Герои погибшего флота

К 100-летию русско-японской войны

Перед началом войны: «Рюрик» перекрашивают из белого в «боевой» серый цвет

 Это слова из стихотворения русского поэта Владимира Богораза-Тана, ставшие затем песней «Цусима», которая прозвучала уже в 1907 году... 100 лет назад, 27 января 1904 года, с внезапного нападения на Порт-Артур началась русско-японская война. Традиционно принято считать, что она закончилась серьезным поражением царской России и привела к первой русской революции...

Не все так просто...

 Действительно, в ходе войны Россия потеряла 1-ю и 2-ю Тихоокеанские эскадры (чего только стоило Цусимское сражение, 27 потопленных кораблей и более 5 тысяч погибших моряков!)... После окончания боевых действий империя лишилась арендованных у Китая портов Порт-Артур и Дальний, потеряла южную часть Сахалина и часть островов Курильской гряды. Однако некоторые операции наших моряков вошли в военную историю как весьма удачные...

В первую очередь это относится к действиям флотских минеров, сумевших подорвать японские броненосцы «Хатсусе» и «Ясима». А набеговые операции русских крейсеров и миноносцев, базировавшихся во Владивостоке, резко ухудшили снабжение японской армии, осаждавшей Порт-Артур. Кстати, согласно историческому исследованию советских ученых В. Золотарева и И. Козлова «Русско-японская война 1904-1905 годов», осада Порт-Артура, продолжавшаяся около 8 месяцев, стоила японской армии и флоту огромных потерь, которые составили около 112 тысяч человек и 15 кораблей, в то время как потери русских составили около 28 тысяч человек. Знаменитый отечественный романист Валентин Пикуль посвятил этому эпизоду русско-японской войны свой роман «Крейсера», а имена боевых кораблей навсегда вошли в историю отечественного Военно-морского флота.

Крейсерам поднять флаг!

Крейсер «Рюрик» на рейде Владивостока

 Ни один из дореволюционных проектов русских кораблей не подвергался столь принципиальному обсуждению, доходящему порою до прямого столкновения мнений, как это было в 1888 году при начале строительства первого российского океанского крейсера «Рюрик»... Причин тому было достаточно много. Это и особенности отечественного кораблестроения, когда отдавалось предпочтение дальности плавания в ущерб вооружению и броневой защите, и техническая отсталость русских верфей и заводов, в связи с чем заказы на некоторые виды оборудования приходилось размещать за рубежом. Кроме этого, отечественная школа морского боя в основном бездумно ориентировалась на Англию, несмотря на критическое отношение к подобным шагам ведущих русских морских офицеров и адмиралов, таких как адмиралы Степан Осипович Макаров, Федор Васильевич Дубасов и другие. И в проекте «Рюрика» было утверждено так называемое казематное расположение орудий, где пушки располагались в бортовых казематах... А в это время новейшие английские, французские и германские крейсера уже проектировались с башнями. В бою казематные орудия могли стрелять только на один борт, и одно это приводило к резкому снижению огневой мощи... Достаточно было только одного попадания вражеского снаряда в каземат, чтобы это привело к гибели и тяжелым ранениям расчетов сразу нескольких орудий. Кроме всего этого, «Рюрик» комплектовался совершенно устаревшими приборами орудийной наводки, русские снаряды имели в 4(!) раза меньше взрывчатого вещества, чем у будущего противника - Японии... К тому же наши снаряды имели чугунные корпуса и крайне неэффективные взрыватели, что даже при прямых попаданиях в цель приводило к тому, что они не взрывались! Словом, даже при равенстве сил в бою наши моряки были бы обречены... Впрочем, в октябре 1892 года крейсер «Рюрик» был спущен на воду, причем при этом присутствовали почти все члены российской императорской фамилии. В дальнейшем его достройка проходила на воде, и уже осенью 1894 года крейсер побывал с визитом в германском порту Киль, где многие иностранные специалисты, несмотря на восхищение, вызванное размерами крейсера (водоизмещение 11690 тонн, длина 149 метров), высказывали недоумение по поводу столь очевидных недостатков... В то время как «Рюрик» уже готовился к переходу на Дальний Восток, на российских верфях по тому же, но уже слегка усовершенствованному проекту были построены «Россия» и «Громобой», получившие лишь незначительные усовершенствования.

Война началась внезапно...

 Все эти крейсера собрались во Владивостоке в июле 1897 года. До самого начала русско-японской войны экипажи кораблей занимались, как сейчас выразились бы, боевым слаживанием, то есть корабельными учениями, стрельбами и т.д. Но и тут не все было ладно: снарядов главного корабельного калибра 203 миллиметра на год для одного орудия давалось всего... четыре, а японцы, готовясь к войне, использовали их без счета. Таким образом, ко всем недостаткам наших крейсеров прибавилась еще и необученность канониров... Длительные и интенсивные плавания вызвали хроническую перегрузку техники. Российский Тихоокеанский флот имел очень несовершенную ремонтную базу во Владивостоке, в Порт-Артуре были лишь маломощные ремонтные мастерские, и это вынуждало «гонять» корабли для ремонта аж в Питер...

Однако события развернулись внезапно: ночью 27 января 1904 года миноносцы японского адмирала Того ворвались на рейд Порт-Артура, подорвали русские броненосцы «Цесаревич» и «Ретвизан», а также крейсер «Палладу». Правда, оправившись от замешательства, наши корабли открыли мощный огонь, и вторая атака была отражена, однако почти вся русская Тихоокеанская эскадра оказалась заперта в чужом порту. Оставались только владивостокские крейсера, и они немедленно начали действовать. Им предлагалось, действуя с «должной смелостью и осторожностью», немедленно выйти в море и нанести «чувствительный удар и вред сообщениям Японии с Кореей...»

29 января русская эскадра в составе «России» под флагом командующего капитана первого ранга Николая Карловича Рейценштейна, а также крейсеров «Рюрик», «Громобой» и «Богатырь» вышла в открытое море. Условия плавания были жесточайшими: специальные парусиновые надульники пропускали внутрь орудийных стволов морскую воду, из-за чего в самом скором времени орудия вышли из строя и матросы втихомолку проклинали порядки, царившие на флоте: почему-то никто из командиров не мог предусмотреть подобного оборота событий и дать указания подготовить, к примеру, деревянные пробки для закрытия стволов... Выколотить лед не удалось, и крейсера, не пройдя и трети пути, были вынуждены вернуться назад. Во второй поход наши крейсера вышли только 11 февраля: именно столько времени ушло на устранения недостатков и неисправностей... В это время японские корабли вовсю бороздили просторы Тихого океана, уже геройски погибли крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец», как неоднократно случалось в российской истории, мы оказались не готовы к большой войне.

Однако второй выход в море оказался столь же неудачным, японских судов обнаружено не было, но сами японцы, испуганные перспективой появления русских кораблей у берегов Японии, были вынуждены убрать от осажденного Порт-Артура часть своих кораблей, и это значительно облегчило его положение. А утром 22 марта японские корабли появились у Владивостока и попытались его обстрелять, однако, боясь огня береговых батарей, выпустили всего 200 снарядов и удалились восвояси. Наши крейсера попытались догнать их, но на изношенных паровых машинах давление поднималось медленно, и корабли вышли в море лишь тогда, когда дымы японских крейсеров уже скрывались за горизонтом. А затем, опасаясь японских мин, капитан-лейтенант Рейценштейн доложил, что вообще не может выполнить приказ только что назначенного командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала Степана Осиповича Макарова о немедленной активизации действий...

Помни войну!

 Именно это выражение прославленного русского флотоводца наиболее часто упоминается в связи с именем адмирала Макарова. Действительно, первое, что сделал Макаров по прибытии в Порт-Артур, так это назначил командующим владивостокским крейсерским отрядом контр-адмирала Карла Петровича Иессена. После этого русские крейсера стали в буквальном смысле бельмом на японском глазу. 10 апреля все четыре крейсера якобы для практики управления в строю вышли в море, затем «Рюрик» ненадолго вернулся назад во Владивосток, чтобы обмануть японских шпионов. После этого в течение нескольких месяцев японцы потеряли несколько десятков кораблей, причем значительную их часть составили английские пароходы, перевозившие к осажденному Порт-Артуру военное имущество (по правилам морской войны они также уничтожались или конфисковывались). Английские газеты нещадно ругали русских моряков, называя их варварами и пиратами. Состоявший при 3-й японской армии английский офицер Эллис Ашмед Бартлетт, книга которого была издана в русском переводе в 1907 году, писал: «Насколько достоверно, я не знаю, но говорили, что тяжелые орудия, предназначенные для осады Порт-Артура, погибли на пароходе «Хитаци Мару», потопленном Владивостокской эскадрой в июне месяце. Это крупное несчастье задержало всю осаду и оттянуло до сентября прибытие 28-сантиметровых гаубиц, посланных на замену погибших». Кроме этого, на этом же корабле погибло около 1000 человек из японской гвардейской бригады... В самой же Японии возмущение достигло таких пределов, что разгоряченная толпа сожгла в Токио личный дом адмирала Камимуры, возглавлявшего японскую крейсерскую эскадру, боровшуюся с русскими крейсерами...»

Последний бой «Рюрика»

Японский крейсер «Адзума»

 Утром 28 июля 1904 года японские войска настолько приблизились к Порт-Артуру, что осадная артиллерия начала бомбардировать корабли 1-й Тихоокеанской эскадры, стоявшие на внутреннем рейде. Эскадра пошла на прорыв, однако сообщение о выходе русских кораблей явилось полной неожиданностью для командиров владивостокских крейсеров. «Россия», «Громобой» и «Рюрик» вышли в море только 30 июля, когда все было уже кончено: прорыв не удался, большая часть русских кораблей возвращалась в обреченный Порт-Артур, остальные рассеялись по нейтральным портам...

Но контр-адмирал Иессен привел свой отряд в Корейский пролив. 1 августа в 4 часа 40 минут на русских кораблях заметили противника: «Идзумо», «Токива», «Адзума» и «Ивате» шли в рассветной мгле в восьми милях севернее русского отряда, отрезая ему путь к отступлению на Владивосток. Почти одновременно обе колонны повернули на восток и легли на параллельные курсы, а в 5 часов 30 минут заговорили орудия.

С самого начала наименее защищенный и шедший в конце строя крейсер «Рюрик» получил большие повреждения. Японские снаряды вызывали огромное количество пожаров, люди гибли от осколков и живьем сгорали... Все 796 матросов крейсера продолжали героически выполнять свои обязанности. Среди матросов «Рюрика» были и уроженцы нынешней Новосибирской области - комендор Тимофей Солодякин из Колывани, кочегар Степан Аксенов из Бердска, матрос 2-й статьи Федор Имошин из Сузуна.

Огромные осколки от 203-миллиметрового японского орудия попали в боевую рубку: командир крейсера капитан первого ранга Евгений Трусов вместе с другими офицерами, находившимися в рубке, были убиты... Вся верхняя палуба «Рюрика» была завалена горящими и исковерканными обломками вперемешку с телами убитых, а воздух буквально вибрировал от несмолкаемых разрывов. Крейсер ежеминутно вздрагивал, сотрясаемый залпами своих орудий и разрывами японских снарядов... Однако экипаж крейсера, хорошо помня изречение одного адмирала парусного флота: «Стреляйте, стреляйте, и, быть может, последний выстрел окажется победным!», продолжал сражаться...

Ведя бой, контр-адмирал Иессен, державший свой флаг на «России», повернул на север, но, увидев, что «Рюрик» стал отставать, вернулся, стараясь прикрыть пострадавший от вражеских снарядов крейсер и дать ему возможность исправить повреждения. Терпя большой урон от огня японских кораблей, «Россия» и «Громобой» маневрировали вокруг «Рюрика». Около 8 часов утра Иессену показалось, что крейсер несколько выправился на курсе и способен вести бой. Как раз в это время к месту сражения начали подходить легкие крейсера другой крейсерской японской эскадры под командованием контр-адмирала Уриу... Против наших трех кораблей, таким образом, сражалось уже 7 японских крейсеров и более 20 миноносцев!

Преимущество японцев становилось подавляющим, и тогда Иессен решил увлечь за собой в преследование мощные корабли Камимуры в надежде, что «Рюрик» сможет сам отбиться от вражеских легких крейсеров. Но положение крейсера было отчаянное: он горел, кормовые отделения были затоплены, руль заклинило, и «Рюрик» еле-еле управлялся машинами. В это время командование принял лейтенант К. Иванов. Окончательно потеряв ход, «Рюрик» вел безнадежный бой с четырьмя легкими крейсерами японцев. Его уцелевшие орудия изрыгали снаряды по японским крейсерам и миноносцам. Небронированная часть борта превратилась в решето, а подводных пробоин насчитывалось уже более десяти. Вода проникала в пороховые погреба, и матросы были вынуждены нырять в них для того, чтобы хоть как-то доставить снаряды к орудиям... В восьмом часу утра стоявший у рукояток машинного телеграфа и смертельно раненный в голову лейтенант Николай Зенилов упал, воскликнув: «Не сдавайтесь, братцы, постоим за матушку-Россию!» «Рюрик» даже попытался таранить ближайший к нему японский крейсер, но тот увернулся... Наконец, видя, что японские корабли приближаются, чтобы захватить крейсер, Иванов приказал открыть кингстоны. В 10 часов 30 минут броненосный крейсер «Рюрик» погрузился в воду и лег на дно Японского моря. Отчаянным криком «Ура!» и возгласами «Прощай, дедушка «Рюрик»!» оставшиеся в живых и успевшие покинуть крейсер члены экипажа провожали свой корабль...

Русско-японская война наглядно показала, во что обходится отставание в военной науке и боевой технике: несмотря на массовый героизм, ту войну Россия проиграла... А в песне «Цусима» есть и такие слова:

Подготовлено по материалам книги Р.М. Мельникова «Рюрик был первым»
(Ленинград, изд. «Судостроение», 1989 год).