Климат на планете меняется. Теперь это уже аксиома. А параллельно с этим ученые отмечают и увеличение числа природных катастроф: все чаще в разных уголках Земли взбунтовавшаяся природа разрушает целые города, унося тысячи человеческих жизней. Даже Новосибирск, который, казалось бы, географически избавлен от серьезных землетрясений и цунами, в последние пару лет не раз подвергался нападкам стихии в виде крупного града и ураганных ветров. Да и свежа еще в памяти «большая вода», которую горожане со страхом ждали с Алтая весной этого года. К счастью, не дождались, хотя соседи от этого наводнения пострадали очень существенно.
Вывод напрашивается однозначный: природа объявила человеку войну в ответ на безответственное отношение к ее богатствам. Так ли это на самом деле? И можно ли эту войну остановить? Об этом и многом другом мы расспросили доктора геолого-минералогических наук, профессора кафедры общей и региональной геологии геолого-геофизического факультета НГУ Ивана ЗОЛЬНИКОВА, пригласив его на вечерний разговор в редакцию «ВН».
Не менее ста трупов
— Иван Дмитриевич, давайте сначала определимся с терминами. Что вообще кроется под понятием «катастрофа»? Вопрос, может, циничный, но скажите, сколько нужно разрушений и жертв, чтобы происшествие перешло в разряд «катастроф»?
— Существенной катастрофой в среде специалистов считается явление, которому соответствует один из трех признаков. Первый — величина ущерба от него составляет один и более процент валового годового продукта страны; второй — пострадал один и более процент населения государства; и наконец, третий — погибло 100 человек и больше.
Катастрофами признаются более пяти тысяч природных явлений. Это землетрясения и цунами, извержения вулканов и оползни, снежные лавины и наводнения, засухи и заморозки, штормы и суховеи, голод и эпидемии, пожары и нашествия насекомых.
— Какие из них наиболее разрушительны и губительны?
— Так сказать, «лидером» по последним двум категориям существенных катастроф являются засухи, по первой — циклоны и штормы. Также в первых рядах наводнения и землетрясения.
Наиболее распространенными являются метеокатастрофы, связанные с климатическими явлениями. С годами нарастает их число, мощность и разрушительная способность. Появляются все новые и новые типы катастрофических явлений, которые не встречались ранее.
— Например?
— Приведу закономерность: в последней трети XX века количество людей на Земле увеличилось на 2,3 миллиарда. Вместе с тем стремительными темпами возрастает индивидуальный риск каждого человека погибнуть и пострадать от опасных природных и техногенных процессов.
Казалось бы, чистая статистика: чем больше людей на планете, тем большую территорию они занимают и, соответственно, тем выше риск для каждого из них пострадать от внезапных бедствий. И в том, что ХХ век характеризуется резким ростом людских и экономических потерь от катастроф, на первый взгляд нет ничего удивительного. Но самое интересное, что потери растут не только в абсолютном, но и в процентном соотношении.
— Вы располагаете цифрами?
— Разумеется. По каждой из названных мной категорий число катастроф с 1962 по 1992 годы выросло в несколько раз. Приведу данные, опубликованные в открытой печати академиком Виктором Осиповым. Если в начале 1960-х годов от стихийных бедствий в мире в среднем за год страдал 1 человек из 62, то в 1990-х годах — уже 1 из 29. Это стало настолько серьезной проблемой, что Генеральная Ассамблея ООН провозгласила период 1990-2000 годов Международным десятилетием по уменьшению опасности стихийных бедствий.
Богатым — свет, бедным — смерть
— Чем же это все обусловлено?
— Глобальными климатическими изменениями, которые некоторые ученые характеризуют не иначе как «слом климатической машины». И он уже состоялся. Сейчас на Земле наступает климатический хаос.
— Звучит устрашающе. То есть речь идет о все том же глобальном потеплении и парниковом эффекте, в котором виновато само человечество?
— Последнее десятилетие прошлого века было наиболее жарким и катастрофичным за всю предыдущую историю, а 1998 год — самый жаркий за двадцатое столетие и самый насыщенный стихийными бедствиями (вспомним убытки американских страховых компаний). На планете нет ни одного региона, где бы отсутствовали существенные катастрофы. Российская статистика также подтверждает эти тезисы: в 1998-м в нашей стране произошло рекордное число наводнений, землетрясений, ураганов, оползней и других природных катастроф. Чтобы все это осознать, необязательно быть научным работником, достаточно просто смотреть телевизор.
До сих пор некоторые исследователи отрицают, что потепление климата в ХХ веке обусловлено человеческим фактором, хотя в целом этот факт на сегодня является общепринятым в научной среде. Но упомянутый вами парниковый эффект — это лишь часть проблемы. Есть теория, согласно которой нарастание климатических аномалий и стихийных бедствий обусловлено увеличением энерговыработки нашей технопромышленной цивилизации. Ведь не всю эту энергию мы перерабатываем. Ее «излишки» поступают в окружающую среду, а метеомашина их утилизирует сама через механизм катастроф.
Таким образом, человечество вместе со всей своей промышленной инфраструктурой достигло статуса не просто стихии, но стихии неуправляемой. Единственным способом управления ею является снижение или увеличение технопромышленного воздействия на нашу среду обитания в целом на планете или в каких-то ее отдельно взятых районах.
— В каких конкретно?
— Если взглянуть на планету из космоса, мы увидим, что «светятся» сильнее всего развитые страны: Западная Европа, Соединенные Штаты, Япония. Именно они вырабатывают наибольшее количество энергии, которая, в конечном счете, и приводит к увеличению числа и интенсивности метеокатастроф. При этом более 90% человеческих жертв от них приходится на Африку и Азию. На Африканском континенте наибольшие людские потери приносит засуха, в Азии — тропические циклоны и штормы, то есть все те же климатические явления. Да, происходят катастрофы и в богатых странах, но там удар принимает на себя инфраструктура — они терпят больший экономический ущерб, но людей гибнет намного меньше. Есть прямая закономерность: чем меньше ВНП на душу населения страны, тем выше число потенциальных катастроф, которым подвержен каждый ее житель.
Мой вывод таков: технический прогресс, обеспечивающий процветание развитых государств, порождает нарастание стихийных бедствий, вследствие которых гибнет население в странах бедных. Вот только готовы ли жители Европы или Америки взять на себя ответственность за то, что их высокий прожиточный уровень обеспечивается здоровьем и жизнями их собратьев по планете из отсталых стран?
Страховщики платят
— Неужели мировое сообщество никак не реагирует на эти вызовы?
— Конечно, неутешительная статистика заставила человечество в последние десятилетия уделить больше внимания опасностям, исходящим от природы, начать изучать их. И профинансировали эти исследования страховые компании. Дело в том, что они осознали свою финансовую заинтересованность в изучении причин учащения и увеличения масштабности природных катастроф. Они стали терять больше, чем зарабатывать. К примеру, за 1998 год страховщики США выплатили более 8 млрд. долларов за ущерб от катастроф, что в три раза больше, чем в 1997 году.
— Какие результаты дали эти исследования?
— Они показали, что затраты на прогнозирование и обеспечение готовности к стихийным бедствиям в 15 раз меньше, чем величина предотвращенного ущерба. Результатом этого явилась новая стратегия минимизации опасности катастроф. Однако у бедных стран нет материальной возможности реализовать эту стратегию...
— Мы, новосибирцы, что-то можем сделать в масштабах одного города, чтобы положить конец этой так называемой войне природы и человека? Например, все промышленные предприятия остановить...
— Останавливать промышленное производство бессмысленно, это только разрушит нашу экономику, а пользы мировой экологии не принесет. Я вообще считаю, что предотвратить природные катастрофы человечество не в силах, но можно ими «управлять», в науке есть такой термин. Повторюсь: если грамотно прогнозировать эти явления, а также быть готовыми к техногенным катастрофам, которые, как правило, сопровождают все стихийные бедствия, то можно минимизировать разрушения и сократить ущерб.
— Напоследок хочется задать вопрос, может быть, не совсем научный: на ваш взгляд, конец света, который давно предсказывается, но все откладывается, каким будет: метеокатастрофическим, техногенным или каким-то иным?
— Почему вы думаете, что я вообще в конец света верю?! Это скорее вопрос религии, а не науки. Как ученый я могу говорить о перспективах современного технопромышленного кризиса, к чему он может нашу планету привести. Но эта тема очень масштабная и вряд ли может уложиться в рамки одного интервью.
