На таких людях, как директор совхоза «Чикский», держится сельское хозяйство нашей области. А сам он говорит сельчанам: «Держитесь! Несправедливость не может длиться вечно!»
Петр Дятлов. Фото автораВ канун Дня работников сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности, который отмечался в минувшее воскресенье, большая группа представителей агропромышленного комплекса нашей области приняла участие в торжественном заседании в Кремлевском Дворце съездов. Один из них — директор племконезавода «Чикский» депутат областного Совета Петр Дятлов. С ним мы сегодня знакомим наших читателей.
Как они выжили
— Как будто чувствовали, что будет трудно, — говорит Дятлов. — Если раньше и без того хозяйство было многоотраслевое — около 20 тысяч гектаров пашни, 5 тысяч голов крупного рогатого скота, несколько сот лошадей, то позже начали сами на собственной мельнице молоть муку, печь хлеб и обеспечивать им всю округу, словом, делали хозяйство максимально независимым от случая. К сожалению, такой случай пришел, это, действительно, 90-е годы. И когда удар по селу был нанесен такой, что оно еще долго не оправится, мы все же платили зарплату, развивали производство, а главное — удержали людей: не кинулись в торговлю и не ушли в фермеры.
Сейчас «Чикский» ежедневно поставляет в город 20–25 тонн молока. Это существенная прибавка и к столу новосибирцев, и в кассу хозяйства. В этом году, несмотря на большие площади, здесь вовремя убрали свой хлеб, помогают другим. И хотя погода подвела в этом году земледельцев, урожай в 23 центнера с гектара все-таки кое-что значит. (В 2001-м хлеборобы «Чикского» намолотили 37 тысяч тонн, больше, чем Мошковский и Болотнинский районы, вместе взятые).
Удержала людей и крепкая «социалка»: добротное жилье, детские учреждения, музыкальная школа. А главное: в Дятлова верили. Это он сам уговорил работников совхоза не поддаваться на уговоры о приватизации. Объяснял на собраниях просто: растащат! И в Коченевском районе он не один такой. Бок о бок с бывшим совхозом до сих пор существует процветающее государственное предприятие — Чикская птицефабрика во главе с бессменным директором Борисом Шмидтом. Эдакие своеобразные острова социализма, которые вполне вписались в общерыночный ландшафт.
И сейчас 19 ежедневных электричек, отходящих в город, уже не так пугают руководство пригородных хозяйств, хотя немалая часть жителей Чика и Прокудки на работу в город, конечно, уезжают.
Удержала людей и земля. Разумеется, и обширные поля общественного производства, но также и крестьянское подворье. Там, в городе, можно было в любой момент остаться без куска хлеба вообще, а тут все-таки надежные 4–5 тысяч рублей ежемесячно да пара коров, да птица, да огород… И когда у тебя на земле прочно стоит даже в самом оживленном пригороде добротный дом, есть работа, то тысячи дачников-горожан уже не так раздражают, потому что на них тоже можно немного подзаработать.
Когда-то,
в конце
50-х, Никита Хрущев сумел было убедить всех в том, что пусть лучше у нас будет сплошное общественное производство: пришел в магазин, купил, что нужно, к столу и отдыхай после работы! Задумка, конечно, хорошая. Под нее опахали огороды у сельских жителей по самые, как тогда говорили, крылечки. Получилось, естественно, как всегда. Это уже потом опомнились. Сейчас тот же Дятлов своим рабочим выдает по 4 тонны сена, комбикорма: разводи скот, птицу, это хорошая добавка к семейному бюджету!
Спрашиваю Петра Максимовича:
— Как же так в нашей стране получается, что с кем на селе ни заговоришь, все клянут 90-е годы, приватизацию?
— Я бы тоже хотел понять этот феномен, — отвечает он. — В 30-е насильно в колхозы загоняли, которые потом в совхозы стали преобразовывать, затем в 90-е принялись приватизацию и фермерство насаждать! Когда нас-то наконец спрашивать будут? У меня такое впечатление, что российское правительство в последнее время непонятно на кого вообще работает. Когда смотрю по телевизору объяснения Грефа или Кудрина, что они не могут повлиять на цену ГСМ, мне смешно и горько: не можете? Так какое же вы правительство?
Кони
Племенных коней сейчас в «Чикском» около 500. Когда-то хозяйством руководил известный всей области в ту пору Максим Федорович Зибарев. Он развел несколько десятков породистых лошадей для души. Да и то сказать: какому русскому человеку конь не люб? Был в этом, конечно, некий показной элемент, не лишенный, однако, смысла: вот, мол, смотрите: могу себе позволить! Дятлов увеличил табун до нескольких сотен: красавцы-рысаки, лихие скакуны, благородных кровей тяжеловозы. Постепенно отрасль превращалась в весьма полезную для хозяйства вещь. А когда цена на нефтепродукты стала запредельной, в «Чикский» потянулись за лошадьми со всей Сибири. Особенно часто обращаются частники: дрова на зиму себе и соседям привезти, огород обработать… Но вот недавно Дятлов продал две партии по 20 племенных кобылиц в Хакасию. И сам уже задумывается: стоит ли трактор по ферме, например, гонять? И похоже на то, что о лошади как о самом необходимом крестьянском помощнике сейчас снова вспомнили. И, глядишь, племенные кони станут приносить предприятию существенный доход. Есть, правда, одна закавыка: дорог настоящий племенной жеребец, а того дороже — кобылица. Пока приходится, считай, за полцены отдавать. Но торговать все равно надо: на мясокомбинат отправлять жалко.
На круги своя
В 60-е,
когда власть всерьез взялась переводить сельскохозяйственное производство на промышленную основу, в нашей области были построены несколько крупных птицефабрик, животноводческих комплексов, овощеводческих тепличных хозяйств. Они очень хорошо показали себя. Некоторые держатся и даже процветают сейчас. Но много и порушено. Когда мы разговаривали с Дятловым, он вспомнил, как был в гостях
у фермера-немца. 30 гектаров пашни, сын со снохой работают на «Оппеле«, дочь во Франкфурте.
Вот-вот придется им со старухой землю продавать. Сельское хозяйство Германии сплошь индустриализируется, укрупняется.
А вот и в нашей области небедный американец, владелец сети ресторанов и кафе «Нью-Йорк-пицца», заинтересовался: а нельзя ли самому мясо и молоко производить? Правительство США поддержало его кредитом, и сейчас в Коченевском районе он строит крупный, на три тысячи голов животноводческий комплекс с наисовременнейшей технологической базой. Похоже, то, о чем мечтал Хрущев и миллионы наших измученных тяжкой беспросветной работой в поле и на ферме людей, скоро начнет претворяться в жизнь. Как говорится, все возвращается на круги своя. Жаль, конечно, что делать это будут не Дятловы. Хотя он уже заключил с американцем договор на поставку кормов: силоса, сенажа, комбинированных смесей. Но важно, что делать будут. И хоть с опозданием, но и российский крестьянин будет пользоваться всеми благами цивилизации, отдыхать по-человечески, учить, где ему захочется, детей.
При всем уважении к таким трудягам, как Петр Максимович, все же хотелось бы, чтобы работа на земле поскорее перестала быть подвигом. Человек рождается, как сказал кто-то, для счастья. И, может, наконец и на селе наступят времена, когда смыслом жизни для русского человека будет не только работа.
Почему «супер»?
Противненькое не только автору это словечко, увы, прочно вошло в лексикон русского человека. «Ах, супер!» Это говорится и об эстрадных звездах, и об импортного разлива киногероях. А недавно одна знакомая дама, рассказывая о судьбе приятеля-бизнесмена, то же самое сказала о нем: «Мужик — просто супер! Несколько раз жизнь так кидала его, что приходилось начинать все заново. Раза три уже за последние пятнадцать лет переезжал из двухуровневой квартиры в хрущевку, а все-таки поднимается. Лидер по натуре. Словом — супер!»
Дятлова жизнь тоже «кидала» будь здоров. Но ничего, устоял на земле. Еще и другим помогал подниматься. Осмелимся высказать суждение, что сельское хозяйство области тоже пока держится на супермужиках нашего, сибирского корня, таких как Дятлов. Как немолодой уже, но с колоссальной внутренней энергией директор учхоза «Тулинское» Константин Першилин, директор ОПХ «Садовское» Петр Золотарев, директор ФГУП «Ярковское» Хасан Каскаманов… И уж, само собой, на таких людях, как Герой Социалистического Труда директор племзавода «Ирмень» Юрий Бугаков. Автору этих строк приходилось наблюдать многих руководителей крепких предприятий непосредственно в деле: как правило, это ходячий сгусток такой энергии, что обычному человеку и не снилось. Но таких в нашей области всего-то десятка два. Они — основа пока весьма рыхлой кадровой решетки. Однако немало просто крепких мужиков. Треть из полутысячи сельскохозяйственных предприятий области возглавляют люди весьма умелые, настоящие крестьяне. Руководимые ими хозяйства выжили в годы реформ, могли бы и преуспевать, если бы не трижды клятый диспаритет цен, стоимость горючего.
Подчеркнем: кадровая проблема села — самая острая. Сменяемость руководителей хозяйств и специалистов среднего звена очень высока. Это явление трудно назвать просто по-казенному «сменяемость кадров». Все дело в самой системе, в самом отношении к селу. Издавна о нашем сельском хозяйстве принято говорить: сколько ни вали туда денег, все равно без толку, как бездонная яма. Как будто все напрочь забыли, что на крестьянском хлебе и костях мужиков начиналась индустриализация страны. Это они были почти совершенно бесправными, по сути, крепостными в ХХ веке, еще в пятидесятые годы. Мы отмахиваемся от простых, ставших известными благодаря гласности фактов, что на гектар пашни Евросоюз тратит в виде дотаций около 500–600 евро, а в маленькой, но богатой благодаря нефти Норвегии правительство, чтобы не заросли буреломом берега фьордов, дает крестьянину на каждый гектар свыше тысячи долларов. Дешевле купить и привезти с юга Европы фрукты, пшеницу из Канады и Америки, мясо из Бразилии. Но дают немалые деньги, и понятно, почему и зачем. У нас почему-то упорно насаждается мнение, что крестьянство должно само себя кормить и вдобавок еще и нас с вами, да подешевле. Не получится снова уникального опыта-эксперимента в одной отдельно взятой стране. Пробовали.
…Когда расставались с Дятловым накануне его отъезда в Москву, на торжества, Петр Максимович попросил обязательно, кроме поздравлений с праздником, написать: «Пусть горожане на нас не обижаются: не мы в нынешних ценах виноваты! А сельским мужикам хотел бы сказать: держитесь! Не может быть, чтобы несправедливость была вечной!»
