|
| Фото Валерия ПОТАПОВА («ePhoto») |
Соседки предупреждали маму:
- Людмила, не боишься? Уведет твоего Володьку эта златокудрая.
- Сходи и морду набей! Чтоб не зарилась на чужого мужика...
Мать растерянно улыбалась и молчала. Она все знала и тайком плакала. Я была, как говорил отец, еще совсем кнопка, но уже кое-что соображала.
Ближе к вечеру отец брился, надевал светлую рубашку, свой любимый пиджак и уходил. Возвращался, когда я уже крепко спала, а утром видела красные от слез глаза матери.
Высокий, спортивный, с черными волнистыми волосами, отец был очень даже ничего. К тому же не пил, не курил, ловко орудовал и топором, и рубанком и даже умел чинить обувь - в общем, хозяин завидный.
Уже и в школе меня информировали: «Юлька, а папка твой к другой тетке ходит!» От этих слов было обидно и больно. И я твердо решила выследить разлучницу и отомстить за все.
Однажды вечером выскользнула из дома вслед за отцом. Далеко он не ушел, его путь лежал к двухэтажному дому возле озера. На берегу сидели люди, звучала гитара. Красивая светловолосая женщина в белом платье вполголоса пела: «Виновата ли я...». Голос звучал так душевно, что я упала на траву и заслушалась. И увидела, как отец сел рядом с этой женщиной, смело взял ее ладонь в свою. А она пела одну песню за другой и, глядя в глаза отца, улыбалась...
Стало холодать, отец бережно накинул свой пиджак на плечи женщине, что-то нежно прошептав ей на ухо. Я ни разу не видела, чтобы он обращался так с мамой! Он как будто помолодел. Ошеломленная такой переменой, я и забыла о плане мести, который вынашивала вот уже несколько дней.
...В августе пошли дожди. Сборы у озера прекратились, и отец реже исчезал из дома. Он часто сидел у окна, о чем-то думая. Мать суетилась возле него, предлагая то молока, то чаю, спрашивала: не заболел ли... Но мне казалось, он ее почти не замечал.
Как-то вечером он исчез. Я кинулась к озеру - на берегу было пусто. Заморосил дождь, и я нырнула в подъезд знакомой двухэтажки. Какая дверь ее?
И тут услышала голоса.
- Я все для себя решил, - говорил отец. - Только вот дочка... Она слишком многое для меня значит.
- Успокойся, а то разбудишь весь дом, - отвечал женский голос. - Пусть будет, как есть: у тебя дочка, у меня мама... Не судьба, значит, не судьба...
Отец выскочил, чуть не сбил меня с ног, но даже не заметил. Я тихо заплакала. Другой женский голос за дверью попросил:
- Посмотри, Галина, кто-то там плачет.
Через минуту я сидела в уютной комнате, с кровати мне улыбалась пожилая женщина.
- Это моя мама, тетя Надя. Мама, а это...
- Я поняла, - улыбнулась мне глазами тетя Надя. - Ну копия Володя. Проходи, гостьей будешь.
Они были очень добры ко мне. И я стала ходить к ним в гости, иногда вместе с отцом. Обе женщины дружили со мной от всего сердца, и я своей маленькой восьмилетней душонкой влюбилась в них. Когда Галина была на работе, мы с тетей Надей разговаривали обо всем на свете. Лишь на одну тему у нас было табу - отец и тетя Галя.
Но что-то у них расклеилось. Мне было там интересно, а вот отцу - нет. Потом, уже став взрослой, я поняла: мешали мы с тетей Надей, как две стенки-преграды. Потому и была «не судьба». Отец любил Галину. Не волочился, нет. Бабником он сроду не был. Любил...
Все кончилось неожиданно. Однажды отец сказал мне:
- Не ходи туда больше, их нет, - голос звучал глухо, как будто кто-то умер.
Но я все-таки побежала в знакомую двухэтажку. Их комната была открыта и пуста.
- Съехали! - махнула рукой бабушка-соседка. - Довели бедную...
Вернувшись домой, я долго давилась слезами, пока не уснула. Проснулась от того, что кто-то прикоснулся ко мне: отец гладил меня по растрепанным волосам, а по лицу его катились слезы.
...Прошло много лет. Я стала журналистом. И как-то раз поехала писать репортаж о судьбе одиноких, обездоленных стариков в Дом престарелых. «Галина?» - ахнула я, узнав в одной пожилой женщине, рассказывающей мне про свою единственную любовь, старую знакомую. Только теперь передо мной сидела не та белокурая красавица, что смотрела на меня с пожелтевшей фотографии, доставшейся мне после смерти отца вместе с другими его бумагами, а худенькая старушка с трясущимися руками и морщинами на лице. Она тоже узнала меня...
