К истории культурных катастроф

Исчезающий след аристократизма
в российском образовании

 АРИСТОКРАТИЯ привнесла в культурную жизнь смысл духовной независимости, чего не могло бы быть в деловой и прагматичной среде бюргерства, вечно одержимого практической заботой. Непривязанность к «пользе» - именно тот духовный принцип, который только и мог родиться в обществе людей, далеких от повседневных забот, в том числе от забот о самой жизни (чрезмерный инстинкт самосохранения отнюдь не был в почете у хранителей воинской доблести и чести). Стремление к образованности у этих людей не преследовало, по-видимому, никаких практических целей, кроме одной: интеллектуального, эстетического и духовного обогащения. В любом случае это не было образованием ради профессии. В среде аристократов закономерно развивалось стремление к обогащению сознания, к приобретению культуры ради самой культуры.

Эта самодостаточность духовного смысла в воспитании и обучении, ориентация на рост самосознания, обучение творчеству ради творчества и культурным навыкам ради самой культуры есть то особенное и ценное, что привнесла аристократия в процесс образования.

Судьба распорядилась так, что именно в России вклад аристократии в светскую культуру оказался особенно заметен (можно сказать - уникален).

История культуры нашей страны есть, по существу, история культурных катастроф. Катастрофы связаны в первую очередь с той исторической закономерностью, которой отмечен именно «особый путь» России: с физическим уничтожением целых сословий, с одной стороны, и искусственным насаждением новых, с другой. Так повелось: татаро- монголы уничтожили городских ремесленников, иосифляне - нестяжателей, Иван Грозный - бояр, Алексей Михайлович - скоморохов... Но в России возможны и чудеса противоположного рода, а именно - почти мгновенное, прямо из небытия, искусственное сотворение совершенно новых сословий.

ПИОНЕРОМ в этом деле оказался Петр I. В последние годы его царствования буквально на пустом месте возник класс просвещенного дворянства (просвещенного, кстати сказать, на западный манер); это и было началом новой русской аристократии. Благодаря «Табели о рангах» путь на аристократический Олимп был открыт неродовитому дворянству и даже представителям «подлых сословий», - лишь бы они проявили ревность к военной службе и недюжинные способности.

Просвещенное дворянство России при Петре начинало свой путь, как и подобает аристократии, в качестве военного служилого сословия. Но Жалованная грамота Екатерины II освободила дворян от обязательного несения военной службы, и, кроме того, императрица специальным указом укрепила их наследственные земледельческие права. Свободные от службы и далеко не бедные российские дворяне могли теперь заняться, в меру их способностей, искусством, литературой, философией, образованием и самообразованием. Это была почти уникальная в истории ситуация, когда дворянское сословие, с одной стороны, было наделено (по крайней мере, уже к концу XVIII века) высочайшей образованностью, а с другой - избавлено от забот о хлебе насущном. Перед этими людьми открывалась широкая возможность проявить себя на ниве философии, науки, общественной деятельности, изящной словесности... И лучшие из них блестяще воспользовались этой возможностью.

Просвещенному дворянству России был отмерен историей не слишком большой срок: всего каких-нибудь полтора столетия. Но за это время российская светская культура сумела вплотную подойти к вершинам, для достижения которых европейскому Западу потребовались многие сотни лет. Великая поэзия, великая литература, великая музыка, великая философия были созданы усилиями «верхнего» просвещенного класса в максимально сжатые сроки. В конце концов сформировалось и классическое гимназическое образование - нефункциональное, - задача которого была: дать то обязательное и главное, чтo нынче так приземленно называют «общим развитием». К середине XIX столетия российская гимназия уже обеспечивала тот тип образования, который с полным правом можно назвать гуманистическим. Благодаря этому образованию и благодаря уже возникшей великой русской литературе дело просвещенного дворянства продолжила и разночинная интеллигенция (речь здесь идет, разумеется, совсем не о той ее части, которая, после реформ Александра II, примкнула к терроризму и повела страну к революционной катастрофе).

КАК ИЗВЕСТНО, катастрофы избежать не удалось. После октября 1917 г. большевики, захватившие власть, возобновили традицию уничтожения сословий, причем с невиданным в истории размахом: почти полностью были уничтожены: священство, купечество, едва народившаяся буржуазия... и, разумеется, российская аристократия. Уничтожены - это значит: либо обращены в «лагерную пыль», либо поставлены к стенке, либо навсегда изгнаны из страны (среди трех миллионов российских эмигрантов «простых людей» было отнюдь не большинство!). К уничтожению коренного российского крестьянства большевики приступили далеко не сразу, только в 1929 г. Но ведь и задача, согласитесь, была небывалая, поистине титаническая: уничтожить ОСНОВУ традиционной российской культуры! Всего за пятилетку титаны Революции справились и с этой задачей.

Но вот здесь мы сталкиваемся с историческим парадоксом, на первый взгляд труднообъяснимым. Что же взяли на вооружение большевики в качестве культурного багажа для граждан молодой советской державы? Не одни же лозунги, агитки и покалеченный большевистской идеологией марксизм?

Конечно, нет. Они взяли: романы Толстого и Тургенева, новеллы Чехова и Бунина, поэзию Пушкина и Лермонтова, театр Станиславского и Таирова, музыку Мусоргского и Чайковского, науку Менделеева и Лобачевского... Иными словами - они заимствовали культуру того самого класса, который третировался в их гимне словами: «а паразиты никогда...»! Погромщики воспользовались духовным багажом своих жертв.

Итак, культура просвещенного дворянства продолжала пронизывать жизнь и быт совершенно иного, подневольного общества, созданного Отцом Народов. По радио распевали арии из «Снегурочки» и «Пиковой дамы». В театрах ставили пьесы Островского и Чехова. В музеях можно было вдоволь любоваться полотнами Куинджи, Репина и Левитана. А главное - школьная программа регулярно включала этих и других классиков российской «дорежимной» культуры в курс обучения... Еще и от западной классики многое перепадало: нет-нет, и можно было услышать то «Маленькую ночную серенаду» Моцарта, то «Аппассионату» Бетховена. Как-никак, «удивительная, нечеловеческая музыка» была отмечена самим Основателем! Так что светская культура, оказавшаяся в распоряжении трудящихся масс на всем пространстве большевистской России, была, за вычетом идеологической жвачки, вполне полноценной.

Правда, за одним исключением. Вместе с уничтожением лучшей части крестьянства была постепенно уничтожена ВСЯ традиционная, почвенная крестьянская культура. Были позабыты предания. Исчезли древние обряды. Богатейший музыкальный фольклор уступил место песням, случайно услышанным по радио. Изменились сами люди: новое поколение стало полностью советским. (Не случайно знаменитая «деревенская проза» 60-х годов в сущности выглядит, как настоящий реквием по российской деревне, особенно у Распутина и Астафьева.)

И все-таки следы этой культуры еще можно было уловить в лучших творениях Льва Толстого, Александра Островского, Модеста Мусоргского и многих других представителей сгинувшего дворянства. Погибшие народные песни звучали в симфониях и ариях. Исчезнувшие предания воскресали в фильмах и театральных постановках. Даже отсвет утраченной христианской веры нет-нет, и доходил до сознания советских людей, любовавшихся, например, полотнами Нестерова или внимательно читавших Достоевского...

ИТАК, дворянская культура России в советскую эпоху оказалась единственной нитью, способной соединить «распавшуюся связь времен». Вряд ли будет ошибкой предположить, что для большинства российских подданных в самые страшные годы большевистского лихолетья эта культура была единственным духовным прибежищем. И самое главное - именно она, эта вопреки всякой логике сохраненная «господская» культура породила поколение новой интеллигенции, подхватившей знамя, выпавшее из рук погибшего российского дворянства! Художники слова, подобные Солженицыну, театральные режиссеры, такие как Юрий Любимов и Марк Захаров, интеллектуалы, подобные Сергею Аверинцеву и Владимиру Топорову, - это все люди советского времени. Возникло и множество других, в том числе совершенно безвестных, но проводивших упорную работу по духовному возрождению российского общества. В их числе, конечно, были и педагоги.

Этому не запланированному советской властью духовному возрождению помогли единицы оставшихся в живых, в полном смысле слова недорезанных прежних интеллигентов (таких как А. Лосев, М. Бахтин, Г. Нейгауз, А. Ахматова...). На периферии, даже в глухих деревнях, нередко можно было встретить ссыльных старых интеллигентов, очень много сделавших для просвещения молодежи. От них пошла особая порода новых «аристократов духа», интеллигентов в первом поколении, взявших на свои плечи бремя приумножения и передачи духовных ценностей, унаследованных от прошлого. Культурный «взрыв» 60-х, в годы хрущевской оттепели, оказался возможен именно усилиями этой новой интеллигенции, подхватившей эстафету дворянской культуры. Их действия иногда принимали форму более или менее явного духовного противостояния режиму (той же культурой и спровоцированного!)...

Считаю нужным подчеркнуть: культура, созданная в XVII - XIX вв. «просвещенным классом» России, оказалась единственной ненарушенной артерией, благодаря которой культурная традиция в нашей стране все-таки не была окончательно обескровлена!

ЧТО ПРОИСХОДИТ в наши дни? Самое страшное: уничтожение этой последней «линии трансляции» национального культурного опыта, после которого мы окончательно потеряем право называть себя наследниками и преемниками великой российской культуры. На театральной и концертной эстраде, в книжных магазинах и журнальных киосках, в теле- и радиоэфире все реже появляются произведения, отмеченные высокой интеллектуальной и эстетической пробой отечественной классики. Толстой, Чехов, Бунин, Пушкин, Ахматова еще лежат на прилавках, но спрос на них невелик. «Экранное поколение» предпочитает им телевизионные шоу и пикантные новости Интернета. В среде студентов российских вузов все чаще появляются люди, ни разу не бравшие в руки книг этих авторов. Попробуйте покрутить ручку настройки радиоприемника: мыслимое ли дело наткнуться там на музыкальную классику? Все забивает шальной треп развязных мальчиков из «Европы-плюс», и, конечно, - лишенная всякого чувства и всякой мысли, настырно-элементарная, глумливая, агрессивно-дикая «попса».

Коммерческая культура затопляет экран, театральные подмостки, страницы книг, эфир, рынок компакт-дисков и видеокассет. Надо ли говорить, что вся эта продукция имеет одно общее свойство: она начисто лишена той художественной меры, строгого вкуса и высокого духовного напряжения, которыми отличался подлинный аристократизм! Это качество НИКОГДА не было свойственно коммерческой культуре, родовыми свойствами которой, наоборот, всегда были вульгарный вкус, низкий пошиб и полное безразличие к каким бы то ни было национальным духовным богатствам.

Что-то непонятное происходит и с русским языком, повсеместно засоряемым «космополитическим» англоязычным сленгом. Исчезает органика русской речи. Безграмотно выражают свои мысли не только депутаты Госдумы и «новые русские», но и телевизионные ведущие, которым, вроде бы, по штату положено хорошо знать родной язык. Что касается разговорной речи всевозможных молодежных «тусовок», то, похоже, их принципиальным стилем является случайный набор междометий, мат и лексика подворотни.

В этих условиях - что могло бы стать последней надеждой и последним прибежищем для людей, желающих хотя бы детей своих избавить от угрозы тотального культурного одичания? Конечно, образовательные учреждения: школа, техникум, вуз. Но вот здесь мы видим более чем странную картину: остатки традиционной культуры повсеместно и неуклонно исчезают из школьных и даже из вузовских программ. Российская культура усиленно вымывается из образования. «Реформы» образования следуют одна за другой; их общий смысл - все большая функциональная (то бишь профессиональная) ориентация образования. Все меньше времени отдается образованию духовному. Так называемая «концентрическая» система, при которой программа, рассчитанная на старшие классы школы, в урезанном виде «распихивается» в младшие и средние классы (т. е. дается не только сокращенно, но и слишком рано для понимания учеников), - губит то немногое, чем мы имели право гордиться. Сокращаются часы не только на гуманитарные, но и естественные дисциплины: убрали, например, астрономию из школы (это в наш-то космический век!), сократили до безобразия физику... Никак не преподается этика православия, фундаментально важная для культуры России. Все большее невежество ученики проявляют по части самых основополагающих событий отечественной истории. Та же тенденция и в вузах. В результате не только в школьных сочинениях, но и в вузовских дипломах сплошь да рядом встречаются историческая бессмыслица и грубые орфографические ошибки.

В СТРАНЕ полным ходом идет дегуманизация образования, и в этих условиях невозможно надеяться, что молодые люди, которым в обыденной жизни просто негде знакомиться с достижениями отечественной культуры, смогут хотя бы в школе прикоснуться к ее живому источнику...

Мы стоим перед угрозой настоящего культурного коллапса: если коммерческая культура одержит верх в ослабленной и измученной стране, мы не только экономически, но и этнически превратимся в сырьевой придаток транснациональных корпораций: дешевой рабочей силе ни к чему память о ее культурных корнях и истоках... Что же касается российской интеллигенции, до недавнего времени бывшей гордостью и надеждой отечественной культуры, - она просто может исчезнуть, уступив место так называемым «интеллектуальным спецам», получившим на Западе прозвище «яйцеголовых». Исчезнет сама почва духовного аристократизма, на которой вот уже полтора столетия воспитывается литературный язык, взращивается воображение, питаются почвенными соками чувство и мысль российской интеллигенции.

Это очередное уничтожение целого сословия (единственного на сегодняшний день полноценного носителя культурных традиций!), бесшумное и бескровное, не будет сопровождаться погромными статьями в «Правде» и расстрельными списками... Но оно может оказаться не менее эффективным, чем некогда физическое уничтожение дворянства, крестьянства, купечества, священства. В живой системе социума все взаимосвязано. Убийство культуры «просвещенного класса» неизбежно приведет к исчезновению его носителя. И тогда уже не останется никакой надежды на возрождение, никакой нити, связывающей нас с духовными достижениями прошлого.

Пока это не стало фактом, наш долг - всеми силами воспротивиться этой угрозе, день ото дня становящейся все более реальной.

Примечание: печатается сокращенный вариант статьи Л. Штудена. Полностью она будет опубликована в журнале «Философия образования», по материалам Международного форума «Образование и наука в XXI веке», состоявшегося в НГПУ в декабре 2003 г.