Уважаемые академики, доктора и кандидаты наук, а также филологи, словесники и литераторы без ученых степеней и примкнувшие к ним радетели за чистоту родного языка! Публикуемые ниже заметки - вовсе не атака на ваши старания изжить из русского языка слова-паразиты: к этой утопичной по сути своей кампании я отношусь с достаточным уважением, хотя ваших усилий для его «очищения» не требуется - время «лишние» слова само выплюнет, а нужные пережует. Эти заметки не претендуют ни на какую-либо научность, ни на сравнительный анализ. Воспримите их... ну, как воспоминания ностальгирующего представителя молодежи 70-80-х годов. И не более того.
|
Те года - расцвет застоя. Это необходимо иметь в виду. По мнению демократов 90-х, это - репрессии, партократия, коррупция, отсутствие свобод. По мнению коммунистов - это время, когда пенсии хватало и на прожитье, и на поездку из Сибири, скажем, на Украину; равенства всех; низких цен; бесплатного образования и лечения; порядка и безукоризненной борьбы милиции с преступностью; уважения молодежи к старикам и т. д.
А нас - я имею в виду нашу компанию - оно устраивало. А чего нас могло не устраивать? Чего у нас не было такого, что есть у молодежи нынешней? Информации? Полноте: «Голос Америки», несмотря на все запреты, слушался регулярно, и что хотели, то узнавали из него. Музыки в полном объеме? Да тот же «Голос» или «Радио «Свобода» гоняли все хиты плюс подмешивающиеся к ним так называемые радиохулиганы - ди-джеи тех лет. Поездок за границу? Разве что... Хотя, с другой стороны, зато в Прибалтику или на Украину можно было съездить запросто. Эротики? Кому надо было - доставал. Не было свободы ВООБЩЕ? Я что-то не припомню, чтобы это особо угнетало. Те же анекдоты рассказывали, в азартные игры играли, пить - пили не меньше нынешнего.
Все запреты разве что немного раздражали, как при сильном ветре закрывающие лицо длинные волосы а-ля «Битлз». Не железный, но решетообразный занавес все-таки был и мешал видеть. Отсюда, видимо, и сленг нашей компании.
Вот с компании и начну. Ни «тусовка», ни «бригада» не употреблялось, хотя последнее слово нами тоже использовалось, но исключительно в отношении поп-групп. Тоже от раздражения, что официальная пресса (а другой, кстати говоря, не было) называла тех же The Beatles «вокально-инструментальным ансамблем», ВИА. Мы говорили, к примеру, так: «Диск достал - Procal Harum. Солидная бригада!».
«Диск», стало быть - пластинка. Или еще «пласт». Магнитофон - маг, макет. Слова либо сокращались до минимума - на английский лад, либо производились от английского. В этом, мне сейчас кажется, был какой-то элемент протеста.
Бутылка у нас видоизменялась до «батла», рубль - до «рабла». Пять рублей - просто «файв». И до того это вжилось в нашу лексику, что мы с братом даже дома общались только на этом сленге. Вспоминается короткий диалог с отцом, человеком достаточно консервативным. Я к нему забежал на работу, выпросить пять рублей, чтобы «отдохнуть».
- Пап, дай файв, - запыхавшись, не успев перейти но общепринятую лексику, попросил я.
- Рабл, - ответил отец, протягивая горсть мелочи и не отвлекаясь от работы.
А вот деньги, как ни странно, вообще не претерпели изменения в своем названии: как и в нынешнее, так и в то, они назывались «бабками», «филками», значительно реже - «тугриками». В «Вечерке», кстати, они сейчас порой еще называются «чатлами» - отдельное спасибо фильму «Кин-дза-дза». В каждой компании - свои традиции.
Свободная квартира на вечер у кого-то - «флет». А вот комната почему-то «отсек». Хотя «отсек» означал еще и отдельное помещение вообще. Мой приятель Юра Самохвалов, впервые побывав в квартире моих родителей, оценил:
- Клевый флет... А где отсек?
Он имел в виду туалет, я это сразу понял. Юра вообще очень свободно обращался с «великим и могучим», давая порой самые невероятные значения известному слову. Приживалось.
Однажды, задержавшись за выпивкой и музыкой в однокомнатной квартире кого-то из друзей, решили заночевать вшестером. Диван-кровать - для двоих, раскладушка - для третьего, еще для одной пары - матрац на кухне. Юра помаялся, помаялся и нашел себе уютный уголок за дверью в комнату.
- Дайте хоть китмень какой-нибудь! - проворчал он, и хозяин тут же понял, что нужно что-то положить на пол.
Наутро, отправляясь в магазин, чтобы взять что-то «прокачать похмеляторы», Юра уже в дверях бросил:
- А китмень? Я что - в руках все это понесу?
И ему дали сумку.
В другой раз, сидя августовской ночью на скамейке в аллее, Юра пожаловался:
- Холодать стало. Мать права была: китмень надо было надеть...
Такое вот «ку» из популярного кинофильма «Кин-дза-дза».
Понятно, что не вся молодежь говорила именно так - у каждой компании был свой сленг. Однажды мне пришлось выпивать с музыкантами, причем возрастом постарше. Так от них я услышал, что бутылка красного вина - это «пол-Федора», водки - «пол-Степана», женская грудь - «пюпитр», а лифчик - «струнодержатель». Все забавно, но у нас не прижилось.
Кстати, о женщинах. Режущих сегодня мой слух «коза», «телка» не было и в помине. Самое распространенное - «вумен», но это в адрес знающих себе цену. А так - «чувиха», как справедливо было сказано в «Джентльменах удачи». Молоденькая девушка - «герла». Донельзя раскрепощенная, с которой «всем и все можно», - «обмылок».
Мужик или парень - «чувак». Сейчас, замечаю, оно исчезает, чему я почему-то рад. Если необходимо было встретиться с очень нужным и уважаемым человеком, говорили так:
- Сегодня «стрелка» с чуваком высшей степени!
А если это встреча нужная, но человек неприятен, то это - встреча «с одним чертом». Когда требовалась консультация знающего человека - «надо идти к «масту», т.е. к мастеру. Опять же «английский синдром».
«Папик» появился позже. Родители были просто «родичами», позднее - «родаками». Соседи - «судками» с ударением на первом слоге. Человек, по нашему мнению, не понимающий жизнь, - «прораб». Бомжики, как правило, - «сытные прорабы»: «не врубаются» в жизнь потому что. «Сыто», «сытный» - значит, колоритно, колоритный.
Испорченное настроение выражалось словом «ломки». Но не ломки наркоманов, а вообще - что-то сломалось.
- Полфильма просидел еще, а потом «ломки» начались, - жаловался другой человек из нашей компании, Володя Аксенов, после просмотра Лукино Висконти «Семейный портрет в интерьере».
Синоним «ломок» - «недохиляло», оно же предполагает и другой смысл - «не понял».
- Ну, послушал я ваш Bony M, - наставлял более молодых Юра Самохвалов. - Совершенно недохиляло! Ни в в одной ноте - ни одной мысли.
Еще говорили, как порой и сейчас, «въехал» или «не въехал».
- В «Зеркало» Тарковского с третьего раза въехал, - признавался киноман
Вовка Аксенов. - Спецом до конца два раза досиживал - не въезжал!
Явно блатные слова тоже не были чужды. Всасывались нами и «ксива», и «базар», и «менты», и «бухать». Правда, мы ими не щеголяли, в отличие от корпоративных «китмень», «батл», «рабл». Тот же «базар» - никчемный разговор - чаще определялся словом «болтанка».
Иностранцы - кто бы они ни были - все равно все были «бэби». Сама заграница - «забугор» или «за бугром», как это было у большинства молодежи того времени, в нашей компании называлась абстрактными «оттуда» или «там». Еще «у них». Импорт - «не наше», причем по значению и частоте употребления «не наше» произносилось так, словно в написании было слитно - «ненаше».
- Взяла штаны «ненашенские» - полиняли, - жаловалась соседка Лена Алешкевич на «наколовшего» ее продавца на «туче». «Штаны» - это джинсы в устах тех, кто покупает их новыми (или якобы покупает) чуть ли не ежемесячно. «Туча» - барахолка. Впрочем, кое-где и сейчас ее так называют. «Наколоть» - обмануть. «Колонуть» - это, как сейчас говорят тинейджеры, «развести на бабки», т.е. обдурить с деньгами. А чем-то обменяться - мне, например, однажды удалось поменять «ненашенский» полиэтиленовый пакет с изображением Джона Леннона на «диск» с избранными партиями из Jesus Christ superstar - сделать «ченч».
Русский язык велик и могуч, как справедливо заметил классик. Мне думается, что он потому и могуч, и велик, что едва ли не каждодневно обогащается - именно обогащается, а не засоряется! - новыми словами и словообразованиями. Время, повторюсь, лучшие оставит, ненужные сотрет. А бороться с тем, что кому-то кажется засорением языка, так же бессмысленно, как бороться с комарами: хоть весь намажься «Дэтой», все равно найдут куда куснуть! Почешется и пройдет.
Недавно, например, в редакцию пришло письмо, в котором читательница возмущалась появлением на страницах газеты слова «тинейджер». В свою очередь, однажды мне позвонили аж из представительства полномочного представителя президента России в Сибирском федеральном округе. Приятный женский голос поинтересовался, почему я в каком-то своем материале употребил слово «попервости» в смысле «вначале». Одной не нравится засилье англоязычных слов, другой - исконно русских. Да и стоит ли столь серьезно ко всему этому относиться?
...На днях позвонил мне мой бывший однокурсник Володя Владимиров - теперь, стало быть, Владимир Николаевич, декан исторического факультета Алтайского государственного университета, - обещал быть в гости: командировка подвернулась. Если быть совершенно точным, то я услышал из телефонной трубки следующее:
- Привет, чувак! У меня командировка к вам. Буду - позвоню. Стрелку кинем. Есть батл французского оттуда. Дохилял?
- Стрелку надо, - ответил я. - А вот коньяк не поддерживает. Лучше водки.
- Опять как прорабы сытные, - вздохнула трубка.
Как будто на двадцать с лишним лет помолодел...
