Субботние встречи
Редко кто из зрителей читает театральную программку до конца: там, где после
С таким «бойцом» театрального фронта я и встретились за кулисами «Старого дома». Правда, сама Аида Ивановна Васильева, актриса, служившая в театрах Новосибирска и Москвы, а теперь помреж с двадцатилетним стажем, называет себя капитаном, который стоит у штурвала спектакля. Приукрашивает:
Монтировщик лучший друг помрежа
Ну что ты меня все вопросами мучаешь? Сама ведь помрежем три года отработала, лучше меня все знаешь, Аида затягивается сигаретой в темноте
Ну да, отработала. И за два года научилась командным голосом рявкать по трансляции: «Монтеры, на перестановку!!!» Потому что, не в обиду будет сказано, монтировщики народ весьма капризный. Позовешь его, родного, ласково: «Пожалуйста, пройдите на закрытие занавеса», а он в ответ по трансляции: «Не гони, у нас еще пять минут до финала». А потом примчится в мыле и зашипит сердито: «Почему не зовешь,
Помню, приехал к нам питерец, «Белые ночи» по Достоевскому ставил, вспоминает Аида. У него обязательное условие было занавес открывать только на определенную музыкальную фразу
Открытие занавеса репетировали целую неделю. Потому что помощник режиссера в музыкальном плане был человек ущербный, с врожденной музыкальной «тугоухостью». Ей что крещендо, что стокатто все едино. Не могла она внятно скомандовать монтировщикам: «Занавес, пошел!» Режиссер сначала нервно курил, потом кричал, а через два дня нервотрепки запел. Три дня они вместе с помрежем распевали нестройным хором мелодию «учили текст».
Почему все смеялись на «похоронах» Узденского
Аида Васильева всегда готова прийти на помощь актерам, монтировщикам |
Ты лучше расскажи, Аида, как мы на спектакле «Пределы» гроб потеряли, это уже сам начальник монтировочного цеха сигареткой дымит. Повеселились мы тогда
«Пределы» были испытанием для всего театра. Наверное, и для зрителей тоже.
Второй акт начинался с панихиды у гроба Ивана Ильича. Гробик местные слесари выпилили очень милый фанерный контур «вечной квартиры» с отверстием для поминальной свечи.
Я тогда первый звонок для зрителей дала десять минут до начала второго акта было, Аида поудобнее устраивается на кожаной скамейке. Ко мне подбегает взъерошенный монтировщик: «Аидочка, мы гроб потеряли!»
Гроб искали по всем театральным закоулкам. Даже в гримерки заглядывали, не завалился ли где? Как сквозь землю фанерное «пристанище» провалилось! Пять минут до начала спектакля, три Администратор уже брови угрожающе сдвигает: почему антракт затягиваем?
Меня дрожь нервная бить начала, я поняла мы «плывем»! театрально восклицает моя собеседница. Десять раз глубоко вздохнула и решила: ставим вместо гроба фанерный рояль из первого акта. Только ножками кверху. Прилепили скотчем к ножке свечку, попросили осветителей не давать на лжегроб яркого освещения и выкрутились. Правда, участники панихиды не плакали, как по сценарию положено, а давились от смеха Узденский тогда сильно обиделся: он Ивана Ильича играл. Почему, говорит, на моих похоронах все смеются?
Актеры не пьют, а выпивают
Известно, что богема любит «расслабляться»: актер он что нерв оголенный, страстями человеческими живет. Спектакли, репетиции стрессы
Но «расслабление» только после работы. А во время спектакля
7 января поехали в Академгородок со сказкой, рассказывает Аида. Первый спектакль в 11 часов утра, второй в два дня.
В перерыве актерская братия купила в местном киоске великое множество банок с водкой: ну, за Рождество! Начинается сказка, открывается занавес на троне, по ходу пьесы, восседает Кащей.
Вот фура просвистела и ага
Аидочка, расскажи, как наш завтруппой на фуре прокатился! курилка становится многолюдной: все, кто заходит в антракте на перекур, остаются с нами и начинают травить театральные байки.
Спектакль у нас шел «Проклятие меча», из жизни японских самураев, начинает помощник режиссера. Грим сложнейший: парики, японские глаза. А у заведующего труппой была в этой постановке малюсенькая роль: он должен был выехать на середину сцены на фуре, произнести два слова и важно «укатиться» обратно за кулисы. Фуру толкал монтировщик.
Завтруппой долго гримировался и «упаковывался» в кимоно. Пристраивал за пояс красивый меч, чтобы предстать перед зрителем во всеоружии своей небольшой, но очень важной роли. Встал на фуру, принял гордую, как и положено потомственному самураю, позу. Монтировщик поплевал на ладони, крякнул и толкнул фуру что было мочи
Фура с самураем пронеслась по сцене из одной кулисы в другую подобно «Летучему Голландцу»: быстро и неуловимо, как призрачное видение. Понятное дело, что гордый самурай не успел произнести ни одного слова
Когда он на всех парах влетел в мою кулису, то обиженно прошептал: «Такую роль завалили ».
Вспоминать хитросплетения театральной жизни помощник режиссера может бесконечно. Однажды режиссера разыграли. Посадили за столик помрежа манекен, надели на него парик и джинсовую рубашку, вставили в рукав ручку: в потемках кулис его запросто можно принять за человека. Режиссер ворвался за кулисы и с ходу наорал на манекен. Когда понял, кто перед ним расхохотался.
А в другой раз убитого по сценарию актера забыли унести со сцены. И когда он понял, что никому он не нужен, то медленно и печально пополз «умирать» за кулисы
А помнишь? В запасе у помрежа куча интересных историй: смешных, трогательных и удивительных. Закулисье это свой особый мир, со своим уставом, укладом и правилами. Как говорит Аидочка, «театр это маленькое государство».