Кольцовские «заключенные»

Четверо новосибирских малышей изолированы от внешнего мира, потому что могут представлять для него опасность. На сегодняшний день их детская — областной Центр профилактики и борьбы со СПИДом в Кольцово, а мамы и папы — врачи-инфекционисты. У детей есть игрушки, импортные молочные смеси и памперсы, но нет будущего. Они брошены своими мамами, ВИЧ-инфицированными наркоманками, и могут нести в своем организме «мину замедленного действия» — вирус иммунодефицита. В этом году к группе добавятся еще двое детей: у двух вич-инфицированных наркоманок подходит срок родов.

Детский сад «Вектора»: медсестра Светлана Дорофеева со своей воспитанницей Кариной. Фото Сергея ПЕРМИНА

На проходной закрытого предприятия «Вектор», на территории которого находится необычный детский сад, объявление: «Коллеги! Помогите нашим детям теплыми вещами».

— А что нам остается делать? — вздыхает главный врач Владимир Орловский, встречающий корреспондентов на крыльце четырехэтажного здания (здесь медики пытаются продлить жизнь ВИЧ-инфицированным больным). — Дети, рожденные от ВИЧ-инфицированных родителей, попадают к нам сразу из роддома и живут в инфекционном отделении, пока мы не выясним — носят ли они в своем организме вирус. Почти два года должно пройти, прежде чем мы диагноз поставим. Дети растут, им одежда нужна, вот и выкручиваемся, как можем — детский дом, да и только.

«Детский дом», или, как называют его кольцовские медики, «инфекционный детский сад» находится на втором этаже Центра. Карантинный блок заперт на висячий замок — от посторонних. В таком «заключении» дети живут в Центре, пока им не исполнится год и восемь месяцев. В этом возрасте делают контрольный анализ крови на наличие антител.

— Наши ребятишки, разумеется, не заразны. ВИЧ воздушно-капельным путем не переносится, заразиться от инфицированного ребенка практически невозможно. Но поостеречься нужно. Потом в моем кабинете вымоете руки с мылом. — Владимир Александрович снимает замок и приглашает внутрь.

Медсестра Елена Бубнова с Ирочкой. Фото Сергея ПЕРМИНА

Просторный холл, застеленный ковром и заваленный игрушками. Пахнет не «режимной» больницей, а молочной смесью, детской присыпкой и свежевыглаженным бельем. Трудно представить, что тут живут дети, обреченные на пожизненные страдания. И грустно оттого, что эти два года, проведенные в «детской» Центра, будут, пожалуй, для них самым светлым отрезком в их жизни. Потом вечное клеймо изгоя — «заразный».

— У нас в Барабинске живет тринадцатилетняя ВИЧ-инфицированная девочка. — Это уже заведующая детским отделением Светлана Орловская ведет нас в палаты, где просыпаются после тихого часа годовалая Ирочка и Карина и восьмимесячные карапузы Егор и Павлуха. — У нее мать — наркоманка, девочку воспитывает бабушка. За один год ей пришлось поменять три школы — клюют сверстники, со страхом и брезгливостью относятся учителя — в районе быстро разошлась информация, что девочка больна. Быть ВИЧ-инфицированным в нашем обществе — непосильное бремя. Особенно для детей.

Годовалая Ирочка живет в отдельной палате. Потому что медики уже знают — малышка ВИЧ-инфицированна. Ее мать — наркоманка с десятилетним стажем. Последние два года крепко сидела на героине. Девочка родилась с весом кило триста и с жуткой патологией — хроническим заболеванием почек, легких и печени. Месяц кроху выхаживали в палате интенсивной терапии, затем привезли сюда — в Центр.

В добрых руках можно и улыбаться. Фото Сергея ПЕРМИНА.

Она похожа на пятимесячного младенца — худенькая, прозрачная до синевы. Недавно научилась держать голову и улыбаться тем, кто наклоняется над ее кроваткой. Она гулит и цепко хватает за пальцы медсестру, которая в защитных перчатках усаживает ее на горшок. Очень любит, когда ее выгуливают в коляске по коридорам отделения. Но у этой малышки нет будущего. Мать ее давно сгинула в новосибирских наркоманских притонах, а родня постаралась об Ирочке забыть.

— Через восемь месяцев мы должны будем выписать ее из Центра, но куда? — Светлана Петровна гладит Ирочку по голове. — В обыкновенный детский дом ее нельзя, а в Новосибирске до сих пор нет специальной группы для ВИЧ-инфицированных детей. В соседнем Красноярске, когда у них появились первые брошенные инфицированные дети, быстро создали в детском доме для них отдельную группу. Хотя это тоже не выход — потом школа, кто будет для них специальный класс открывать? Замкнутый круг получается — никому эти больные дети не нужны.

В будущем Ира обречена на одиночество — у нее никогда не будет своей семьи. Даже если найдется тот, кто захочет связать свою жизнь с ВИЧ-инфицированной больной, — детей им лучше не иметь.

— В принципе, такая женщина может родить здорового ребенка, при условии, если во время беременности она будет наблюдаться в нашем Центре и не кормить ребенка грудью, — рассказывает медик. — Но, к сожалению, заводить детей отваживаются только те, кому уже терять нечего.

Рожают наркоманки и от наркоманов. А дети наркоманов, даже без смертельного вируса в крови, долго не живут.

Черноглазая Карина — любимица всех сотрудников Центра. Женщин в белых халатах она зовет «мамами», а главного врача — папой. Загадывать медики боятся, но у этой девчушки, брошенной в новосибирском роддоме уроженкой Узбекистана, антитела в крови с каждым месяцем уменьшаются. Есть надежда, что через восемь месяцев она выпишется в детский дом или ее удочерят приемные родители.

— В прошлом году нашего мальчишку, которого мы выхаживали в Центре, усыновила приемная семья, — рассказывает главный врач. — Но у него при выписке были хорошие анализы, а с Ирой — совсем другая история… Не хочется даже думать, что ее ждет впереди. А через несколько месяцев у нас — пополнение. Нужно опять закупать памперсы и соски…

На прощание Ирочка протянула мне резинового зайца, которого старательно кусала на руках у медсестры. Я, поборов свой страх, взяла игрушку и погладила детскую ручонку.

Дверь в инфекционный детский сад закрылась на замок. А мы пошли в приемную главного врача мыть руки с мылом…