Глеб Павловский: «В политике ничего естественного не знаю…»

Известный политтехнолог дает оценку тому, что происходит сегодня

Пожалуй, самый знаменитый сегодня на Руси политтехнолог Глеб Павловский, которому традиционно приписывают авторство любого нового проекта в российской политике, прилетел в Новосибирск на день, чтобы познакомиться с результатами социологического обследования о шансах либералов в большой политике, а заодно познакомиться с ситуацией, как говорится, на местах.

Глеб Павловский. Фото автора

Специальной пресс-конференции Глеб Павловский не устраивал, но с новосибирскими журналистами пообщался с удовольствием.

Речь сразу же зашла о митингах, которых в январе в стране было немало.

— Проходят десятки самых разных митингов, и они в принципе очень важны. Потому что помогают, пускай и запоздало — что очень плохо, — доработать реформу. Я думаю, что они еще не прекратились, и мы еще увидим митинги.

Реформа, совершенно очевидно, дорабатывается. Конечно, лучше было бы, если бы вещи, которые сейчас делаются, были бы сделаны заранее. Последовательность перевернута, и поэтому реформа обходится значительно дороже. И все-таки важно, чтобы она не превратилась в полную бессмыслицу. Ведь если будет оплачена реформа, при которой произойдет откат, то мы потеряем дважды на одном и том же.

— Но почему так произошло? Почему так много ошибок в монетизации?

— Потому что реформа не обсуждалась. Я часто это говорю: у нас полное — стерильное — отсутствие политических дебатов. Виноваты в этом, на мой взгляд, и власти, и политические силы, которые тоже ничего не обсуждают. Они сегодня готовы выступить, возвысить свой гневный голос: «Да-да, и я тоже против этого злодейства!!!» А где вы все были раньше?!

Существует много возможностей, которые не используются. Проще заявить, что, так сказать, кровавый режим своей кровавой рукой задушил мой свободный голос. А поскольку мне все равно сказать нечего, то я могу в этом состоянии пребывать и дальше.

— «Единая Россия» много на этом потеряет?

— Думаю, что потеряла уже. Сейчас — в районе десяти процентов.

— А президент?

— Президент потерял реально где-то четыре процента. Но какое это имеет принципиальное значение для избранного президента, тем более на второй срок? Есть такая идея, что Путин озабочен своим рейтингом и только о нем думает… Но, вообще-то говоря, ему, по большому счету, на это плевать.

— А это хорошо или плохо?

— Иметь большой рейтинг — лучше, чем маленький. Но это важно перед выборами, а не после них! После выборов можно хоть до нуля опустить — важно, что вы что-то делаете! Нужно действовать! И новую поддержку нужно создавать, действуя.

— Каковы сегодня шансы либералов?

— Очень характерно, что партии, потерпевшие колоссальную неудачу на выборах, ничего не сделали. Уже прошло больше года — разве хоть какая-то партия произвела реформу своего руководства, своей идеологии?.. Если то же самое происходит в регионах, то это очень печально. И это как раз дает основание считать, что эти партии не реформируются.

Каждый день мы узнаем о каких-то группах, чьи интересы прямо или косвенно задеты, — это же предмет работы, анализа. Но наша политика абсолютно пренебрежительно относится к такому анализу. И что — сидеть и дожидаться, когда все рухнет?! Они так и живут — просто дожидаются следующей катастрофы, чтобы занять освободившееся место.

Есть определенное количество людей, у которых есть интерес к политике и которые хотят чего-то добиться. С этими людьми надо работать. Эти люди являются базой создания новых партий, базой политического просвещения. Мне кажется, что если мы не достигнем быстрого прорыва в создании системы политической культуры, то мы будем мириться с прогрессирующим невежеством политических кадров. А где невежество — там и коррупция.

— У администрации президента есть план создания либеральной партии?

— Назначить лидеров, которые будут сидеть и ждать, когда им спустят финансирование?! А зачем это нужно? Извините, но нужно быть полными идиотами, чтобы, имея такой потенциал поддержки, имея большинство людей в стране, хотя бы относительное, не объединить их политически. Власть просто обязана это сделать. Если сейчас в стране существует большинство, поддерживающее власть, то это ценный случай, но он не вечный, и нужно немедленно, сломя голову, торопиться организовать этих людей. И на них опереться. Так поступали все без исключения администрации в любой стране мира.

Проблема гипертрофии «Единой России» связана с тем, что другие партии не активизируются — этот процесс идет очень медленно. Либеральная партия тоже нужна, и Кремль заинтересован в том, чтобы она возникла. А чтобы ее создавать, опекать и нести за нее ответственность… Вы же будете говорить: вот, смотрите, еще один кремлевский проект.

— Партия пенсионеров является таким проектом?

— Понимаете, таких мелких политических инвестиций очень много. Не надо думать, что они все государственные. Есть масса корпораций и бизнеса, которые хотят иметь кого-то при себе, какие-то афилированные группы. Много говорится о необходимости либерализовать партийное законодательство — так вот мы десять лет жили при либеральнейшем партийном законодательстве. И что получили? Сотни партий, ни одна из которых в общем не смогла ничего сделать. Это был просто бизнес, причем мелкий частный бизнес.

Само по себе либеральное законодательство ничего не решает: наш политический класс пятнадцать лет приучали к департизации, и сегодня его нужно просто повернуть к реальности — определять свою партийную принадлежность. При этом должны возникнуть новые партии. Не все они будут приятными, между прочим.

— Теперь о губернаторах. Им дадут доработать сроки?

— Если принята новая форма назначения губернаторов, то она должна быть реализована. А если она не будет реализована, то она не будет иметь вообще никакого значения. Я думаю, что губернатор может игнорировать эту ситуацию и действовать в пределах своего избирательного мандата. Но тем самым он как бы отказывается от того, чтобы войти в политическую команду президента.

— При назначении губернатора какой из факторов будет важнее: экономика или политика?

— Политика, естественно! Это же политическое назначение — принципиальную роль играет доверие президента, который формирует команду. На каком основании Буш замещает сейчас две тысячи должностей в США? Исключительно на критериях компетенции и доверия. Никто из тех, кому он не доверяет, не займет место. А у нас речь идет не о тысячах должностей, а о неполной сотне…

Так что первое — это политическое доверие. Но хотелось бы и компетентности — вот с этим у нас не очень хорошо.

— Прозвучало предположение, что через два года в России будет революция. Что вы об этом думаете?

— А у нас в принципе каждые вторые президентские выборы — это в определенном смысле революция, потому что при уходе президента опять определяется устойчивость государственного строя. И в этот раз, я надеюсь, к этому отнесутся, по меньшей мере, с той же серьезностью, как и в прошлый раз. Задача нормальных властей — не только исполнительной, но и законодательной — не допустить революции.

А пассивность населения… Пока вы будете пассивны — вам можно менять губернатора и начинать заново дележ собственности. Вы знаете, у демократии, даже в таком слабом виде, как наша, есть своя отрицательная сторона: если вы не чешетесь — то вас имеют. Извините…