Новосибирск 3 °C

Новаций на периферии в области высшей школы больше, чем в Москве…

24.02.2005 00:00:00

Тема образования, которую обычно не очень жалуют своим вниманием журналисты, последнее время буквально стала «хитом» на страницах ряда СМИ. Среди самых обсуждаемых вопросов — вопрос о передаче отраслевых вузов в систему Министерства образования и науки, о праве частных вузов иметь бюджетное финансирование, о возможности обучения в кредит и иных источниках финансирования для студентов, не попавших на бюджетные места, и проч. Кипят страсти и вокруг вопроса об отмене некоторых студенческих льгот, в частности — отсрочки от службы в армии. Обо всем этом и была наша беседа с ректором НГТУ.

Прежде всего, как заверил вашего корреспондента Анатолий Сергеевич, не надо думать, что завтра нам из Москвы спустят законодательный акт, и мы заживем по-другому.

— У англичан есть хорошая поговорка: «Легче переместить кладбище с одного места на другое, чем сделать хотя бы маленькую реформу в образовательной системе». Каждый шаг в этой области вызывает такую мощную волну смятения в обществе, такое противостояние, что многие, даже самые очевидные и необходимые новации вынуждены пробивать себе дорогу годами.

Самое крупное из нововведений в последнее время, по словам ректора, — это введение ЕГЭ. И это пока все.

Тем не менее в необходимости образовательных перемен сегодня не сомневается никто. В реформах остро нуждаются все ступени образования — и высшее, и среднее, и начальное. И если мы говорим о высшей школе, то главной проблемой здесь остается явное несоответствие между тем, чему учат в сегодняшних вузах, и тем, что требует сегодня от выпускников рынок труда. Согласно статистике, лишь 10–15% выпускников высшей школы находит себе применение по специальности, остальные — пополняют ряды безработных или становятся «совсем не теми, на кого учились».

***

— В чем основная причина такого дисбаланса? Почему выпускники нашей высшей школы (как и средней школы и начального профессионального образования) не имеют успеха на рынке труда?

— Дело в том, что вся система образования у нас — распределение студентов по специальностям, факультетам, направлениям подготовки и, самое главное, номенклатура специальностей — на 90% остается советской. Мы по-прежнему вынуждены готовить специалистов по той номенклатуре, которая спускается нам из центра, хотя рынок требует от нас несколько иных подходов.

Недостатком советской системы образования была слишком подробная специализация. Специальностей у нас, например, в десятки раз больше, чем в высшей школе Германии. Человеку, получившему более общее образование, адаптироваться к запросам рынка гораздо проще, чем человеку, получившему подготовку по узкой специальности. Эта проблема существовала и в советские времена, просто мы об этом никогда не говорили. Нам надо срочно возвращаться к более широкой подготовке, как это практикуется в развитых странах.

— Как вы относитесь к мнению, что частный бизнес тоже должен принимать активное участие в подготовке специалистов, поскольку подавляющее большинство выпускников, в том числе бюджетников, уходит именно в сферу частного предпринимательства, и государство таким образом финансирует частный сектор?

— Частный бизнес — тоже наше государство. Он возник не сам по себе, не вопреки законодательству, а в соответствии с законодательством России. Частный бизнес платит такие же налоги, как и государственные предприятия, и имеет равные с ними права на квалифицированную рабочую силу. Государство исходит из того, что 170 человек из 10 тысяч населения получает высшее образование за счет централизованных государственных фондов, а где эти специалисты потом будут работать, дело самих специалистов. Принудительного распределения на работу сейчас нет. 15 лет назад с нас были сняты функции централизованного трудоустройства, и это очень правильно, так как любой подневольный труд непроизводителен…

И что плохого в том, что люди идут в частный бизнес? У нас все основные промышленные предприятия Новосибирска — частные. Чего говорить директорам заводов, что они должны получать специалистов? Они продолжают требовать от нас централизованного трудоустройства, но это невозможно, это запрещено новым законодательством. Единственное, что сейчас можно сделать — чтобы рынок труда, заводы организованно предъявляли требования нашим специалистам, а мы по мере возможностей их удовлетворяли.

— В Думе не так давно рассматривался законопроект об образовательных кредитах и государственных возвратных субсидиях (ГВС) как одной из форм кредитования, на первый взгляд — это своеобразный «капиталистический вариант» прежнего централизованного распределения. Как по вашему мнению, найдет ли форма обучения в кредит широкое применение у нас?

(«ВН»: ГВС предполагают, что по социально важным специальностям студент обучается бесплатно, но после получения диплома обязуется отрабатывать несколько лет в школе, больнице или библиотеке. Если молодой человек отказывается от обязательств, деньги государству он должен будет вернуть.)

— Государственные возвратные субсидии предполагают добровольное заключение договора. Студент заранее соглашается работать в той области, где государство особенно ощущает дефицит специалистов, он сам принимает это решение в обмен на согласие государства профинансировать учебу. Не вижу в этом ничего плохого. Чем больше возможностей у молодого человека получить образование, чем у него больше вариантов, тем лучше. Такая форма обучения может стать выходом для бедных семей.

Но широкого применения, думаю, кредитные формы обучения все же не найдут — это та область, в которой возможны злоупотребления, у нас еще слишком неразвита правовая база. Основной формой финансирования все же останутся государственные именные обязательства, размер которых, как предполагается, будет зависеть от того, насколько успешно абитуриент сдал ЕГЭ. Хотя и здесь ректоров не может не беспокоить вопрос неотлаженности системы контроля за выполнением обязательств — студент может перевестись в другой вуз, где его будет трудно отыскать, не сдать сессию, «загулять» в конце концов… И тем не менее.

— К решению отменить для студентов отсрочку от службы в армии ректоры многих российских вузов отнеслись резко негативно, главный довод — что перерыв в получении образования не лучшим образом скажется на его качестве, и, отправляясь сразу после школы служить, ребята вряд ли потом вспомнят что-то из школьного курса…

— Идет борьба между Министерством обороны и Министерством образования. И Министерство обороны в этом вопросе тоже надо понять. Сегодня ситуация складывается так, что, согласно статистике, только 9,5% молодежи призывного возраста попадает в армию. Остальные, пользуясь в том числе отсрочками от армии через вузы, уходят от этого. Мне представляется, что было бы разумнее, если бы повсеместно был принят закон, обязывающий каждого гражданина страны один год отдать службе, военной или альтернативной. Конечно, есть и вторая сторона дела — сегодняшняя армия имеет не очень привлекательный вид, и матери боятся посылать туда своих сыновей, потому что отношения в армии полукриминальные — люди подвергаются насилию и унижениям. Общество боится армии. И не зря. И Минобороны надо это учитывать. Не случайно заговорили о введении годичной службы в армии. И дай Бог, чтобы это случилось, и как можно раньше, поскольку двухгодичная система порождает дедовщину, а таким образом один из факторов дедовщины уберется.

Но поскольку у нас молодого населения мало, то идет борьба мнений, надо ли будет потом студентам снова идти служить в армию. Тут я не знаю, как получится, к какому окончательному решению придут.

— Идет борьба и по поводу военных кафедр — оставлять или не оставлять их в вузах — последнее время об этом заговорили снова…

— Речь о военных кафедрах идет последние 20 лет. Сейчас вроде бы готовится решение, и если оно будет принято, то 70–75% военных кафедр в вузах будет закрыто. Под сокращение, скорее всего, попадут кафедры маленьких гуманитарных вузов. Ректоры решили воздержаться от обсуждения этого вопроса — это дело не наше, это дело государства. Пусть президент, правительство, Госдума, Совет Федерации решат — оставлять военную подготовку в высшей школе или нет. Но в любом случае часть военных кафедр обязательно будет сохранена. В НГТУ, я могу сказать точно, военная кафедра будет существовать еще как минимум лет десять. Высшая школа дает огромное разнообразие военных специальностей, аналогов которым нет в военных училищах, и если у нас закрыть военную кафедру, то армия лишится многих специалистов. И делать это, я считаю, неразумно. В крупных вузах военная подготовка в любом случае останется. Другое дело, что форму ее проведения надо менять.

— Частные вузы сегодня тоже отстаивают право иметь бюджетное финансирование, не боитесь конкуренции?

— Думаю, государство на это пойдет, и это будет правильно и справедливо. Пусть негосударственные вузы конкурируют с нами за качество образования, куда пойдет студент, туда пусть и идет бюджетное обеспечение этого студента — тем более, что это не так и много — 20–25 тысяч рублей в год на одного студента. Конкуренция — это сегодня то, чего нам в сфере образования не хватает.

— Как вы относитесь к процессу передачи отраслевых вузов в систему Министерства образования и науки и к высказываемому на страницах СМИ мнению, что это «сделает все вузы одинаково нищими»…

— Под прикрытием ведомственности, я в этом абсолютно убежден, часто процветают вузы с очень низким качеством образования. Я всегда был сторонником реструктуризации в этой области, в системе общего министерства легче выдержать какой-то общий достойный образовательный уровень. Я и сторонник того, чтобы маленькие вузы присоединить к большим, по этому поводу тоже ведутся споры. Такое объединение позволило бы поднять уровень того же библиотечного или спортивного обслуживания, да и студенческая жизнь в большом вузе гораздо интереснее, чем в маленьком, это тоже надо использовать.

Что касается «общей бедности», то, согласитесь, социальная справедливость требует, чтобы все государственные вузы получали одинаковую социальную поддержку со стороны государства. А ведомствам в случае реструктуризации никто не мешает продолжать финансово поддерживать вузы своего профиля…

— Новый министр образования и науки заявил, что реформа высшей школы у нас будет проходить в два этапа. Первый — введение ЕГЭ и государственных именных обязательств, второй — переход на двухуровневую систему образования по схеме «бакалавриат — магистратура» и, о чем мы с вами говорили, — изменение образовательной номенклатуры и уменьшение общего числа специальностей. Почему как о новации (двухуровневая система образования) говорится о том, что в вузах Новосибирска существует уже давно?

— Первые магистратуры и бакалавриаты появились 15 лет назад, сейчас они есть в половине вузов города. Двухуровневая система образования общепринята в Европе и в Америке. И когда наши студенты едут туда работать, не имея диплома бакалавра или магистра, они ставят зарубежного работодателя в сложное положение. Очевидно, что нашу систему образования надо сделать узнаваемой для Запада.

Сейчас речь идет о том, чтобы ввести магистратуры и бакалавриаты повсеместно. Что касается новаций, я вообще считаю, что на периферии их в области высшей школы больше, чем в Москве и Питере. Истина давно не находится в Москве, она находится в голове каждого из нас. Решать вопросы приходится не централизованно, а на месте. Если в нашем вузе или каком-то другом есть хорошая постановка какого-то дела, то этот опыт надо развивать и расширять…

И если бы сегодня новому министру образования и науки действительно удалось довести до реального решения вопрос о сокращении количества специальностей в номенклатуре, что сегодня активно блокируется консервативным лобби в той же Москве, то мы могли бы всерьез говорить о движении вперед…

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: