Шутки в сторону! от 19.11.2005

Вспомнить всё!

Сначала всё было как-то плохо: денег нет, жена недовольная, друзья уехали на рыбалку. От скуки Александр Борисович не знал, куда себя деть.

Так всё тянулось до вторника. В этот благословенный день Александр Борисович был приглашен на банкет. Утром, надев костюм, он с восторгом обнаружил в кармане пиджака две тысячи рублей. «Это что же получается, они тут, любимые, с моего дня рождения лежат? — подумал Александр Борисович, — какой приятный сюрприз! И надо же, именно сейчас, когда я совсем пустой, они нашлись».

Находясь в состоянии подъема, Александр Борисович широкими шагами мерил комнату и сверлил глазами мебель. Взгляд почему-то упал на верхнюю полку шкафа, и он вздрогнул. Руки сами потянулись к томику стихов — там была еще одна заначка, о которой он забыл. Шестьсот рублей он прятал от жены «на черный день».

Александра Борисовича затрясло от возбуждения. Он не мог стоять спокойно, а тем более сидеть. Нарезая круги по квартире, Александр Борисович зашел в туалетную комнату и заволновался пуще прежнего: он вспомнил, что в верхнем шкафу с инструментами он когда-то прятал бутылку. Это ж надо! Она была всё ещё там. Александр Борисович никогда не был так счастлив. Но остановиться на достигнутом он уже не мог и вышел в коридор.

Азарт охотника гнал его на уровне подсознания, наверно, так экстрасенсы ищут пропавшие предметы. В коридоре он отодрал плинтус, поднял линолеум, который стелили семь лет назад, — и точно, в углу между новым и старым покрытием лежало два десятка десятитысячных купюр, к сожалению, вышедших из обращения. Странно, но это не огорчило Александра Борисовича. Он рванул в кухню. Что-то смутно подсказывало ему — там есть чем поживиться. Ага! В старом холодильнике, служившим шкафом-подставкой, лежал мешок, а в нём трубочкой скрученные десять ваучеров. Зачем он их сюда положил, Александр Борисович не помнил. Но это было уже не важно.

Вернувшись в туалет, он встал на стул и начал сбрасывать с верха шкафа разные предметы. У самой стены, завёрнутые в газету, лежали высохшие, почерневшие от времени куски хозяйственного мыла. На них был выбит год выпуска: 1976. Да! Это было давно. Найденные куски он стащил с жиркомбината.

Волосы встали дыбом. Александр Борисович вспомнил, что у него есть матрас, набитый деньгами. Эту тайну он хранил от всех. До перестройки он мог купить квартиру и несколько машин на эти деньги. Но он этого не сделал. И сегодня его семья из 5 человек жила в 2-комнатной «хрущевке», а он спал на матрасе, набитом никому не нужными деньгами.

Александр Борисович вытряхнул все настоящие деньги на стол, поставил бутылку, положил мыло и ваучеры. Потом посмотрел критически и убрал ваучеры — какой с них толк. Оделся и пошёл на банкет.

Жизнь словно сменила цвет. Александр Борисович это почувствовал спинным мозгом. Скуки как не бывало. У него в гараже много чего хранилось — он туда завтра пойдёт и вычистит все «заначки». Нужно вспомнить всё…

А сейчас — на банкет!

Ирина ЯКОВЛЕВА

Запасной игрок

…Мяч отскочил в центре поля к Рыжему, и тот пустился с ним к воротам соперника.

— Рыжий, давай! — орала за его спиной вся команда.

Он добежал до линии штрафной. В голове мелькнуло: «Пушечным ударом — в правую девятку!« Но потом вдруг решил: «А-а… Как получится»… И мяч после его удара придурковато заскакал к боковой линии.

Соперники заулюлюкали, его команда застонала.

— И это он? — недоверчиво спросил высокий мужчина в длинном пальто у своего соседа по лавочке.

— Он-он! — заторопился тот. — Я все проверил точно.

— Ну-ну, — все еще сомневался длиннополый. — Посмотрим.

Они были единственными зрителями на пустыре у обычной пятиэтажки.

Наблюдали еще минут десять. За это время Рыжий раз пять не мог точно отдать пас партнерам, дважды помешал пробить по чужим воротам товарищу по команде и в конце концов сыграл рукой у своих ворот. После этого капитан отправил его в запас.

Рыжий уселся неподалеку от мужчин на бревно. Это бревно и лавочка, на которой те сидели, — вот и вся трибуна у площадки. Он наблюдал за игрой, а мужчины — за ним.

Наконец, тот, что пониже, спросил:

— Мальчик, а правда то, что рассказывают про тебя?

Рыжий, не отвлекаясь от поля, кивнул головой.

— И что: можешь запросто взять и поджечь что-нибудь, к примеру? — не унимался коротышка. — Например, вон то дерево.

Сухой тополь стоял как раз за теми воротами, в которые недавно не попал Рыжий.

— Могу, — ответил Рыжий. — А зачем?

— Нет-нет, я просто, — замахал руками коротышка. — А можешь… Ну, например, вот эту гальку в жука превратить?

Рыжий покосился на лежащий под ногами камушек, вздохнул, на мгновение прикрыл глаза, и камушек зашевелился-зашевелился и стал жучком, сноровисто устремившимся куда-то в траву. Пацан зажмурился еще раз, и жук опять обернулся камнем.

— Действительно, здорово, — пробормотал длинный.

— А я что говорил? — Коротышка был явно доволен произведенным эффектом.

— Ты удивительно способный мальчик, — сладким голосом произнес длинный. — Тебе обязательно надо развивать свой талант. Хочешь жить в большой гостинице, а не в хрущевке? С домашним кинотеатром, компьютером. У тебя даже машина будет с шофером! Хочешь?

Рыжий опять вздохнул.

— Нет. Мне матери помогать надо. Отца нет, а две сестры есть.

— А мы и маму с сестрами в гостиницу заберем! — заверил коротышка. — Будете жить по-другому, и проблем никаких не будет!

Рыжий покачал головой.

— Мне еще тройку надо исправить по геометрии. И мать уже известь купила, ремонт затеяла.

— Да о какой извести ты говоришь?! — ужаснулся коротышка. — Не надо будет никакого ремонта! И троек больше не будет, честно! Денег будет у вас много.

Рыжий радостно вскочил со скамейки и истошно заорал: его команда сравняла счет.

— Не! — Он впервые обернулся ко взрослым своим конопатым лицом. — Деньги мне уже предлагали. Мы с мамкой так протянем.

— Кто?! — в голос спросили уговариватели.

— А вон, — Рыжий мотнул головой за спину.

Там, за скамейкой, торчали два неряшливых куста.

— Тоже двое приходили… А потом даже стращать начали…

— Господи! — прошептал коротышка.

— Вот, значит, куда делись Оператор с Водилой, — задумчиво пробормотал длиннополый.

— Ты еще здесь?! — раздался грозный женский окрик: на одном из балконов показалась женщина с банданой на голове. — Ты думаешь забирать девочек из садика или нет?

— Иду, ма! — тут же вскочил Рыжий. — Пять минут осталось, ладно?

— Никаких пять минут! Дуй сейчас же!

— Вот что, — тихо сказал коротышке длиннополый. — Ты — за пацаном, я — к мамаше: уговорим.

Рыжий уже был от них в нескольких шагах и то ли услышал последние слова длиннополого, то ли для профилактики сказал, обернувшись:

— Дяденьки, вы вот что… Вы не ходите за мной. И к мамке не ходите. И вообще больше не приходите, ладно?

Он потоптался немного и виновато добавил:

— А то вон пацаны на рыбалку собираются. Им червей лень копать. Понимаете?

Коротышка охнул. Длинный что-то соображал. Рыжий заспешил в детсад за сестренками.

А на пустыре игра закончилась. Обе команды, тяжело дыша, обсуждали игру.

— Что он за пацан! — крутил головой капитан, глядя в спину удаляющемуся. — Ни паса отдать, ни по воротам ударить! Столько лет с ним уже мучаемся…

— И воротах он — дыра, — поддакнул кто-то из игроков.

— Это точно, — вздохнул капитан. — Ни черта не умеет!

Евгений СЕЛИХОВ

Рассказ на заданную тему

В один из погожих июльских вечеров зашел я к Геннадию, прихватив с собой на всякий случай с десяток вяленых чебаков. Через несколько минут причалил к нам и наш общий сосед Стас. И вот сидим мы в беседке, пробавляемся пивком, ведем неспешные беседы. Вокруг — тишина и умиротворение. Никто и ничто не мешает нашему уединению. Даже — жены. И вот в разгар наших пустопорожних дискуссий Стас неожиданно обращается ко мне:

— Иваныч, я слышал, да не слышал, а читал в «Вечерке» твои юмористические рассказы среди других. Могу сказать: многие штучки написаны талантливо и смешно. Кстати говоря, «Вечерку« я выписываю уже третий год — нравится мне она. Так вот, обращаюсь к тебе с заказом: напиши смешной рассказ о моем петухе. Если твой рассказ меня рассмешит, то в качестве премии получишь моего певуна вместе с его потрохами.

— Да-а, — протянул я, — задача почти невыполнимая. Дело в том, что ничего оригинального и примечательного в твоем петухе нет, тем более — смешного.

Меня поддержал и Геннадий:

— Был бы он с тремя ногами или двухголовый — тогда другое дело, а твой петушишка даже кукарекать путем не умеет. Голос у него, как у евнуха: писклявый и жалобный какой-то. Вот у нас в деревне был петух так петух: хвост, как у павлина, гребень, как шлем у кирасира. А запоет — голос, как у оперного певца: с переливами и отголосками. Не раз, бывало, заслышав нашего певуна, вся улица, побросав работу, подолгу наслаждалась бесплатным концертом. А твой? Кукарекает непрестанно и дни и ночи. Ведь настоящий петух за ночь голос подает трижды: в полночь, перед рассветом и перед восходом солнца. От твоего же болтуна нет покоя — только приляжешь отдохнуть после обеда, как он начинает свою какофонию. Скорей бы уж хорек его слопал.

Стас попытался было заступиться за своего питомца:

— Тоже мне… Наговорил тут всякого про моего петушка. А ты знаешь, Гена, когда я покупал его у одной бабки на рынке, то она сказала мне: «На вид-то он уж больно неказистый и тошшой, зато топтун отменный — всех курей загонял».

На следующее утро встречаю Стаса.

— Ты знаешь, — сказал он мне, — а ведь Генка накаркал. Захожу я сегодня в сарайку, а петушка нет — хорек ночью пробрался и набедокурил — только одни перышки и остались от моего певунца.

Незаметно пролетела неделя. В наступившую субботу Геннадий истопил баньку и пригласил нас с соседом попариться. У нашей троицы была заведена очередность банных дней. Геннадий успешно справился со своей миссией, и вот мы, распаренные и довольные, сидим за столом и потягиваем «Трех толстяков». Под занавес нашей трапезы Нина, жена Геннадия, угостила нас наваристым куриным супом. Уплетая аппетитное варево, Геннадий по ходу заметил:

— Все-таки в кастрюле твой крикун, Стас, предпочтительней: и для желудка полезней, и не раздражает своим неуместным кукареканьем.

Тот, по-видимому, не понял смысла реплики Геннадия, потому что в это время до нас долетел приглушенный петушиный возглас, протяжный и густой, похожий на баритон захмелевшего эстрадника, и он, оживленный, воскликнул:

— Во! Слышишь, Гена? А ты что-то буровил про кастрюлю. Жив мой Петя! Пойду проведаю мой курятник.

Позднее, с наступлением светлого дня, Стас был вынужден признать, что в сарайке обосновался другой жилец, совсем не похожий на его Петрушу.

А произошло вот что. Надоело Геннадию слушать концерты бездарного певца, и он в сумерках открыл окошко в сарайку, благо она примыкала к его забору, сграбастал петуха, и тот после несложных манипуляций вместо привычного насеста оказался в дачном холодильнике. Жена Геннадия по этому поводу устроила скандал, и Геннадий, долго не думая, при очередном выезде на дачу завернул на Ленинский птичий рынок, приобрел там для подмены нового петуха…

Всю эту историю я оформил в виде небольшого рассказа, изменив имена персонажей, и предложил «Вечерке» для публикации. Если Стас, прочитав этот рассказ, усмехнется, я буду вполне удовлетворен, считая свою миссию выполненной. А награды в виде петуха мне не надо, тем более что обещанную премию мы заблаговременно, авансом, успешно слопали.

Дмитрий КАПЕЛЮК