«Царская особа» в «коммуналке»

Сотрудники Ботанического сада СО РАН вырастили в оранжерее экзотический папирус и из его тугих зеленых стеблей сделали бумагу по древнеегипетскому «рецепту».

Этот теплолюбивый житель субтропического Египта вымахал в сибирской оранжерее под самую «маковку» стеклянного потолка — уход за экзотом-папирусом в Ботаническом саду ласковый и внимательный, вот он из чувства благодарности растет и «колосится». Ведь научные сотрудники нашего Ботанического сада — единственные за Уралом, кто смог вырастить в оранжерейных условиях этого «долговязого» пришельца с далеких берегов Нила.

Руководитель группы ландшафтной архитектуры и фитодизайна Юрий Овчинников показывает в тростниковых зарослях готовый продукт — бумагу. Фото Владимира ПОЛЯКОВА

— Все растения имеют свой характер и особенности, а папирус отличается необычайно капризным и аристократическим нравом, -рассказывает руководитель группы ландшафтной архитектуры и фитодизайна Юрий Овчинников. — Он любит нежный уход, влагу и не терпит рядом с собой никакой конкуренции. Ведь папирус — растение особое, с ним связано немало легенд и преданий: например, долгое время его называли «папским тростником». По преданию, из его стеблей делали сандалии, которые имели право носить только особы царских кровей.

Зеленая особа «царских кровей», которая поселилась в Ботаническом саду несколько лет назад, растет очень быстро и буйно: пару раз вырастала до пяти метров в высоту, билась пушистой «головой» о стеклянный потолок оранжереи и в отчаянии «засыпала». Как объяснил Юрий Викторович, папирус «засыпает», если его росту мешает какая-то противоестественная преграда: растение утомленно ложится на землю, чтобы сохранить себе жизнь и здоровье. Размножается папирус семенами, но сотрудники оранжереи внимательно следят за тем, чтобы «пришелец» не особенно активничал: если этому тростнику дать волю, то он «задушит» всех своих зеленых соседей.

Вот этот «египетский» лист бумаги выгодно отличает папирус от его соседей-экзотов. Фото Владимира ПОЛЯКОВА

— У нас же не оранжерея, а настоящая коммунальная квартира, — смеется Юрий Викторович. — Мы бы рады каждому нашему жителю выделить отдельное место, так не можем — места маловато. Вот и приходится нашим растениям жить бок о бок и, в натуральном смысле этого слова, воевать между собой за место под солнцем. А наш папирус только и мечтает об одном — как бы пожировать в оранжерее вволю. Ему простор нужен и общее поклонение, а мы его сдерживаем. Хотя у него сосед, ципирус, тоже с характером, еще неизвестно, кто кого бы выжил…

Как-то один из сотрудников Ботанического сада, прогуливаясь вдоль влажных от испарений экзотов, подумал: а что это наш царственный друг просто так «небо коптит»? Красавец он, конечно, необыкновенный, но ведь его и на практике можно применить, чисто из экспериментальных, само собой, соображений. «Папские» сандалии — вещь трудоемкая, а вот бумагу, на которой царапали свои иероглифы древние египтяне, сотворить можно.

— Я технологию приготовления из папируса бумажных листов подсмотрел в «Растительной жизни» Павла Лобкова, — делится экспериментатор Павел Бакланов, работающий в соседней оранжерее. — Все очень просто…

Павел взял острый ножик и нарезал твердый стебель папируса на очень тонкие полоски — по принципу картошки «фри». Затем день вымачивал папирусную «нарезку» в соляном растворе. А потом уложил полоски, как сиамских братьев-близнецов, и придавил сверху тяжелым гнетом. Древние египтяне использовали камни, но можно обойтись и современными железяками. Семь дней папирусная соломка сохла под гнетом.

— Самое важное в процессе — не вынуть из-под гнета соломку сырой, — открывает древнеегипетские секреты научный сотрудник. — Иначе папирусное полотно развалится в руках. Я выдержал семь дней и получил лист папирусной бумаги.

Теперь кусок самодельной египетской бумаги висит аккурат над папирусом — в специальной герметичной упаковке, которая защищает полотно от сырости. Так что у красавца-папируса есть главное преимущество перед некоторыми своими соседями по «коммунальной квартире» — он не только царственный, он еще и полезный.