Мамзель и Заноза прописались на Невском

Две вязаные барышни новосибирской мастерицы Надежды Бонднарь на днях заказной бандеролью отправились в Санкт-Петербург, чтобы «прописаться» в Русском музее кукол.

Фото Владимира ПОЛЯКОВА

Вот уже несколько лет рукодельница Бонднарь вяжет из шерстяных ниток здоровенных пупсов-кукол, набивая рукотворные «тушки» синтепухом — для анатомической «правды жизни». Если уж девица — то с приятными округлостями в районе груди и бедер. Если парень — то с широким разворотом вязаных плеч и крепкой «пятой точкой». Да и сами куклы из-под крючка Надежды выходят не «безликими« Танями-Мишами, а сплошными звездами и историческими личностями — начиная с ехидного Дмитрия Нагиева и заканчивая долговязым Петром Первым. Свое вязаное «ноу-хау» Надежда даже запатентовала, чтобы завистникам неповадно было.

— По осени я попала по путевке в Питер, — рассказывает мастерица. — Когда собиралась в поездку, знакомая мне напутствие дала: посети обязательно Русский музей кукол, мол, тебе, как кукольных дел мастеру, это очень интересно будет. И не забудь, говорит, фотоальбом своих вязаных детей в чемодан положить, ну, так, на всякий случай. Я и послушалась.

Питерский Музей кукол, который занимает двухэтажный старинный особняк недалеко от Невского проспекта, сибирячку очаровал: вот где полет фантазии и творческой мысли! Японские куклы из бумаги, китайские из глины, русские из папье-маше, куколки из винтиков, из прутиков, из досочек, из тряпочек. Осталось для полноты экспозиции только вязаных выставить…

Кукла «Елена Воробей». Фото Владимира ПОЛЯКОВА

— И я с присущей мне общительностью постучалась в кабинет директора музея — Галины Варенюк, — улыбается Надежда. — Показала ей портфолио своих куколок, она в восторг пришла: продайте нам ваших «детей»! Мне как-то неудобно стало, ну зачем продавать, я вам так подарю. Вот свяжу новых и пришлю по почте. Как говорится, ударили по рукам. Отправилась в Новосибирск — придумывать новых персонажей. Сразу для себя решила: мои новые «детки» будут эдакие барышни-жеманницы из эпохи галантных кавалеров.

Первая куколка, пышногрудая Мамзель, родилась за четыре дня: Надежда ее во сне увидела — кокетливая шляпка с розанами, пышная юбка, скрывающая крепкие ножки в щегольских ботильонах, и лукавая улыбка женщины, точно знающей, чего она в жизни хочет. Поклонников и цветов в корзинах. И шоколада побольше.

— Я когда ее вязала — душа у меня пела, — вспоминает мастерица. — Все так ловко получалось: и цветные клубочки в узоры складывались, и личико сразу нарисовалось. А вот вторая куколка, я ее сразу «мелкой» окрестила, закапризничала. Я с этой худенькой и вертлявой барышней намучилась. И прическа ей первоначальная не нравилась, и платье недостаточно пышное было, одним словом, не барышня — Заноза.

Когда будущие экспонаты для питерского музея были готовы, Надежда отложила в сторону предметы изящного рукоделья и вооружилась стамеской — нужно было для вязаного дуэта деревянные подставки смастерить.

— А тут уже нетерпеливые звонки из музея начались, — смеется Бонднарь. — Ну когда ваша красота к нам по почте придет? Мы уже и табличку именную сделали: «Новосибирск. Надежда Бонднарь. Барышни». И в каталог вас включили.

Сейчас мастерица переживает: как ее барышни до Питера добрались? Особенно за Занозу — нрав у нее капризный, вдруг что-нибудь в поездке отчебучит, к примеру, веер потеряет или туфельку вязаную?

— На этой неделе жду звонка из музея, — вздыхает Надежда. — А пока, чтобы чем-то руки занять и от мыслей тревожных отвлечься, начала новую куклу мастерить, думаю, будет она знаменитой Еленой Воробей…