельная и ужасно звучала...