«Ветеран» — страница для старшего поколения
К 60-летию Победы
П.А. Труфанов, 2-й Прибалтийский фронт, июнь 1945 года.Мое родное село Волчанка в двадцати километрах от райцентра Довольное. Село большое, поделено на две части речкой. По названиям улиц можно было изучать историю с географией: последовательно переселялись сюда крестьяне из Орловской, Курской губерний, из Мордовии — их именами улицы и назывались. Мы жили на Курской — бабушка мамы родом оттуда. Дед отца прибыл с Орловщины. И что еще характерно: многие имели общие фамилии, хотя родственниками не являлись. Чуть ли не треть села — Труфановы.
Летом 38-го и 39-го я работал учетчиком в полеводческой бригаде. Вместе с учителями выпускали стенгазету: кто на «велосипеде» — всех обгоняет, а кто на «черепахе» — ползет.
После окончания девятилетки стал работать постоянно.
В тот день как раз управились засветло. Закончили стога метать и все уехали домой, на полевом стане остались конюх Егор Кириллович Астапов, повариха и я.
У каждого свои заботы. Я пошел обмерять стога: окружность, вершина, плотность травы, потом подсчитываю, прикрепляю к зачищенной березовой палке бирку с надписью «Антошин И.И. 12 центнеров» и втыкаю ее в стог с южной стороны. И так обмерил все восемь стогов. Зимой приедут за сеном — известно, кто этот стог метал. Потом надо заполнить табель — вот он, на целый месяц расписан. Сегодня — 21 июня, и надо написать, сколько трудодней начислено каждому стогомету, сколько — копновозу. Утром приедут на работу — и все наглядно. Наработавшись, уснул крепко. Утром будит повариха: пора вставать, скоро приедут! Позавтракали — нет никого. Потом смотрим, кто-то на лошади верхом едет. Один. Алексей Атоманский подъезжает и говорит:
— Война!..
В послеобеденное время дошел я до своей Волчанки. Иду по улице, и почти в каждом доме бабы голосят. Отца дома не было — его незадолго до этого в соседний колхоз председателем выдвинули, и он уехал принимать дела. Да только недолго председательствовал — в августе ушел на войну. А в ноябре 42-го вернулся без ноги. Я же все это время продолжал работать. 6 января 43-го настал и мой черед (в неполные восемнадцать!) Первый раз я видел отца плачущим: «Что такое война, по себе знаю». А мама, как и все деревенские, — в голос. Ехали на лошадях вместе с Егором Никулиным, он был ранен в ногу, подлечился и снова на войну. Больше Егор домой не вернулся — погиб.
Дней десять я побыл в Томском артиллерийском училище, потом нас перевели в Ачинск, где находилось Киевское военно-пехотное училище. Учили недолго: в мае выдали погоны, а в июне направили на фронт, под Курск. Не доезжая до места, нас бомбили. Я получил контузию. Все цело, нигде ни царапины, да только странно — вокруг меня тишина. Сколько часов пробыл в беспамятстве — не знаю. Демобилизовали, домой отправили.
Начал работать в приемном пункте Заготзерна. Слух постепенно возвращался, мир вокруг меня наполнялся звуками. И в январе 44-го снова Доволенский райвоенкомат, двухмесячные курсы топографов-вычислителей (разведчиков-наблюдателей) в Омске, и я второй раз пошел на войну. Калининский фронт, Ленинградский, 2-й Прибалтийский, 3-й…
В Латвии у реки Айвиксте наша артиллерия вела огонь по противоположному «немецкому» берегу. Немцы на показывались — то ли затаились, то ли отошли. Поступил приказ перебраться на тот берег, разведать и передать по рации координаты огня. На задание пошли командир батальона, командир батареи, связист и я — как разведчик-наблюдатель. Перебрались на тот берег, рацию еще не наладили, а немцы поднялись в рост и открыли стрельбу. Связь наладилась, и мы передали свои координаты, потому что противник рядом, вызвали огонь на себя. Командиры батальона и батареи ранены. Лодочник погрузил их и стал переправлять на наш берег, а они в тяжелом состоянии, мечутся. Вода попадает в лодку. Я поплыл вслед за тонущей лодкой, тащу ее. Не помню, как дотянул раненых до берега. Их спас, а меня самого из воды вытащили, не было сил сделать это самостоятельно. Позднее наградили за спасение командиров орденом Красной Звезды.
1 августа 1944 года получил осколочное ранение в ногу и левую руку. На этот раз в госпиталь не отправляли, подлечили в медсанбате, потом — курсы младших лейтенантов. И вот я, командир минометного взвода 192-го полка 201-й Гатчинской Краснознаменной дивизии, участвую в наступательной операции по ликвидации Курляндской группировки немецко-фашистских войск, насчитывающей до 180 тысяч солдат и офицеров. Противник сдавался целыми группами. 8 мая 45-го движение на дороге, по которой мы идем на Запад, застопорилось. Впереди многокилометровая пробка. Наша машина прижимается к обочине, а навстречу идут колонны военнопленных, проходят рядом с машиной. Поравнявшись со мной, молодой солдат протягивает мне свой бритвенный прибор и, улыбаясь, кивает головой. Уже темнеть начало, а они все идут. Вдруг на дороге появляются машины с репродукторами и из них несется: «Ахтунг! Ахтунг!» («Внимание! Внимание!»). И далее на немецком звучит сообщение о том, что сегодня подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии. Поблизости небольшой латышский хутор. Располагаемся там в палатках. Не знаю, откуда у нас появилось столько осветительных ракет — расцвечиваем ими небо. Эмоции жаждут выхода: война окончена, и мы живы! Поджигаем стог сена, праздничным факелом огонь взвивается ввысь. В соседних палатках пленные, и они улыбаются — тоже рады, что войне конец, а плен все-таки лучше смерти. Мы поем «Катюшу», и они тоже поют на каком-то русско-немецком «эсперанто».
Группа за группой прибывают к нашему приемному пункту военнопленные, сдают оружие и держат путь на восток. И только 13 мая вся эта «приемосдача» заканчивается. Саперы «наводят» столы, примерно на полкилометра, на столах трофейный шнапс и угощение. За столами — полки, подразделения. Полковник Оболин, командующий артиллерией нашей дивизии, разливает спиртное. И я к нему с кружкой. А надо сказать, что никогда прежде никакие «наркомовские» 100 грамм я не пил. В лучшем случае мне за это доставался сахар. Впрочем, и не курил тоже — ни тогда, ни потом. А тут, не задумываясь, хватил — за Победу! Ох и развезло же меня, страшно вспомнить. Братья-славяне праздновали, и я просто не мог быть в этот момент не со всеми.
В декабре 46-го вернулся в родную Волчанку, а в 48-м обосновался в Новосибирске. Но это уже другая история, разговор о которой пока отложим. Сейчас же хотелось рассказать о том далеком, но близком сердцу времени, которое из памяти старшего поколения не уйдет, пока жив человек.
Павел Алексеевич ТРУФАНОВ, ветеран Великой Отечественной войны, председатель совета ветеранов Первомайского района
Страницу подготовила Алла БЕЛЬСКАЯ
