Собравшись вместе, сибирские историки
рассказали немало интересного
В Институте истории прошла научная конференция «Сибирское общество в контексте модернизации. XVIII-XX века». Ученые из различных регионов Сибири обсудили массу сюжетов, которые можно разделить на три направления: «Евразийство и сибирская идентичность», «Демографические и этнические проблемы Западной Сибири» и «Проблемы модернизации Сибири».
Ну, о сюжетах чуть позже. Прежде всего стоит заметить, что благодаря усилиям Томского межрегионального института общественных наук и новосибирских историков возрождается хорошая традиция встреч коллег, которая в силу понятных причин прервалась в девяностые годы. Открывая конференцию, заместитель директора Института истории Сергей Красильников констатировал, что период «деструктивного состояния» прошел, пришло время не только новых подходов, но и восстановления горизонтальных связей, в том числе и в вузовской науке.
А поговорить сибирским историкам было о чем. Профессор Томского университета Василий Зиновьев напомнил, что более трети века прошло с того времени, как в Сибири были изданы серьезные обобщающие исторические труды. За это время изменилось многое не только в стране, но и в науке. Впрочем, это тема отдельного разговора. А пока вернемся к тем самым сюжетам.
Сибирский путь
Группа специалистов Института истории СО РАН выступила с сообщением о стратегических идеях модернизации Сибири. Наша ситуация не копировала общероссийскую - была своя специфика. Во-первых, следует отметить такой фактор, как транспортное строительство. Прежде всего речь идет, конечно, о железных дорогах. Идеи их строительства в Сибири возникли, что интересно, в тот же период, что и в европейской части России, хотя проекты часто были умозрительными. Серьезные же изыскания начались в 70-е годы. И не случайно для строительства был избран именно южный вариант - новосибирские историки отмечают, что железная дорога прошла там, где веками проходили торговые пути. Ну а Транссиб своим появлением ликвидировал обособленность Сибири и способствовал подъему экономики региона.
Понятно, что стержнем модернизации была индустриализация. Любопытная деталь: проект интенсивного освоения Кузнецкого района с целью организации добычи угля и руды и развития на этой основе металлургии был придуман вовсе не в советское время, а еще в 1914-1916 годах.
Можно спорить, хорошо это или плохо, но необъятные просторы Сибири, безусловно, определили экстенсивный характер ее развития. В итоге даже глобальные планы, по сути, свелись к развитию отдельных проектов, имеющих очаговый характер. Не забудем при этом, насколько велика была во всем этом роль государства, но отметим и еще одну немаловажную деталь: в Сибири был накоплен уникальный социальный потенциал! Сюда приезжали переселенцы, которые имели независимый характер, проявляли инициативу и стремились ко всему новому. Именно поэтому эти люди и добились многого.
Историк Дмитрий Резун подчеркнул, что совершенно неправильной является точка зрения, которая утверждает, что в Сибирь попадал, в общем-то, кто попало. Так, например, в XVII веке из России в Сибирь вели всего три дороги, и процесс контролировался. Другое дело, что край осваивали во многом по наитию, просто не сознавая, что это такое - Сибирь.
Россия и Сибирь. Есть вопросы...
С очень интересным сообщением о взаимоотношениях России и Сибири выступил хорошо знакомый читателям «Вечернего Новосибирска» профессор НГУ Михаил Шиловский. Проблема поиска оптимальной модели согласования интересов имеет богатую историю вопроса. Интерес власти вполне понятен: инкорпорировать огромную территорию в имперское пространство и обеспечить ее управляемость. Административный аппарат формировался из приезжих чиновников, поскольку в Сибири не было ни дворян, ни вузов. В России нельзя было стать чиновником без диплома и сдачи экзаменов - в Сибири же это было возможно, что сказывалось на качестве чиновничества. Михаил Шиловский привел интересную фразу одного из административных деятелей того времени: «Набрела сюда, в Сибирь, всякая сволочь». Кстати, само определение «Сибирь» тоже не очень-то жаловали, и это отражалось в названиях. Например, военные округа назвали Омским и Иркутским. Тем не менее специфику регионов Центр все-таки признавал: судебная реформа здесь прошла в конце XIX века, а земскую, например, вообще провело Временное правительство.
Об областничестве у нас писали много. Можно напомнить постановление об «Областном устройстве Сибири», которое объявляло Сибирь частью России, но признавало и право на автономию. В предлагаемой модели существовала Сибирская областная дума, избираемая населением, и кабинет министров, именуемый «областным Советом». В 18-м году Временное Сибирское правительство приняло декларацию о суверенитете, но дальше областнические идеи в антибольшевистском движении сошли на нет, а уж адмирал Колчак сразу показал, что он выступает за жестко централизаторский подход.
Полемика на тему, является ли Сибирь колонией, продолжается и по сей день. Часть специалистов полагает, что является, хотя сам термин «колония» нужно использовать не в его значении XVII-XVIII веков. Характерно, что на Аляске, которую мы некогда продали американцам, разработана специальная программа по развитию штата, и сепаратистских идей там не замечено. Однако трудно спорить с новосибирским историком, который констатирует, что мы и по сей день «мечемся по громадной территории, которая нам досталась, и не можем создать здесь устойчивую цивилизацию». При этом областнические идеи разделяют интеллектуалы, а отнюдь не широкие народные слои.
К вопросу о фамилиях
Историк Тамара Мамсик называет русских сибиряков евразийцами и считает, что изучать их нужно не только этнографам, но и историкам. Она выступила с интересным сообщением о том, откуда происходят многие сибирские фамилии. После десятилетий войн с Речью Посполитой в Сибири оказались пленные, которых именовали «литвой» - к этой категории причисляли не только литовцев и поляков, но также белорусов, украинцев, немцев, голландцев... Это, как правило, были образованные люди, хорошо подготовленные в профессиональном плане военные. Они хорошо послужили Сибири, поскольку привнесли новые принципы ведения хозяйства, активную социальную традицию. Евразийский вариант, который развился в Сибири, не повторил ни традиции Поморья, ни польскую систему. Интересно, что сосланные сюда в сороковые годы XVII века новгородские стрельцы оказались потомками нижегородских дворян. Например, фамилии Потылицын и Криницын - это фамилии новгородские, фамилии Запольский, Полянский, Соболевский и иные, относящиеся к «литве», в иных волостях составляли пятую часть! При Петре I в Сибирь попадают мигранты-одиночки - отсюда и знакомые нам боярские фамилии. Не забудем еще казаков, которые принесли в Сибирь традицию круга.
Кого ссылали, а кто ехал сам. Например, в 60-е годы XVII века бывшая «литва», определенная в Поволжье, попросилась в Сибирь. Любопытных деталей много, и о них мы еще поговорим, но отметим главное: к концу XVIII века всех пришедших воспринимали как русских...
Интересного будет много
«ВН» познакомит своих читателей с размышлениями томского историка Василия Зиновьева о том, как происходила модернизация России и Сибири, с сследованием Владимира Бойко о менталитете сибирского купечества и с работой алтайского историка Юрия Гончарова по истории сибирской семьи.
