Педагогическая поэма Виктории Вельмакиной

Сегодня — День учителя

Тридцать лет заслуженный учитель России Виктория Вельмакина пестовала кадры для детских садов Новосибирска

Тридцать лет заслуженный учитель России пестовала кадры для школ и детских садов Новосибирска. Наш фотокор сфотографировал Викторию Иннокентьевну в окружении будущих педагогов из педагогического колледжа N 1 в канун ее 90-летия. Фото Владимира ПОЛЯКОВА

Нынешним родителям сегодня хорошо известно, что устроить трехлетнего карапуза в детский сад — задача не из легких. Есть несколько вариантов решения этой злободневной проблемы: встать на очередь в детское учреждение еще до рождения ребенка, заплатить крупную сумму денег в качестве первоначального взноса за место в детском саду или отдать драгоценное чадо на попечение няни. Нехватка детских садов, отсутствие в них профессиональных кадров становится для нашего общества проблемой, кратной повышению цен на бензин. В сброшенных с ведомственного баланса садиках теперь располагаются офисы, где хозяйничают юркие предприниматели, а мизерная зарплата вряд ли может привлечь в детские сады профессиональные кадры. Не престижно сейчас быть воспитателем, поэтому и конкурса на поступление в педагогический колледж N 1 на сегодняшний день не существует. А когда-то, в начале 70-х, этот конкурс составлял 13 человек на место!

Экс-директор педагогического колледжа N 1 имени Антона Макаренко заслуженный учитель России Виктория Вельмакина на сложившуюся ситуацию смотрит с грустью, ведь дело всей ее жизни вдруг оказалось не востребованным государством. Но как бы то ни было, для трех поколений выпускников педучилища Виктория Иннокентьевна — человек-легенда. Тридцать лет она, как заботливая мать, пестовала кадры для дошкольных учреждений города, училище благодаря ее стараниям получило свое второе рождение. В канун своего 90-летнего юбилея Виктория Иннокентьевна вспоминает, с чего начиналась ее педагогическая поэма.

Жареные огурцы

Фото Владимира ПОЛЯКОВА

В детский сад пятилетняя Вика пошла в голодном 1920 году. Приспособленный под садик одноэтажный особнячок находился в самом живописном местечке Университетской рощи в Томске. Однажды ребятишкам на обед подали изысканный по тем временам деликатес — жареные огурцы. Одно неловкое движение, и лакомство вместе со стеклянной тарелочкой оказалось на полу. Когда в дверях появилась заведующая, виновница происшествия Вика старательно пыталась выудить из стеклянных осколков остатки своего аппетитного обеда. «Какой некороший девочка, — покачала головой строгая немка. — Пошли со мной». Она отвела малышку в свой кабинет и закрыла ее там на ключ.

— Сижу я, рыдаю, — вспоминает Виктория Иннокентьевна. — Вдруг из-под стола выскакивает белый пушистый шпиц и давай мне лицо лизать, успокаивать. Поиграли мы с ним, потом под стол залезли и уснули. А когда заведующая пришла и меня выпустила, Дар, так звали моего нового друга, за мной увязался. Так с тех пор и остался он у нас на долгие 17 лет. Пес оказался замечательный, помню, голод был страшный, а Дар откуда-то в зубах краюху хлеба принес, на порог положил и опять на «охоту» помчался. Если бы мне рассказали о таких чудесах, не поверила бы.

Школа хороших манер

В 1930 году в Томском педагогическом техникуме открылось первое в Советской России дошкольное отделение. Подготовка профессиональных кадров для дошкольных учреждений страны была поручена соратнице Надежды Крупской Наталье Вышеславцевой. Она преподавала девочкам педагогику, попутно обучая «пионеров дошкольного воспитания» хорошим манерам. «Воспитатель должен быть сам воспитан», — любила она повторять. И воспитанницы под ее строгим взглядом старательно расправляли плечи, втягивали животики, поправляли прически и старались говорить правильно, не шмыгая при этом носами. Полученные в результате обучения профессиональные навыки девушки сразу применяли на практике.

— На первом курсе меня послали в Новокузнецк организовывать детскую площадку для детей работниц овощной фермы, а через год я отправилась в колхоз под Павлодаром (Казахстан) проводить курсы дошкольных работников. Представляете, весна, на реке ледоход, а мне во что бы то ни стало надо перебраться на другой берег. Лодочник на просьбу перевезти меня через реку только пальцем у виска покрутил, мол, безумная ты девка. Я уже по льдинам собралась прыгать, да он меня остановил, говорит: «Вот тебе две доски, льдины отгонять будешь и молиться, чтобы не потонули». Так мы с ним на другой берег перебрались. В те годы кулаки народу покоя не давали. Помню, как-то ночью разбудил меня набат, деревня горит, люди в исподнем по улице мечутся. Моя хозяйка прибежала, кричит: «Беги, милая, куда глаза глядят, сейчас председательнице голову отрубили живодеры и тебя найдут, не пощадят». А куда же мне бежать, когда до окончания курсов еще два дня осталось, это же все равно, что пост свой оставить самовольно. Подумала я и осталась, будь что будет. Мне потом часто говорили, что я в рубашке родилась.

В условиях военного времени

В детстве Виктория Иннокентьевна мечтала стать геологом, в юности — медиком. Но в медицинский институт ее не приняли, мотивировав свой отказ тем, что стране нужны педагоги, и она как дипломированный специалист должна продолжать учебу по своему профилю. Пришлось девушке, не искушая судьбу, закончить Томский педагогический институт. В 1942 году Виктория Иннокентьевна с мужем и двумя маленькими дочерьми переехала в Новосибирск. Она пошла работать в детский сад N 28.

— Помещение, где располагался садик, было в аварийном состоянии, — вспоминает Виктория Иннокентьевна. — Благо, что я вовремя забила тревогу, вызвала рабочих. Один взмах молотка, и пол обрушился практически у нас под ногами. Если бы в это время в саду находились дети, меня, заведующую, расстреляли бы в условиях военного времени за умышленную порчу казенного имущества, как вредителя.

Пока в детском саду шел ремонт, его воспитанники отдыхали за городом в Белоярке, где заведующая нашла место для временного садика.

Кто в теремочке живет?

В 1946 году Викторию Вельмакину вызвали в горком партии и предложили занять вакантную должность директора педагогического училища или в случае отказа положить партбилет на стол. Училище Виктория Иннокентьевна приняла, но с условием, что по первому же требованию ей будет оказана любая помощь.

Педагогическое училище в Новосибирске к тому времени существовало уже девять лет как филиал Кемеровского педучилища. Учащиеся и педагоги ютились в арендуемых у школы крохотных комнатках, так что ни о какой материальной базе и учебных программах вообще речи не было. «Это не училище, а курсы чего-то там», — сказала Вельмакина, познакомившись с документами, и пошла по инстанциям выбивать помещение и знакомить чиновников с тем, какой должна быть «кузница» педагогических кадров. За пустующее помещение на проспекте Сталина (улица Ленина) молодому директору пришлось биться «кулаком об стол». Через несколько месяцев в училище появилось паровое отопление, и «необитаемый остров» стал постепенно превращаться в уютное «гнездышко». В 1957 году училищу было присвоено имя Антона Макаренко за творческий подход в подготовке педагогических кадров. В 1959 году на международном семинаре по дошкольному воспитанию в Москве доклад Вельмакиной привлек внимание специалистов из ГДР. Они пригласили Викторию Иннокентьевну к себе в гости обменяться опытом. «У нас профессию воспитателя получают обычно те, кому больше некуда идти, она для них как вынужденная посадка», — говорили немецкие педагоги, а Вельмакина удивлялась: «И вы таким недотепам доверяете воспитывать будущий цвет нации»?

В 1960 году педагогическое училище N 1 переехало на улицу Серебренниковскую, 36. И опять для директора начались горячие деньки: училище строилось, педагогический коллектив пополнялся молодыми, полными сил и творческих планов кадрами, увеличился план по выпуску квалифицированных специалистов, а еще на балансе училища появился свой учебно-опытный участок — зеленая лаборатория, где одних роз росло 25 сортов.

Уже выйдя на пенсию, Виктория Иннокентьевна десять лет проработала ректором народного университета педагогических знаний, организованного на базе училища, который в годы перестройки тоже канул в Лету. Виктория Иннокентьевна говорит, что не жалеет о том, что посвятила себя работе по дошкольному воспитанию детей. Она стала свидетелем того, как зарождалось, развивалось, процветало и, к сожалению, угасло дело всей ее жизни.

— Однако я, как карась-идеалист, верю, что государство вновь повернется лицом к детям и к людям, которые их воспитывают, ведь недаром говорят, что дети — наше будущее, — вздыхает Виктория Иннокентьевна.