Господин Чернофф и Ко

Журналист «ВН» побывал в самой молодой галерее города и пообщался с ее владельцем.

Галереи бывают разные

Господин Чернофф. Фото Сергея ПЕРМИНА

Новосибирская картинная галерея (теперь Художественный музей), как театр с вешалки, начинается с интеллигентных бабушек, которые несут вахту у входов в залы. При виде их сразу хочется понизить голос, принять благообразный вид и начать извиняться. Когда здесь выставляется что-нибудь традиционное, они призывно кивают и светятся приветливыми лицами. Когда же музейные площади оккупируются «бесстыжими» радикалами от искусства, напротив, всем своим видом показывают, что «у нас не каждый день такое»…

Владелец галереи «Модерн» (недавно почившей) — человек состоятельный — видел ее неким элитным клубом. На вернисажи имел обыкновение приглашать исключительно первых лиц города. Но лица на высокое искусство время не всегда находили. А злые языки говорили о галерее как о «прихоти богатого человека», а после ее закрытия не преминули заметить: «наигрался». Напрасно, между прочим: галерея была хорошая, и руководствовался ее владелец помыслами самыми чистыми.

В «логово» местных авангардистов (бывший ДК им. Кирова) собиралась, в основном, молодежь, у «Черной вдовы» тоже была своя аудитория. Как есть свой круг посетителей и у галерей «Старый город», «Антураж« и «Альт-галерея»…

Пытаясь определить лицо галереи «Чернофф», мы, признаться, оказались в некоторой растерянности. Разброс ее художественных пристрастий достаточно велик — от традиционных живописи, графики и плаката до каллиграфии и того, что принято называть «нетрадиционными направлениями». И среди авторов — и «раскрученные«, и начинающие, и вовсе не художники…

Может ли банкир быть художником?

С владельцем галереи, известным художником, графиком Андреем Черновым довелось пообщаться на выставке «Фрейд-150». Антураж из плакатов с фаллическими символами и прочими «знаками подсознания» — не самый подходящий фон для интимных бесед. А впрочем…

— Кого бы ты совершенно точно никогда не выставил в своей галерее?

— Да, пожалуй, нет таких. Разве что кого-нибудь самого бездарного. А так мы открыты миру — выставляем как признанных, так и никому не известных, приверженцев реалистического жанра и тех, кто его терпеть не может. Культура многогранна…

— Фрейд, в прошлом году — живопись практикующего врача-психиатра… Откуда такая привязанность к теме?

— Да привязанности особой в общем-то нет.

— А как насчет того, что все художники — сумасшедшие?

— Это, наверное, банкиры решили. А для художников банкиры — сумасшедшие. Таким скучным делом заниматься — это с ума можно сойти. Банкир никогда не сможет быть художником. Вы таких встречали? Я — нет. Тут либо — либо. Либо ты рисовать умеешь, либо деньги зарабатывать. Искусство вообще не продается. Но его можно обменять на деньги. Одни умеют это делать, другие — не умеют.

— Ты умеешь?

— Я — нет.

— А зачем тебе галерея?

— Почему нет? Галерей никогда много не бывает. Их у нас на весь город — по пальцам пересчитать. Художникам выставляться негде. В том же Художественном музее, чтобы персональную выставку организовать, — это сколько работать надо, чтобы эти залы заполнить. У некоторых за всю жизнь столько работ не набирается. А у нас галерея небольшая, все оперативно, мобильно: выставляемся, собираемся, общаемся. Мне кажется, что жизнь именно здесь, а не там где политики по ушам ездят и где бесконечно обсуждают, что поесть и что где достать, мы же не скот вообще… Разве это важно…

— А что важно?

— То, что здесь, и важно. Чтобы собраться бескорыстно. Чтобы люди, близкие друг другу по духу, рядом были…

За всех безалаберных и «не от мира сего»

Готовясь к встрече, мы честно прочитали реноме «господина Чернофф» и нашли длинный список его выставок, где только среди основных значилось более двух десятков названий. Но как только рука потянулась «к перу, перо к бумаге», чтобы вывести общепринятое «работы находятся в государственных и частных коллекциях Малайзии, Сингапура и проч. и проч. и проч., мы тут же вспомнили книгу художника Николая Мясникова «Атлантида», которую он в прошлом году представлял в клубе «Труба». Сам автор называет ее «книгой о новосибирской тусовке». Труд хороший, но грустный. Журналистов и искусствоведов он обвиняет в том, что они рассматривают художника холодно и надменно, «как творческую особь, что-то выделяющую из себя». А художник — это совсем другое. И он бродит в стороне от них, «неприкаянный и мало кому понятный». А художника надо любить просто за то, что он есть. «Потому, что он живой и теплый, и потому, что у него мягкий живот…» Мы и решили любить Чернова именно так, как рекомендует его коллега. И представить именно таким, каким узнали в те незапамятные времена, когда еще была жива галерея «Зеленая пирамида«, которая ежегодно определяла 10 лучших художников города, а среди них — самого-самого. И этому «самому-самому» причитался приз в миллион рублей (это был не наш сегодняшний миллион, но все равно большие деньги). И Чернов, получивший чемодан с деньгами за своего совершенно замечательного рисованного зайца, тогда ошарашенно и смущенно озирался, позируя с открытым чемоданом перед телекамерами. Братья-художники потом еще долго стреляли у «миллионера» деньги на портвейн и такси…

Николай Мясников, кстати, раз уж о нем зашла речь, полагает, что новосибирская тусовка в последнее время очень «измельчала и высохла». Возможно, именно поэтому он и рванул в глухую деревню Абрашино, где теперь живет натуральным хозяйством практически безвыездно.

Но галерея «Чернофф» вовсе не оставила ощущения «гибнущей тусовки». Напротив, народ мы там застали самый разношерстный и настроенный весьма оптимистично. В этом измерении культивируют талантливых и непрактичных, полных самых предельных желаний и самых невероятных проектов. И даже если не всем из этих проектов суждено осуществиться, — это совсем не повод, чтобы не проектировать и не желать…

***

На выходе из «Чернофф» мы заинтересовались объемным жбанчиком с прорезью и надписью: «На развитие галереи». Полюбопытствовали и потрясли: в копилке что-то жалобно звякнуло и зашуршало. На культуру, по обыкновению, не подают…