Там плещется Обское море

«Ветеран» - страница для старшего поколения

 Почему так приятны воспоминания о ней - родной, неповторимой деревеньке? Ностальгия по прошлому - беззаботному детству? Впрочем, тогда казалось, что у нас забот полон рот. Например, надо было каждый вечер встречать идущее с пастбища стадо и свою поилицу-кормилицу - красивую, гордую, иногда непокорную и хитрющую буренку по имени Лапушка...

Было нас у мамы четверо, правда, старший брат уже в 13 пошел работать на кузницу - помогал растить нас. А деревенька называлась по-разному: Новостройка, Хлебоприемный Пункт, а чаще - Заготзерно. В больших складах хранилось зерно, потом его перерабатывали, куда-то отгружали, на складах оставался семенной фонд, за которым следили всю зиму до посева.

Располагалась деревня в живописном месте на берегу Оби, недалеко от районного центра Ордынское. По одну сторону - березняк и равнина. Туда мы бегали за клубникой и земляникой, за волнушками и подберезовиками. Дальше начинались косогоры. Там рвали какую-то заячью капустку и кислицу. Слева от деревни рос смешанный лес, где было много смородины, малины, ежевики, калины и облепихи. Бери - не хочу: только ленивый не ходил за ягодами. И недалеко на берегу выгружали жмых. Молодое поколение вообще не знает, что это такое и с чем его едят. А мы специально бегали за этими спрессованными после отжима подсолнечного масла остатками и уплетали за обе щеки. Продукт предназначался на корм скоту, но нам он казался вкусным, как нынешним ребятам шоколад. Правда, шоколад в ту пору и во сне не снился, а вот подушечки... (позднее их называли «дунькина радость») нам иногда покупали. И еще одно лакомство - фруктовый чай, спрессованные отходы различных фруктов.

Было в деревне примерно сорок домой, две большие улицы и несколько переулков, пристань, высокая эстакада с транспортером внутри для подачи зерна. В центре, возле магазина, на столбе висел большой серый репродуктор. Весь день вещал он: что, где, когда и сколько сделано - посеяно, собрано, построено. Страна залечивала раны войны. 5 марта 1953 года из этого репродуктора объявили, что умер Сталин. Я как раз была на улице. Народу собралось много, все слушали и плакали - и взрослые, и дети. И ведь слезы, не на публику рассчитанные - так плачут (многие навзрыд!) по дорогому человеку. Это у меня и сейчас стоит перед глазами. Везде был траур.

Река для меня, да и для всей ребятни, была ох какой привлекательной, манящей, своего рода полигон для проверки собственной смелости, иногда бесшабашности. Мы с пацанами и еще двумя девчатами любили измерять глубину: заплываем подальше от берега, ныряем «столбиком». Если коснешься ногами дна и скроешься по поднятые руки - это еще неглубоко, плывем дальше и вновь ныряем. Вот в одну из таких проверок меня затянуло в воронку. А затягивает мгновенно, и снизу бьет холодный родник, ноги сводит судорогой. Я кричу: «Тону!», но никто всерьез мои крики не воспринимает - думают, балуюсь. Выныриваю и вновь кричу: «Да помогите же!» Лида Лыкова и Надя Рылеева поняли, что я не шучу, и буквально вырвали меня из этой воронки. Они были старше года на три. Уже взрослой я поняла, что они спасли мне жизнь - самое дорогое, что у нас имеется, как бы мы ни жили - хорошо ли, плохо ли. А родителям в тот раз я ничего не сказала. Упаси, Господи! Вообще бы на речку не пустили. И с высоченной эстакады не раз прыгала. «Сорванец» - для меня и других было высшей оценкой. В обиду себя не давала, дралась с мальчишками, заступалась за слабых.

У каждого палисадника цветы, черемуха. А какой был народ! Удивительно красивые - и внешне, и душой, - дружные, веселые люди! Много было самородков - баянистов, гармонистов, плясунов. Ну а пели почти все. Пережили войну, потери, но были оптимистами, верили, что скоро будет лучше. Вечером, управившись с хозяйством, наши родители, соседи выходили на лавочку. Играла гармонь, и женщины начинали петь русские народные песни сильными, красивыми голосами. Потом шли в пляс, припевая частушки... Вот тебе и отдушина от тяжелого рабочего дня, от всяких забот и хлопот.

Был в нашей деревне клуб, по вечерам там крутили кино, потом молодежь шла на «точок», где устраивали танцы. И вот привезли впервые картину «Бродяга». Клуб не вместил всех желающих посмотреть фильм, и киномеханик натянул полотно на здание и крутил кино прямо на улице. Песня Бродяги стала ужасно популярной.

Впервые мне купили пальтишко, когда я пошла в школу. Радости моей не было предела! А занятия шли так: в одном классе - первый и третий, в другом - второй и четвертый класс. Первой моей учительницей была Татьяна Павловна Чудакова. В школе она была строгой, а в быту, с людьми - обыкновенной и даже любила похохотать. Я как только научилась читать, поглощала все подряд. Чувство гордости переполняло меня, первоклассницу, когда Татьяна Павловна говорила: «Ну-ка, Люся, покажи им, как надо читать!» Я встаю и начинаю читать третьеклассникам. Читала я и дома, когда приходили на мамины пироги подруги и соседки, читала с упоением и была очень собой довольна...

Я родилась в 45-м, а в 57-м моя малая родина ушла под затопление, теперь там плещется Обское море. Но память о детстве, о родных местах, о людях жива.

Страницу подготовила Алла БЕЛЬСКАЯ