Психологическое насилие - это тихое издевательство над женой, детьми. Их не бьют - физические страдания достаются любимому котенку сына или пуделю супруги.
 |
Картинка из детства: в небольшом шахтерском городке две группировки мальчишек постоянно дрались друг с другом. Формальным поводом был глиняный карьер, наполненный водой: все выясняли, кто здесь хозяин. Дрались дети бывших, давно реабилитированных спецпоселенцев. Но там-то корень был в вопросе социальном: генетическая ненависть к остальному люду, видимо, передалась им по наследству от дедов, которые попали под репрессии известной железной руки и, сорванные с мест, навсегда, казалось, были прикреплены к шахте.
Но вот современные наблюдения. Ватага подростков на Оби, на противоположной стороне широкой протоки, пинками гнала по берегу самого хилого пацана. Он упал от изнеможения и плакал. Они, пардон, помочились ему на голову и ушли под крики взрослых с противоположного берега весьма удовлетворенные. Мальчишку, успокоив, увела с берега какая-то девчонка повзрослей.
- Елена Эриковна, - спрашиваю свою собеседницу, - откуда эта подчас бессмысленная жестокость?
- Из семьи. Причины неладов в ней сейчас у всех на виду: безработица, пьянство отца, свобода половых отношений, которая нам 10-15 лет назад и не снилась... Но как у Толстого: все счастливые семьи одинаковы, а каждая несчастна по-своему. Жизнь уж больно многообразна. Семья претерпевает такую ломку, которой прежде в нашей стране не было.
- Ежедневно мы читаем, видим, слышим криминальную хронику: столько-то за неделю погибло от рук убийц, столько-то изнасиловано, изъято столько-то килограммов наркотиков и т.д. Это тоже от семьи?
 |
- А почему вы решили посвятить себя именно этой работе, судя по всему, не денежной?
- Я работала в Железнодорожном центре социальной защиты. Очень обрадовалась, когда там открыли специализированное отделение по кризисным ситуациям в семье. Меня всегда манила эта тема: все наши беды начинаются здесь.
- Но центры социальной защиты, как правило, занимаются немощными людьми.
- А разве женщина или девочка, мальчишка, которым уже невмоготу жить дома, не могут быть отнесены к этой категории? Надо помогать людям, а не делить их по табличкам.
Я окунулась сразу в море проблем: предразводные ситуации. Очень тяжкие, особенно для женщин, тяжелые и безысходные заболевания, физическое насилие и сексуальное. Именно в семье. А что касается психологического насилия, этого тихого издевательства над супругой, детьми, то мы уже, вроде, и не считаем это насилием: таких случаев слишком много.
Мне приходилось встречаться с женами «чеченцев». Он там повоевал, сам надломлен внутренне, но его адаптация к мирной жизни происходит порой очень жестоко по отношению у членам семьи. Он просто привык к другой, грубой жизни, и хочет, чтобы ему непременно подчинялись.
У нас в городе есть психотерапевт Евгений Олегович Александров: он себя всецело посвятил работе с мужчинами, воевавшими в «горячих» точках.
Свои проблемы семьи чаще всего прячут. Нередко ко мне приходили на консультацию женщины совершенно по другому поводу. Вот, например, мальчишка украл из дома компьютер - и с концами. «Что, в милицию заявлять?» - спрашивает пациентка. Разговариваем, постепенно выясняется, что муж регулярно ее сексуально домогается, им не до сына. У мальчишки вырабатывается стойкая реакция: я для вас ничто, вот и буду жить так, как хочу.
Другой случай: ребенок побывал в пионерском лагере, и где-то ему не повезло: он оказался, видимо, изгоем в группе, или его сильно напугали. Стала прогрессировать эпилепсия. Парень взрослел, ему было уже под двадцать. И он в приступах безотчетной ярости срывал зло на семье: бил всех во время этих своеобразных припадков. Мать, чтобы спасти семью, подставляла себя. И вечно ходила в побоях. Никогда ни в какую милицию она бы не пошла. Для ее сына нужен был уже психиатр.
|
| «А мне достается только за то, что меня хозяйка сильно любит». |
- Этим, в основном, мы и занимаемся. Конкретный пример: женщина развелась с мужем и приехала к брату. У того были, видимо, свои причины для недовольства жизнью, а тут они усугубились, да и объект подходящий подвернулся. Началось каждодневное психологическое насилие над сестрой. Она живет в слезах. Пришла на консультацию. Выяснилось, что она полностью в быту обихаживает брата: стирает, готовит и т.д.
Попробуйте лишить его своей заботы, посоветовала я. Попробовала. Жизнь изменилась к лучшему.
Или: муж вышел из заключения и принес в семью повадки камеры. Чуть что - по морде. Выпьет, гоняется за женой с ножом. Ей, бедной, приходилось убегать из дома. Подключили начальство, общественные организации. А большинство буянов все-таки огласки своих поступков не хотят. И человек меняется к лучшему. Он не только хозяин в семье, но и гражданин общества, перед которым у него есть обязанности.
А случаются и косвенные формы изощренного психологического воздействия. Распсиховался - разбил любимую вазу, порвал платье. Сейчас нередко мужья издеваются над любимыми животными жены или детей.
В нашем центре задачи несколько иные: нам нужно как можно до большего количества людей донести опасность психологического насилия, которое может перерасти в криминальное. Постоянно читаем лекции в школах, ПТУ, встречаемся с родителями, которых предупреждаем, что унижение детей в разных формах до добра не доведет. И, естественно, ежедневные консультации в самом центре. Человек только сначала закрыт для беседы. А потом слезы рекой, и вот она - правда, нередко горькая, но проблема вполне разрешимая.
Знаю немало случаев, когда по телефону доверия звонят совсем немощные люди: старики, инвалиды. Они уже и подняться не могут, но общество еще в состоянии помочь им.
В составе группы специалистов Новосибирска я была как-то в Арзамасе. Небольшой городок, но не бедный в силу размещения там ряда предприятий оборонпрома. Было на что посмотреть: у них женщина, подвергшаяся насилию, могла до месяца отсидеться в специальном убежище. Ее кормили, о ее детях беспокоились. Не такие уж большие деньги на это нужны. Если подумать о семье в государственном масштабе, то затраты окупятся сторицей, когда все там нормализуется.
А иначе - спираль насилия, и чем выше, тем круче, жестче отношения, которые могут закончиться трагедией.
Это слава Богу, что общество в целом постепенно понимает необходимость такой работы. Вслед за слаженной службой социальной защиты появилась сеть центров психолого-педагогической помощи. Эта работа негромкая. На ней администратор славу не наживет. Но о необходимости ее не приходится спорить. В этом же направлении действуют и социальные психологи школ, и педагогические коллективы, боевые ТОСы, которые устраивают не только праздники в микрорайонах, но и помогают трудным семьям. Вообще следят за порядком во дворах. Есть еще женские организации. Вроде сил немало тратится, но все они в целом разобщены.
- И кто бы мог помочь их реальному объединению?
- Непростой вопрос. Но в том числе и вы, средства массовой информации. Сколько можно спорить по этому поводу: есть у СМИ очень сильное влияние, а коли так, то не может одна из мощнейших сил общества оказываться бесконтрольной. Ведь из десятков телеканалов прилично ведут себя раз-два и обчелся.
Вы могли бы регулярно освещать состояние основных опасностей, подстерегающих общество. Это не только международный терроризм. Террор в семье, убеждена, не менее опасен.
- Когда вы встречаетесь с девчонками, забитыми пацанами, вы учите их конкретным приемам сопротивления злу в лице насильников?
- Естественно. И в первую очередь - как избежать насилия. Нередко женщины и дети сами лезут в пасть удава.
Девчонок и мальчишек послабее нередко в школах просто обворовывают, ставят на «счетчик» и т.д. Насильник в пареньке вырастает с папиного примера. Жертва - тоже. Потому что она уже притерпелась к насилию дома.
Появились и другие, уже современные формы психологического унижения. Девчонка из состоятельной семьи покупает жвачку на тысячу рублей для всего класса, вызывающе дорого одевается, тем самым «подставляясь», провоцируя насилие уже над собой. Уж скольким из них, срывая серьги, уши разодрали!
- Однажды мой друг полез за картошкой в ящик, стоявший на лестничной площадке. А там спит мальчишка. Пока он звонил в милицию, парнишка исчез. Мы знаем ужасающие факты, когда бездомные, так называемые безнадзорные дети забивают насмерть бомжей или своих спутников, что послабее. И это от семьи?
- Разумеется. Неравенство в семье определяет поведение ребенка в социуме. Ему кажется, что весь мир устроен так: либо ты бьешь, либо тебя бьют. Ребенок не выдерживает психически этой атаки на свою личность дома и убегает. 50 тысяч детей ежегодно уходят из семьи в России. И лишь 25 тысяч возвращается. Остальные - кто где. Хорошо, если его подобрали в детском доме, приюте. Но немало их исчезает бесследно. Чьи-то останки находят в лесополосе, в канализационном колодце... Но тысячи детей пропадают бесследно.
- Что может быть альтернативой такому положению?
- Нормальная жизнь. И за главное направление работы нашего центра «Вита», который возглавляет Вера Григорьевна Аксеновская, мы взяли курс на здоровый образ жизни. Не зря же ученые говорят, что это превыше всего. Совместные походы, праздники, застолья, игры - у нас действует большая целенаправленная программа. Но это уже тема другого разговора. Более светлого и жизнерадостного, чем со мной.
Но надежда есть!
