Шутки в сторону! от 09.04.2005

Для кого-то это может и покажется необычным, а мы, в «Вечерке», уже привыкли, что нашу газету — ее журналистов, ее рубрики и т.д. — знают не только в Новосибирске. Множество раз на сайте «ВН» были отклики на различные заметки не только иногородних, но и зарубежных читателей. Приятно, что и читательский конкурс не оказался обделенным в этом смысле, и сегодня у вас есть возможность познакомиться с тремя рассказами — двумя любительскими и одним профессиональным. Автор одного изних в нашем городе не проживает, а откуда он — вам станет понятно из подписи.

«Вечерка» очень бережно относится к вниманию к газете читателей, но их внимание к конкурсу ценит с особой теплотой. Спасибо!

Популярность

В интеллектуальном плане меня, писателя, с Германией сближают сразу три вещи: во-первых, здесь живёт мой родной брат, и мы ходим с ним в хороший ресторан; во-вторых, уже шесть лет я регулярно публикуюсь в журнале «Литературный европеец», который (что немаловажно!) всегда печатает большие фотографии авторов;

в-третьих, некоторые мои книги (с моим же фотографиями на обложке!) продаются здесь в магазине «Русская книга».

Хороший ресторан в Германии — всегда полон, но наша небольшая компания места заказала заранее.

Хороший ресторан в Германии может отличаться ещё тем, что на столах меню просто нет. Зато к вам подходит сам повар и рассказывает, какие блюда приготовлены сегодня, и почему он их вам рекомендует, и с какими винами эти блюда сочетаются.

Как истинный российский патриот, немецкого я не знаю, и положился на вкус брата, но про себя подумал: «Надо же, меню нет! Держи теперь весь вечер в голове цены — вместо интеллектуального общения».

Вскоре начинаю замечать, что публика с соседних столиков с интересом поглядывает в мою сторону и особенно, как мне показалось, женщины. Эти смотрели в мою сторону как-то даже изучающе. С некоторыми я попробовал встретиться взглядом и в ответ получил доброжелательную улыбку.

«Неужели узнают?» — с тайной гордостью в душе скромно подумалось мне.

«Но вдруг это не меня?» — одновременно пронзила неприятная мысль.

Сижу, краем глаза не прекращаю наблюдение. А тело уже само принимает величественные позы. Подбородок поднимается. Взгляд становится возвышенно-стремительным, слегка глядящим в будущее — как и положено настоящему инженеру человеческих душ.

Начинаю вновь посматривать на публику, но уже слегка расслаблено-снисходительно. Встречаюсь со взглядами — в ответ улыбаются. Узнают!

Эх, видела бы сейчас меня Леночка из 10-го дома — наверняка по-другому отнеслась бы к моему недвусмысленному предложению!

Попробовал делать некоторым приветственные помахивания рукой — улыбаются, приветствуют взаимно. Причём точно мне. Без сомнений!

«Ну вот, — думаю, — так незаметно подкралась писательская популярность.

Причём не в Чехии, где живу уже пятнадцать лет, а именно в Германии!

Вот она, значит, где — страна передовой интеллектуальной культуры!»

Как каждый увлекающийся собой писатель, всегда ношу при себе несколько экземпляров книги и перьевую ручку: подписывать.

Мысленно стал подсчитывать количество потенциальных поклонников и с огорчением осознал явную нехватку книг для раздачи автографов.

За улыбками и взаимными приветствиями прошёл ужин. Расплатились.

Я встал из-за стола и тут только увидел, что за моей спиной висела большая зелёная доска… на которой мелом было расписано меню с ценами. Она-то и привлекала внимание посетителей.

Никто не обратил на меня внимания, когда я выходил из зала.

И не верьте в высокую немецкую культуру, особенно в отношении русских писателей!

Сергей ЛЕВИЦКИЙ, президент Союза русскоязычных писателей в Чешской Республике

«Мясо увялилось»

Было это в середине марта в 1955 году. Деревенская жизнь проходила своим чередом. Народ зиму прожил благополучно, и, что греха таить, кто добросовестно трудился в колхозе и дома, тот и жил вроде покрепче.

К первой части деревни относилась и наша семья. Жили вроде небогато, но в достатке. В хозяйстве была корова с подростком, пять овец, гуси, пара свиней да куры, так что было кого кормить.

Родители имели достаточный опыт в жизни. Поздней осенью, когда устанавливались постоянные морозы, в зиму кололи некоторую живность на мясо. Хватало на пропитание семье на зиму, а что лишнее — возили на базар в район Венгерово. Расход продуктов родители вели в пределах нормы, что и позволяло иметь про запас мясных продуктов.

Соблюдение религиозных праздников, постов давало возможность рачительно питаться мясом. В те времена такой вещи, как холодильник, в доме не имелось, и мясо хранили в бочках в нежилых помещениях — амбарах, «козенках». А для сохранности его от домашних крыс и мышей в доме имелись две кошки — Настя да Мурка, и что характерно — с обязанностями они справлялись успешно.

Год, указанный в начале рассказа, был урожайным на все продукты, и мяса оставалось на весну и лето достаточно. И был хлопотный вопрос: как сохранить мясо качественно? В деревне некоторые хозяева приспосабливались вялить мясо на солнце. Вешали под карнизом домов с солнечной стороны, и при солнечных лучах да при ветре оно становилось как бы подсушенным, называли его вяленым. Коптить — понятия не имели.

Вот и наши родители решили некоторую часть мяса повялить. Связали пар десять разного мяса небольшими долями, и мы с отцом на укрепленном шесте аккуратно и прочно вывесили это мясо. Дни стояли солнечные, да и ветра южной стороны делали свое дело.

А какой дом в деревне без собаки, вот и у нас была Дамка. А весенний месяц март — это месяц «свадеб» Насти и Мурки, да и Дамка изъявила желание. Так что посторонних посетителей хватало. Отбою не было. С торцов крыши дома имелись небольшие отверстия для продувания чердака, а в эти отверстия на чердак лазили и Настя и Мурка. Вот там и справляли они свои гулянья.

Нам с отцом как-то оказалось невдомек, что мясо привлечет «гостей», а они этим и воспользовались. Кому любовь нужна, а кому и мясом полакомиться не мешало. Вот и «потчевались» досыта. Сами наедались, да каким-то образом перегрызали веревочки связанных кусков, куски падали на снег, а там, внизу, Дамкины «ухажеры» тоже не дремали и угощались. Да и Дамке доставалось.

Как-то мама спросила отца: «Как там мясо — целое, вялится?..» Отец ответил, что все нормально: эту партию увялим, потом еще навяжем. Благо, погода позволяет, и мясо еще есть. А в один из дней отец вышел утром во двор, поглядел, где висело мясо, а там лишь шест голый торчит. Отец, не поняв, где мясо, стал ходить по двору, вышел за ворота и обнаружил обглоданный мосол говядины. Потом еще обнаружил в пригоне не доеденный кусок, а потом и догадался, в чем дело. Полез на чердак и там обнаружил пару не съеденных кусков баранины.

С расстройством зашел в дом, мама спросила: «Как мясо?». Отец ответил: «Мясо увялилось».

Так вот печально закончился процесс вяления мяса. Родители, да и мы, домашние, погоревали, да что делать. Что случилось, не вернешь. Нашему горю и соседи сочувствовали. Ну а жизнь продолжалась.

Михаил ФРОЛОВ

Мне думается, это событие из студенческой жизни у многих моих сокурсников до сих пор сохранилось в памяти, поскольку оно было из ряда вон выходящим и в своё время прогремело на весь курс…

Вечерний час. Студенческое общежитие. В нашей комнате каждый занят своим делом. Я и Пётр увлечены чтением, Женька с подружкой Любой, сидя на койке, о чём-то тихо воркуют. Неожиданно дверь в комнату приоткрывается, просовывается голова Стёпки. Обшарив любопытными глазами наше помещение и не заходя внутрь, закрыв дверь, он исчезает. Стёпка — наш однокурсник. Мощного телосложения, весом этак не менее центнера, занимается классической борьбой, неоднократный призёр городских соревнований. Между прочим, на редкость скромный и крайне стеснительный. Он и в комнату-то не вошёл потому, что увидел в ней девчонку.

Вскоре Женька пошёл провожать свою Любашку, и в комнате остались мы вдвоём с Петрухой. Наверное, во все времена студенты, когда делать нечего, любили пошутить друг над другом. В этот вечер потянуло и нас на озорство.

Петруха и говорит:

— Давай разыграем Стёпку. Я лягу на Женькину кровать, укроюсь с головой одеялом, а ты выключи свет, позови Стёпку, скажи ему, что в нашей комнате его ждёт приблудная шалава. Возможно, он клюнет на эту приманку.

Сказано — сделано. Я зашёл к Стёпке, в комнате он был один. Объяснил ситуацию. Смущаясь и краснея, он поначалу отказывался, но я настаивал. Когда он узнал, что в нашей комнате никого посторонних нет, и о его визите никто знать не будет, Стёпка, в конце концов, согласился. И вот он вошёл в нашу комнату, закрылся на крючок…

О дальнейшем рассказал позднее Петруха. Стёпка медленно подошёл к койке, потрогал лежащее тело и стал быстро раздеваться. Укладываясь в постель, он без особых усилий придвинул Петруху к стенке (с его комплекцией это было сделать нетрудно!). Потом минуты три лежал без движения. Затем протянул ручищу и стал шарить, начиная от грудной клетки и дальше вниз вдоль тела. Скрестив руки и зажавшись, Петруха изо всех сил пытался не раскрыться. А в самый «последний момент» он ребром ладони крепко стукнул «любовника» по руке. Тот лапу отдёрнул и снова затих минут на пять. При этом Петруха нет-нет да тоненько и завлекательно похихикивал, чтобы лишний раз возбудить Стёпку. И допрыгался… Стёпка все-таки перешел к таким активным действиям, что перепуганный Петруха заверещал, как боровок при кастрации.

Почуяв неладное, я попытался сорвать с крючка дверь. Подбежавшие ребята мне помогли. Мы ворвались в комнату, включили свет…

Стёпка поспешно надевал трусы, затем сгрёб остальную одежонку и мигом смылся. Перепуганный Петруха, укутавшись в одеяло, сидел на койке, прижавшись к стене, и мелко дрожал, как во время озноба. По всей видимости, Стёпка был человеком традиционной ориентации, а не то шутка наша вышла бы Петрухе боком.

Об этом инциденте позднее мы, конечно, вспоминали не раз, но вслух не рассказывали. Ясно было, что шутка не удалась.

Дм. КАПЕЛЮК