Новосибирск 3 °C

Как гипнотизеры избирались в Думу

06.11.2004 00:00:00

Экс-сотрудник Рогозина рассказала все, что знает о блоке «Родина», в книге «Это «Родина« моя: хроники гениальной авантюры»

Ольга Сагарева пришла в блок «Родина», когда еще и блока-то такого не существовало. Известный политтехнолог Марат Гельман, давний знакомый Ольги, собирался делать блок «Товарищ», грозивший стать новой левой партией, идущей на смену КПРФ. Все произошло несколько по-другому. «Товарищ» стал «Родиной», самого Гельмана из проекта как ветром сдуло, а на долю Сагаревой выпали неожиданные приключения в окружении Дмитрия Рогозина. О своей деятельности в качестве пресс-секретаря Рогозина Сагарева рассказывает в изданной недавно книге «Это «Родина« моя: хроники гениальной авантюры». В интервью корреспонденту «ВН» Ольга рассказала о причинах, побудивших ее взяться за перо, и о своем впечатлении от работы с блоком «Родина» и его лидерами.

— Как вам пришла в голову идея написать книгу?

— Это не первая моя книжка. В 1992 году я написала историю группы «Аквариум». Книга была широко известна среди фанатов и разошлась тиражом 50 000 экземпляров. Я это говорю к тому, что книги всегда были жанром, который меня интересовал. И когда я обнаружила себя вне «Родины», когда меня оттуда грубо вытолкнули, я почувствовала себя свободной от обязательств. К тому же я с первых дней воспринимала эпопею с блоком «Родина» как роман, потому что я смотрела на это глазами постороннего человека, и мне многое казалось просто смешным.

— Не пугают ли вас неизбежные сравнения с enfant terrible русской журналистики Еленой Трегубовой?

— С Трегубовой меня, конечно, сравнивают, но не из-за нашего сходства, а из-за того, что трегубовская книжка была едва ли не первой в России в жанре «tell all», когда человек пишет все, что он знает о власти и политиках. На Западе же таких книжек выходит по пять в неделю, и никто не обращает на них особого внимания. Но моя книга, как мне кажется, более откровенная, поскольку Трегубова была журналисткой, а я была сотрудницей штаба, и от меня не скрывали тех вещей, которые скрывались от журналистов.

— Как «Родина» представляется вам сейчас, когда есть возможность посмотреть на предмет отстраненно?

— Для меня лично самым главным моментом остается степень авантюрности этого проекта. Люди, которые были объединены в «Родине», подчас не имели ничего общего, у них не было никакой политической позиции, это был в абсолютно чистом виде пиар-проект. Это, в конечном итоге, была просто цепь случайностей, которая привела к неожиданно высоким результатам на выборах. Реально это просто была созданная из воздуха конструкция, и мне по-своему стыдно и больно, что такое количество людей во что-то поверили, причем поверили в разное. Одни верили Глазьеву, другие Рогозину. Одни были почвенниками, другие левыми экономистами, и все они пошли и проголосовали. Эти люди были, скорее, не обмануты даже, а подверглись гипнозу.

— Как лидеры «Родины» выглядят при личном общении?

— Глазьев очень смешной в быту. Меня с самого начала предупредили, что он не понимает шуток и с ним нельзя допускать иронии. А я говорить без иронии не могу. К Глазьеву же надо обращаться предельно серьезно, только тогда можно чего-нибудь добиться. И при всем при этом Глазьев для меня — комический персонаж, он очень подозрителен, он всегда чего-то боится, он думал, что я Рогозина настраиваю против него. Он умудрялся также красиво проваливать самые ключевые моменты предвыборной кампании. Так, он, например, должен был выступить в Госдуме с требованием начать парламентское расследование событий 1993 года. Вот уже время подошло для выступления, и телекамеры подогнали, а его все нет. Звоню ему в машину, а мне рассказывают, что он переволновался и выскочил на перекрестке с намерением пойти пешком, в итоге выступить он так и не успел.

Так что у меня сложилось впечатление, что он живет в каком-то своем внутреннем мире, который как-то слабо соприкасается с внешним. При этом я убеждена, что Глазьев в «Родине» был наиболее искренним человеком, он с самого начала собирался идти в президенты и стать лидером оппозиции. Он был наивен, но искренен в своих намерениях, а у него, как у мальчика, все отобрали и сказали — иди погуляй.

— Вы знаете, что Глазьев всерьез рассматривался кандидатом в губернаторы Новосибирской области?

— Я слышала только про Мурманск или Архангельск. В некотором смысле мне Глазьева жалко. У него нет своей малой родины, куда он мог бы вернуться в случае политических неудач и сказать: «Земляки, поддержите меня». Глазьев родом из Запорожья, а это уже другая страна. Вот он и мечется, то Красноярск, то Новосибирск, то Мурманск. У Рогозина же, например, нет собственной политической базы в Москве, она у него в Воронеже.

— Итак, Рогозин…

— Рогозин необычайно талантлив как бизнесмен. Он умеет находить людей с деньгами, с ресурсами, сводить вместе людей с противоположными интересами и т. д. Другое дело, что управлять созданной структурой он не может, все берет на себя, самые мелкие вопросы. Мне он всегда казался своим, мы с ним оба — москвичи, оба с Рублевки, у нас много общих знакомых. Я пыталась апеллировать к нашей с ним схожести, но понять, что у него в голове, до конца так и не смогла.

У Рогозина бьющая через край энергия, он — человек очень вербальный, он много говорит, порой сам не осознавая, что именно, поскольку много говорит экспромтом. Он выдумывает какие-то словесные конструкции, которые, по его мнению, красиво звучат, и их эксплуатирует. Рогозин провозглашает много идей, которые, может быть, сам не хотел бы провозглашать, короче, с ним сложно работать. Он все ощущает на уровне ощущений, а не политических теорий.

— Еще один любопытный персонаж блока «Родина» — Сергей Бабурин.

— У нас была главная предвыборная установка — о присутствии в блоке Бабурина не упоминать и вообще камуфлировать его присутствие всеми возможными способами. С ним была договоренность, что он сидит и не выступает.

— Но он участвовал в телевизионных дебатах.

— Значит, это был чей-то недосмотр. Бабурин не должен был выступать. «Народная воля» вообще вошла в «Родину» случайно, поскольку в последнюю минуту по внутренним причинам отвалилась Партия труда. Нужна была какая-то партия, вот «Народная воля» и подвернулась. И за ночь список из 180 человек вырос до 270 за счет бабуринцев. После выборов все проснулись и обнаружили, что этих «народовольцев» прошло больше, чем других. Рогозин даже сказал Глазьеву в редком на тот момент проблеске взаимопонимания: «Сережа, а этих-то, этих-то сколько! Как так получилось?»

— Первоначально в списке «Родины» чуть ли не откровенные фашисты фигурировали…

— Был такой момент, когда блок «Родина» зарегистрировали, а его список нет. Рогозина вызвал Волошин и показал в списке пальцем — вот этих вон! У нас сначала было в списке максимум человек 270, но половина из них вообще никаких документов не представили, видимо, так не хотели идти на выборы.

— Как вы считаете, сумеет ли блок «Родина» выступить на следующих парламентских выборах?

— Это сильно зависит от того, когда будут следующие выборы. Недавно меня в Думе убеждали, что следующие выборы будут в марте, поскольку Думу распускают. Но в любом случае, если «Родина» пойдет на выборы, — это будет не политический проект, а бизнес-проект. В регионах рекрутировали бы кандидатов с финансовыми и административными ресурсами и кое-как бы избрались с большим количеством риторики и громких фраз.

— Некоторые смело заявляют о президентских перспективах Рогозина…

— Я убеждена, что все, кому лично Рогозин пожмет руку, обязательно за него проголосуют, у него необыкновенная личная харизма, отсюда безумные результаты в округе. Но, баллотируясь в президенты, каждому руку не пожмешь, а рогозинская харизма через телевизор не транслируется.

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: