Продолжаем публикацию серии статей профессора Донских.
Начало - в «ВН» за 22, 29 января и 12 февраля.
|
| В.М. Васнецов. «Витязь на распутье» |
Когда школьный учитель довольно случайно обозвал огромный период в истории «средними веками», он не подозревал, что эта фраза благодаря историкам ляжет черной тенью на много поколений людей, потомки которых оказались в светлом автомобильно-компьютерном веке. Но можно понимать их и как «срединные» - наиболее важные, формирующие.
Период этот складывается из трех существенно разных этапов, каждый из которых имеет разное отношение к формированию национального самосознания. Первый - с обретения самостоятельности в 1480 году до взятия Казани в 1552 году. Второй - от взятия Казани до Смутного времени и соборного поставления в 1613 году новой династии на московский престол. Третий - до времени начала самостоятельного правления Петра I в 1689. Конечно, любое деление истории на четкие периоды несет в себе большую степень условности, но тем не менее оно указывает на некоторые важные вехи. Каждый из этих периодов ознаменован событиями, имеющими принципиальное значение для истории духовной жизни России.
***
До сих пор мы говорили о Руси вообще, а здесь начинаем говорить только о Руси Московской. Объяснение простое: Русь разделена, и то, что до этого объединялось одной династией, теперь образует несколько государств. Акцент в понимании слова «русский» смещается в сторону народа, населения Руси. Дипломат Сигизмунд Герберштейн пишет в конце первой четверти XVI века: «Из государей, которые ныне повелевают Руссией, первый - великий князь Московии, владеющий большею ее частью; второй - великий князь литовский; третий - король польский, который ныне властвует и над Польшею и над Литвою». Так что дальше мы будем говорить о Московской Руси, позже ставшей Российской империей.
Московский ответ
Итак, Русь Московская. Власть московских князей постепенно, но уверенно растет.
Иван IV в 1547 году венчается на царство. Так что не прошло и семисот лет с утверждения династии Рюрика, как его потомки становятся «царями»(слово это происходит от латинского «цезарь», что указывало на связь Руси с миром римским, византийским, имперским, как ранее слово «князь» постоянно намекало на свои варяжские корни - «на родство с древненемецким словом «кунинг»). Русское царство в это время - второе по величине государство Европы после Священной Римской империи Германской нации (представителем императора которой и был, кстати говоря, упомянутый Сигизмунд Герберштейн). С востока и юга оно граничит со степными ханствами - наследницами огромной монгольской империи - Ногайским, Крымским, Казанским. И вот в 1552 году, через 70 лет после формального освобождения от монгольской зависимости, московское войско берет Казань. Событие это широко отражено в народных исторических песнях, а это значит, что оно сразу и глубоко вошло в народное сознание. Настолько глубоко, что перекрыло в народной памяти все позднейшие ужасы опричнины и сохранило образ грозного, беспощадного, но справедливого царя-самодержца. Барма и Постник в ознаменование этого события строят на Красной площади собор Василия Блаженного, восемь башен которого символизируют восемь решающих дней битвы за Казань.
Церковь и государство
Период конца XV - начала XVI вв. окрашен горячими религиозными дискуссиями. Во-первых, из Новгородской земли с начала 70-х годов пятнадцатого века активно распространяется по стране ересь так называемых «жидовствующих». Содержание ереси - утверждение первенства Ветхого Завета перед Новым (ведь Христос пришел «не нарушить, а исполнить» закон); критика существующей церковной
иерархии; сюда же, под влиянием европейского вольнодумства, включаются астрология и алхимия. Распространение ереси происходит в государстве, только-только начавшем самостоятельное существование. Возникает эта ересь в среде новгородского духовенства, но наиболее влиятельным еретиком оказывается один из самых ярких людей этого периода - широко образованный дьяк посольского приказа (в нашей терминологии - министр иностранных дел) Федор Васильевич Курицын. Поскольку он пользовался доверием великого князя, отношение Ивана III к еретикам было двойственным. Тем не менее конечный итог оказался для них трагическим - они были сожжены (здесь в качестве положительного образца послужила хорошо налаженная работа испанской инквизиции, сведения о которой дошли до Московии). Само наличие ереси указывает на то, что православие уже в полной мере стало фактом русской жизни. Ведь в условиях общества языческого или безразличного к религиозным проблемам ереси не возникают.
Во-вторых, начинается широкое обсуждение проблемы церковного землевладения. Борьба идет между так называемыми «нестяжателями», из которых наибольшим авторитетом пользовался знаменитый старец св. Нил Сорский (в миру Майков, между прочим, предок И. А. Бунина) и иосифлянами - последователями известного игумена Волоколамского монастыря св. Иосифа. Св. Нил Сорский считал, что монашеская жизнь должна быть созерцательной, направленной на самосовершенствование и молитву. Он отстаивал идею независимости церкви от государства и идеал нищенства, он также весьма либерально относился к обсуждению богословских проблем. Монахи, по его мнению, в принципе не должны владеть никакими землями, и их задача - духовная помощь людям. Св. Иосиф же не считал возможным никакой либерализм в вопросах веры и был бескомпромиссным защитником церковного землевладения. Он был уверен в том, что только богатая церковь может достойно выполнять свои функции. А богатая церковь, в свою очередь, может существовать только при сильной государственной власти. Св. Иосиф до известной степени выражал заимствованную из Византии идею, которую принято выражать неуклюжим словом «цезарепапизм», когда глава государства является и главой церкви. Волоцкий игумен говорит о богоучрежденности власти и считает, что долг государя - в служении Богу. Но если при этом царь отступает от православия, то он - «не Божий слуга, но диавол, и не царь, но мучитель». Его мысль, очевидно, состоит в том, что власть светская не подчиняется церковной, но ограничена ею.
Несмотря на то, что позиция нестяжателей была близка великому князю Ивану III и его преемнику Василию Ивановичу, поскольку монастыри владели огромными земельными угодьями, в конечном итоге победили иосифляне. Нестяжательство было немилосердно разгромлено к середине XVI века. Но за это иосифляне заплатили дорогую цену - они стали послушным орудием царской власти и позже оказались неспособны на серьезную духовную оппозицию государству, когда государство в лице царя повело себя, мягко скажем, не по-христиански. (Через полтора века при патриархе Никоне вопрос об отношении между властью светской и церковной опять встал в повестку дня. Патриарх обвинял государственную власть в том, что вместо защиты церкви она рассматривает церковь как свою собственность). В этих спорах понимание отношения светской и церковной властей выразилось в следующей формуле - у царя есть преимущество в политических делах, у церкви - в церковных. Кесарю - кесарево, Богу - Божье. Важно отметить и такой факт, что если византийский император получал при восхождении на престол титул «святого», русский царь никогда таким титулом не пользовался.
Несмотря на отсутствие «святости» в титуле, в русском сознании сложилось представление о законном природном царе, который только и может стоять во главе государства. Без этого логически противоречивого, но внутренне законченного образа невозможно понять те последующие повороты народного политического мышления, которые связаны с самозванничеством, от Григория Отрепьева до Емельяна Пугачева, которые основывали свои претензии на власть принадлежностью к законной природной династии.
Дорога в Смуту или почти в никуда
Итак, казанский триумф. Потом присоединено к Москве и Астраханское царство. Территория Московской Руси возрастает за несколько лет в полтора раза и достигает четырех миллионов квадратных километров. Прошлое уходит в прошлое. Московская Русь наследует Византии в защите православия. И здесь начинается то, что называется «ликвидацией политической раздробленности», которая проводится Иваном Грозным в форме опричнины. Раздробленность была ликвидирована вместе со значительной частью населения. От Новгорода Великого осталось чуть больше, чем просто воспоминание. Страшно убиты все, кто вызывал у царя подозрение в самостоятельности, включая воевод - спасителей отечества. А заодно и все их дети, жены, холопы. Историки спорили о проценте запустения русских земель, достигал ли он 90 процентов или все же не превысил 80, но уж никак не меньше. Крымские татары сжигают Москву. И все это на фоне многолетней Ливонской войны. Вспышки эпидемий и бунтов. Голод. Андрей Курбский протестует из-за границы. Митрополит Филипп протестует в Кремле - «Не узнаю царя православного! У татар и язычников есть правда; на одной Руси нет ее. Во всем мире можно встречать милосердие, а на Руси нет сострадания даже к невинным и правым». Царь пишет Курбскому громкие письма, доказывая, что противиться земной власти - это противиться Богу. А сосланного митрополита Филиппа убивает при случае Малюта Скуратов, имя которого стало синонимом палача.
Государство объединено. Удельная раздробленность ликвидирована. Ермак кланяется Сибирью пятидесятидвухлетнему, но выглядящему глубоким и жутким стариком царю. Но цена за ликвидацию раздробленности настолько велика, что, заплатив ее, государство оказывается на самом краю гибели. Если до этого шел процесс превращения холопов в свободных людей, то здесь начинается обратное - оставшихся крестьян начинают прикреплять к земле, и в конце века устанавливается крепостное право. Зато на юго-восточных рубежах государства, куда бегут от этого самого государства крестьяне и холопы, складывается казацкая вольница, которая потом начинает захлестывать свою бывшую родину волнами восстаний на протяжении двух веков. Усиливается натиск с запада, который в конечном итоге приводит к тому, что поляки занимают Москву, и московские бояре присягают царю Владиславу. В общем, с середины XVI века к его концу Русь проходит путь от возвышения к упадку, который разрешается в Смуту начала XVII века.
Может быть, единственным событием, которое еще как-то могло возбудить национальную гордость, стало учреждение патриаршества, которое состоялось в царствование Федора Ивановича. Организатором этого был тогда еще некоронованный правитель государства Борис Годунов. Поставление патриарха состоялось в конце января 1589 года, через шестьсот лет после принятия христианства. Учреждение патриаршества означало, что Москва (хотя и пятой «по чести») входит в один ряд с Константинополем, Александрией, Антиохией и Иерусалимом - древними центрами православной веры. Событие, конечно, не рядовое. Рядом с царем возникает фигура Патриарха («место им сделано с государем рядом»). Именно патриарх Гермоген, третий по учреждении патриаршества, и монахи Троице-Сергиевой Лавры сыграли ключевую роль в возвышении народного духа на высоту защитников страны и веры, которые привел к Собору 1613 года, утвердившему новую династию в лице Михаила Федоровича Романова.
