Быть «композитором Г. Гладковым» непросто. Это означает — играть в таком «легком» жанре, как «детские песенки» в самом что ни на есть тяжелом весе.
Г. Гладковых двое. Один — Геннадий. Это, к примеру, «Бременские музыканты» или «Я на солнышке лежу, я на солнышко гляжу». А Григорий Гладков — это «Пластилиновая ворона» или хит всех времен и народов «Спят усталые игрушки». Правда, на поле колыбельных в борьбу может вступить еще один Гладков — Александр, сценарист «Гусарской баллады» и автор стихов замечательной «Колыбельной Светланы». А волжские просторы бороздит человек и трехпалубный теплоход «Федор Гладков», автор известного в советское время романа «Цемент»… впрочем, к детским песенкам это уже не имеет никакого отношения, поэтому вернемся к Г. Гладкову.
Тому, который Григорий.
Григория Гладкова называют самым веселым композитором России. И хотя у него много песен и для взрослых, основную известность он приобрел именно как автор, пишущий для детей. Это, кстати, не случайность, а сознательный выбор. Во время перестройки, местами перешедшей в перестрелку, Гладков решил, что во взрослые музыкальные игры, стремительно обрастающие звериными правилами «шоубиза», ему играть не хочется, и полностью отдал себя детской аудитории. И, кстати, вполне успешно. Сейчас у Гладкова вышло около 20 компакт-дисков (не считая 9 дисков, записанных еще в грампластиночное время), и за такое количество записей для детей он внесен в Российскую книгу рекордов Гиннесса. Кроме того, Гладков — член Союза кинематографистов России, лауреат международных мультипликационных фестивалей, академик Детской телевизионной академии России и так далее, и так далее… Такие вот солидные плоды несерьезной, на первый взгляд, профессии.
Когда Гладков сочинял «Пластилиновую ворону», корреспондент «ВН» разучивала песенку про Антошку и картошку. Нынешние дети поют то же самое. Фото из архива автораЕго можно ставить в пример детям хотя бы потому, что Гладков стал известным композитором из-за того, что в детстве помогал маме. Рассказывает Григорий Гладков:
— Сколько я себя помню, я всегда сочинял музыку для детей и песни в этом жанре. Моя мама была заведующей детскими яслями, и я рос в атмосфере ее профессии, среди детей, детских праздников, елок и утренников. И помогал ей, как мог. Я учился в музыкальной школе по классу баяна и поэтому на всех праздниках играл какие-то произведения. Они были сложными, и не все я мог разобрать по нотам. Поэтому где не мог — досочинял сам. Получалось такое соавторство — вот тут кусок Дунаевский написал, тут — я, тут — снова Дунаевский… Вот так и началось. Джазмены — они методом проб и ошибок учились в ресторанах, а я — на детских утренниках, когда из-за баяна еще только полголовы было видно. А в старших классах меня, естественно, поразила гитара и «Битлз». И в школе, и в студенчестве постоянно были музыкальные коллективы. Там мы, естественно, и битлов перепевали, но все-таки у меня всегда было желание петь и играть свое. Потом я познакомился с авторской песней. И постепенно сложился какой-то свой собственный стиль.
А в 1978 году я отдыхал дикарем в Коктебеле и там на пляже познакомился с ребятами-мультипликаторами из Киева. Пел им песни — и по одной из них, «Если видишь на картине«, они решили сделать фильм. И сделали. На самодельном мультстанке из рентгеновского аппарата, на основе детских рисунков. А фонограмму к нему я писал в Ленинграде (где я тогда жил) на кухне у своего друга, на магнитофоне «Маяк-203», с таким пластмассовым микрофоном. А потом этот мультфильм увидел Успенский, пригласил нас в Москву и предложил сделать из него трилогию, дописать еще две песенки. И мы сделали «Пластилиновую ворону» и мультик про открывающиеся и закрывающиеся глаза. Это был наш дебют. Потом уже был и «Падал прошлогодний снег», и «Следствие ведут колобки», и «Обратная сторона Луны», и так далее. Но у меня к тому моменту, как все это началось, уже был свой сложившийся стиль. А стиль этот появился из детства.
