Посты о помощи в Интернете не редкость, но история дедушки Вани затронула сердца тысячи новосибирцев. Этот почти слепой старик ежедневно приходил в переход на улице Гоголя, распродавал книги, чтобы купить себе хоть немного еды. А еще надеялся среди прохожих встретить дочь, которая о нем забыла.
Недавно одинокий пенсионер умер, так и не узнав, что обрел много пусть и виртуальных, но друзей. Разве что удивлялся — покупателей в переходе стало в разы больше. Но точку в этой истории ставить рано. Волонтеры общественного движения «Помощь покинутым старикам Новосибирска» решили привлечь к ответственности всех, кто оказался виновен в нищете и одиночестве дедушки Вани. Будет ли толк? Сколько еще в нашем городе таких дедушек? Кто и чем старается им сегодня помочь? Об этом и многом другом мы расспросили руководителя движения и главу благотворительного фонда «Евдокия» Екатерину СОСНОВУ, пригласив ее на вечерний разговор.
Гордые, чтобы просить
— Одиноких стариков всегда жалко, но большинство пожалели и дальше пошли. А вы создали целое общественное движение и помогли уже многим. Как возникла идея движения? Была чья-то история, затронувшая душу?
— Началось все с моего знакомства с одной бабушкой — Валентиной Федоровной, которой очень нужна была помощь. Ей 90 лет, на иждивении недееспособная дочь. Родных в нашем городе у нее нет, более того, она снимает квартиру, на оплату которой уходит почти вся пенсия. Я написала пост в социальных сетях, и на следующий день ко мне обратились телевизионщики, решившие снять про эту историю сюжет. И тут же последовал огромный отклик от интернет-сообщества — сотни людей предлагали пенсионерке свою поддержку. Впрочем, были и такие, кто спрашивал: «А зачем тебе эти старики?» Но на такие вопросы я не отвечала, собрала вокруг единомышленников, и Валентине Федоровне мы тогда помогли и сейчас следим за ее судьбой, не бросаем. А потом сработал эффект «сарафанного радио» — люди стали нам рассказывать о других одиноких нуждающихся в помощи стариках нашего города. Конечно, у нас есть государственные органы, которые занимаются социальной защитой пожилого населения, но некоторые вопросы не в их компетенции. У них задача помогать адресно и по заявительному принципу. Но, как показывает практика, немало стариков, которые слишком гордые, чтобы просить о помощи.
— Как вы считаете, почему дети бросают своих стариков? И насколько вообще велика эта проблема в нашем городе и в мире?
— С одной стороны, причины у всех разные, но мне кажется, все дело — в воспитании. У меня, конечно, язык не повернется сказать бабушке, что она сама виновата: избаловала или, наоборот, мало уделяла внимания своим детям, а теперь пожинает плоды. Бывают случаи, когда дети действительно не могут помочь, но это редкость. А вообще проблема брошенных стариков весьма распространена. Не могу ручаться за весь мир, потому что в каждом государстве свои социальные органы, и работают они по-разному, а от этого многое зависит. Но в Новосибирске проблема стоит остро. Вы посмотрите по сторонам — на улице, в магазинах, в собственном подъезде… Думаете, от нечего делать старушка под дождем цветочки у супермаркета продает? Главное, не быть равнодушным. А в мегаполисе это весьма распространено.
— Волонтеров у вас много? И сколько на каждого приходится подшефных?
— Точное количество волонтеров подсчитать сложно: многие помогают от случая к случаю, кто-то берет шефство, а потом их увлекают другие дела. Много желающих помочь в какой-то определенной истории, город ведь большой. Но костяк у движения есть: это три юриста, двенадцать волонтеров и столько же подшефных. Самому движению «Помощь покинутым старикам Новосибирска» уже почти три года, а благотворительному фонду «Евдокия» будет в ноябре только год.
Волонтёры-мошенники
— В чем именно заключается ваша помощь: сами за ними ухаживаете, приносите продукты и лекарства? А родственников пытаетесь усовестить?
— У нас нет каких-то определенных прописанных обязанностей. Нет бумажной волокиты, как у социальной защиты. Вот у них есть перечень: купить продукты, лекарства, вымыть пол, сделать то, что потом можно будет вписать в официальные документы. А мы ориентируемся на потребности человека. Мы приходим и спрашиваем, что именно сейчас нужно: поменять картридж в принтере, починить инвалидное кресло, оплатить коммунальные услуги... Усовестить родственников мы даже не стараемся. Знаете, у таких стариков либо их нет, либо родственники давно вычеркнули своих стариков из собственной жизни. Бесполезно что-либо говорить. Поздно. Потому что эти «дети» сами уже достаточно зрелые люди, а я молодая девушка, и если я буду взывать к их совести, пользы это не принесет.
— С мошенничеством не сталкивались? Например, когда бабушка оказывается вовсе не одинокой…
— С мошенничеством со стороны стариков, к счастью, сталкиваться не приходилось. А вот со стороны «помощников» было дело. У нашего подопечного дедушки Захара Захаровича отняли квартиру обманным путем. Втерлись в доверие к полуслепому пенсионеру, предложили квартиру с доплатой обменять, он договор подписал, а оказалось, что подарил квартиру мошеннику. Лжеволонтер ее даже перепродать успел! Очень сложное дело было, мы два года боролись за то, чтобы вернуть квартиру. В этом очень помогла наш юрист — Юлия Мелихова.
Второй жуткий случай был с Валентиной Федоровной. Деньги ей приносили многие. Она всех в дом впускала — красть-то нечего. Вот и две женщины повадились ходить, предлагали мед, пока одна задушевные разговоры вела, вторая деньги забирала, которые люди пожертвовали. Теперь я проверяю каждого волонтера и заранее предупреждаю бабушку или дедушку, кто к ней придет и с чем.
— Как старики на вашу помощь реагируют? С какими проблемами могут столкнуться волонтеры?
— Реагируют по-разному. Кто-то отказывается вовсе от помощи, другие боятся говорить адрес. Сложно с доверием сегодня у нас. Ведь могут подумать, что и мы — мошенники. Доходит до того, что с некоторыми стариками мы встречаемся в общественном месте и передаем им там продукты, деньги, лекарства. И я их понимаю, потому что у соцзащиты есть документы, а волонтеры, по сути, — люди с улицы, хоть и неравнодушные. Объясню на ситуации. Мы привезли как-то дедушку в больницу в очень тяжелом состоянии. Пришли навестить на следующий день — не пускают. Говорят — чужих людей по правилам лечебного учреждения в палате быть не должно. Сейчас, когда я представляюсь директором благотворительного фонда, понимание найти легче. Есть официальный статус.
Не проходите мимо!
— Как именно можно получить помощь: подать заявку, кому-то позвонить?
— Сами старики не обращаются. «Подают заявку» те, кто встретил какого-либо одинокого пожилого человека. Люди мне пишут в социальной сети, что видели там такого-то дедушку. Я рада, что людям это небезразлично. Только одно пожелание — не надо писать: «Бабушка на площади Ленина побирается», площадь большая, где ж ее нам искать, указывайте более точную информацию. По возможности подойдите, поговорите, узнайте имя, телефон или адрес, чтобы человека можно было найти и оказать помощь.
— Одинокие старики могут заключить с мэрией договор пожизненной ренты и получать помощь. Но пользуются этим единицы. Остальные предпочитают голодать, но квартиру все равно не завещают. Как думаете, почему?
— Я думаю, здесь несколько причин. Не все старики знают о том, что можно заключить подобный договор. Ну и, конечно, многие боятся подобных «обменов».
— История про дедушку Ваню взбудоражила Интернет. В сообщении говорилось, что у старика появилось много виртуальных друзей. А реальных? Кроме участников вашего движения на него кто-то обратил внимание?
— Знаете, я не скажу, что сразу стало много друзей, потому что времени от первого поста в социальной сети и до того, когда дедушки не стало, прошло всего лишь дней десять: с 26 июня по 6 июля, когда он пропал. Конечно, его главный реальный друг — Екатерина Лыжина. Она первая его встретила и рассказала о проблеме. Я знаю, что очень многие приходили к нему, чтобы не просто купить книги, но и поговорить с ним. Как сказала Катя, когда она к нему пришла, дедушка Ваня целый час разговаривал с ней, а она просто слушала и отвечала. Ему так было необходимо общение! И те люди, которые приходили поговорить, этим, безусловно, ему помогали. Дедушка не хотел принимать какую-либо материальную помощь, потому что когда мы спросили, какие продукты принести, то он ответил: «Что? Я — взрослый человек и сам с этим справлюсь». Это, конечно, удивляло. Но мы прекрасно понимали, что надо помочь. Он очень плохо видел, даже не мог прочесть огромные буквы. К сожалению, много сделать мы не успели…
— Был ли в вашей практике какой-либо случай, который сильно повлиял на вас?
— Знаете, каждая история на меня как-то влияет. Я не могу выделить одну. У каждого человека своя ситуация: сложная и запутанная. Все индивидуально. Из каждой истории ты берешь то, что ближе тебе сейчас, важнее. Историю с дедушкой Ваней я переживаю очень болезненно.
