Его проза показывает театр
с самой неожиданной стороны...
 |
Анатолий Узденский - давний друг «Вечерки». Мы с большим интересом следим за всеми спектаклями с его участием, на страницах нашей газеты печатались
его замечательные, полные юмора заметки о жизни города и его театральная проза, где театр представлен с совершенно неожиданной, закрытой для зрителя стороны... Недавно мы узнали, что Анатолий Ефимович еще и автор двух пьес. Одна из них («Мальчик, который смеялся в цирке») опубликована в журнале «Новосибирск».
О мальчике, который смеялся
в цирке
На первый взгляд, пьеса может показаться неплохим пособием для журналистов, работающих в светских хрониках:
...Театр?! Это такой зверинец, в котором стоит только льву повредить лапу, как вся свора дрессированных собачек принимается рвать его на части. Даже затраханный баран, который всю жизнь только тем и занимался, что по команде блеял до трех раз, - и тот подойдет и боднет тебя спиленными рогами - а как же иначе: Акела промахнулся!
...Обычно в театральное училище ломятся толпы длинноногих, красивых, фигуристых, бюстастых... если можно так сказать, девиц, на которых и смотреть-то одно удовольствие, а принимают почему-то, в основном, маленьких и страшных. Диалектика, одним словом, единство и борьба противоположностей. На первых хорошо смотреть, ну, разумеется, не только смотреть, если вы понимаете, о чем я говорю, а со вторыми можно работать. Хотя, впрочем, и с этими можно не только работать.
...Половина моих коллег женаты на своих партнершах по сцене. Можете представить себе этот вечный праздник?! А если твоя жена играет твою же любовницу - это вообще полный... На сцене строит тебе глазки, жеманничает, бьет по физиономии и закатывает истерики... Изменяет в первом действии, во втором умоляет простить и понять ее как женщину... Клянется быть верной до последней минуты жизни... Тут, как правило, хочется, чтоб эта минута поскорее наступила...
И так далее... Бери, как говорится, активно цитируй, разбавляй реальными историями из жизни местных театральных знаменитостей, окружай слухами и намеками, и «жареный» материал готов. Хотя сам автор вряд ли хотел бы для своего сочинения такой участи.
«Мальчик, который смеялся в цирке» - это, конечно, прежде всего история о театре. Причем о театре как о месте очень жестоком - где разбиваются сердца и сталкиваются человеческие амбиции, где на сцене вместо бутафорской бритвы легко можно найти настоящую. Но это еще и очень трогательный и лирический рассказ о нашей жизни вообще, часто злой и бестолковой, в которую человек приходит естественным и открытым, а с возрастом, увы! теряет этот восхитительный дар ощущать в себе жизнь оглушительным, бушующим праздником...
В центральном эпизоде, давшем название всей пьесе, герой вспоминает, как в свои 12 лет он самозабвенно смеялся в цирке. Смеялся столь заразительно и громко, что в маленьком городке, где он жил, на него еще долго показывали пальцем: «Это тот мальчик, который...»
|
| В спектакле «Кин IV» |
В свои 12 лет сам Узденский тоже был «мальчиком, который смеялся...» - только не в цирке, а на феерической комедии Маяковского «Клоп», которая перевернула всю его жизнь. «Клопом» он буквально бредил, пьесу выучил наизусть и заделался завзятым театралом. Скоро бабушки-билетерши уже не спрашивали с него билета, а в театральном буфете постоянному клиенту наливали лимонад до самых краев... Возможно, его пьеса «родом именно оттуда». Как бы то ни было, но актер признается, что придумывать истории не умеет и не любит. «Жизнь настолько богата всякими реальными событиями, что что-то еще тащить из башки - стыдно».
С «Клопа» и начался бесконечный, счастливый и мучительный «роман» Узденского с театром - его вечная любовь «до сумасшествия, до гробовой доски», как признается он в своей книге «Как записывают в артисты». «Ничего не осталось в жизни, кроме этих проклятых подмостков: ни семьи, ни любви, ни денег. Все вбухано в безумную прорву с магическим именем «Театр». И этот мучительный, часто бестолковый роман он не променяет ни на что иное.
История создания пьесы достаточно интересна. Несколько лет назад на сцене «Старого дома» ставился спектакль по пьесе Энтони Сверлинга «Жан и Жюли. Серебряная свадьба», где Узденский играл роль Жана. Текст ему не нравился, и в процессе работы над ролью он его практически полностью переписал (со стороны режиссера это возражений не вызывало). Так, вместо истории лакея Жана и хозяйской дочки Жюли появился спектакль об актерах провинциального театра («Привкус горького миндаля»). Спектакль должен был ехать на фестиваль в Швецию, но когда Сверлинг посмотрел его в видеозаписи, то вполне резонно заявил, что пьеса не его.
- Мы-то надеялись, что он ничего не поймет, - смеется Узденский, - а он смотрел с переводчиками...
В результате обязательным условием участия спектакля в фестивале было поставлено возвращение хотя бы 50-60 процентов текста оригинала. Узденского под Сверлинга переписывать не стали, это было невозможно, а просто поставили для Швеции другой спектакль. Так в репертуаре «Старого дома» появилось два спектакля, в титрах которых значился Энтони Сверлинг. А недавно текст Узденского прошел экспертизу, которая восстановила подлинное авторство. Вот, собственно, и все...
- Писательство, - говорит Анатолий Ефимович , - позволяет встать над ситуацией, над временем, взглянуть на все со стороны, и тогда то, что казалось для тебя драматическим или даже трагическим, видится иначе... И все же прежде всего он, конечно, актер:
- Не прозаик и не драматург, ни в коем случае! Просто есть такие состояния души, когда хочется... Сядешь, увлечешься...
В последний раз, когда он «сел и увлекся», родилась его вторая пьеса с рабочим названием «Театральная проза». Пьеса одобрена главным режиссером «Старого дома» Владимиром Ореновым, но говорить о ее судьбе, Узденский пока воздерживается, чтобы не сглазить...
«Но прежде всего я, конечно, актер...»
В день нашего разговора на сцене «Старого дома» давали «Марию» Бабеля, и вечером актеру предстояло выйти на сцену в роли еврея Дымшица. По пьесе Дымшиц - фигура не очень привлекательная. Купчик, вторгшийся в утонченную атмосферу дворянского дома со своей «конкретикой» - домашней колбасой и шкварками, с видами на дворянскую дочку, причем не чтобы замуж взять, а так... Весьма далекий от тонких материй, Дымшиц по душевной организации явно проигрывал и дворянским дочкам, и папе - отставному царскому генералу, и тоскующему по уходящей России русскому офицерству...
- А чем, собственно, Дымшиц плох? - задается вопросом актер. - Человек плох поступками. А что плохого сделал он? Хотел уговорить дворянскую дочку на интимную близость, и то не получилось, она ему отказала, а триппером ее наградил хороший белогвардейский офицер. Человек плох поступками. Помыслы, бог с ними, как говорится, кто из нас в мыслях хотя бы раз не убил свою жену... И он играет своего Дымшица не плохим и не хорошим, а всяким. Хитроватым, нелепым, смешным, комическим и трагическим, вызывающим смех, раздражение, жалость... И именно благодаря этой «разности» за его Дымшицем, как, впрочем, и за всеми его героями, бывает так интересно следить, и его появление на сцене неизменно вызывает оживление в зале. Именно благодаря всему этому в театре есть «его зритель», который ходит именно «на Узденского». Наверное это и называется актерской харизмой...
А если хотите «легкого» Узденского, то это в антрепризу Дома актеров! Там есть спектакль на троих, поставленный по искрометной итальянской пьесе. Актерам там есть что играть, и делают они это с заметным удовольствием, явно ловя кайф от своей игры, от лицедейства, веселья и куража... Называется спектакль «Женщина в подарок»... И это настоящий актерский подарок зрителю! «Узденский в подарок!» А что? Звучит...
