Дети приюта

Как помочь попавшему в беду? Общество не знает универсального решения этой проблемы. Что делать с детьми, которые фактически являются сиротами при живых родителях? Несколько лет назад в Новосибирске появились муниципальные приюты временного пребывания для несовершеннолетних.

Ленинский приют открыт при МУ «Комплексный центр социального обслуживания населения Ленинского района» 6 сентября 2000 года. Здесь живут дети и подростки Левобережья в возрасте от 3 до 18 лет. Одних сюда направляют органы опеки, другие приходят сами, кого-то привели соседи, родственники — даже родители, а некоторых бродяжек прямо на улице подобрали прохожие.

Дети здесь живут круглосуточно, общаются с воспитателями, педагогами, ходят в школу. Как показала четырехлетняя практика работы приюта, многие из них не соответствуют своему возрасту ни в образовании, ни в социальных навыках. У подростка в 15 лет могут быть какие угодно желания и представления о жизни, но однозначно в них нет места тому, чтобы начать обучаться грамоте и сесть за парту с первоклашками. Дети, никогда не посещающие школу, — суровая реальность нашего времени.

А куда их возвращать?

К великому сожалению педагогов приюта, многие из воспитанников уходят отсюда в детский дом, а не возвращаются в родную семью, как теоретически и должно быть.

— А куда их возвращать? Большинство неблагополучных семей выявляется не на ранней стадии, когда еще можно что-то сделать, — рассказывает директор приюта Ирина Контрова. — Семья уже выпала из общества, потеряна. Мы — органы опеки, соцзащиты, правопорядка — нашли ее слишком поздно. Если бы соседи и коллеги на работе не оставались равнодушными к тем, кто рядом! А школа или поликлиника? Знают же, сколько у них на участке должно детей пойти в этом году в первый класс. Но к нам попадают дети, которым лет по 12, а они ни разу не посетили ни одного урока, которым никогда не оформляли путевку в школу. На какой-то стадии восстановить семью вполне возможно. А когда родители опустились, пропили жилье, живут с дитем на помойке или в канализации…

Это на практике, а теоретически приюты предназначены для детей, которые вдруг оказались, а не пребывают уже много лет в трудной жизненной ситуации. Чьей семье необходим промежуток времени для передышки, для восстановления сил и взаимоотношений после какого-то потрясения, тягостного события, на период болезни. В этих случаях, считают специалисты, лучше ребенка временно забрать, поработать с семьей, а потом вернуть. И если социальные работники видят, что шанс оставить ребенка в родной семье есть, делают все возможное: помогают устроиться на работу, вылечиться, закодироваться, по многу раз беседуют с непутевыми мамками, папками, бабушками… Если родительница бомжевала месяцами, паспорт потеряла — помогают оформить документы.

Часто дети живут здесь дольше положенного срока — от одного до шести месяцев, пока идет работа с родственниками. В семье лучше, чем в приюте или детском доме, особенно если это родная семья. Но бывает иначе, когда специалисты понимают, что у ребенка остается один вариант — детский дом, но отправить его туда не могут. Мать жива, гуляет неведомо где по просторам необъятной родины, и даже лишить ее родительских прав, пока не объявилась, невозможно. А без этого никак. Другая мама не хочет писать отказ от ребенка, но заниматься сама им не может: больна туберкулезом (про родственников, которые могли бы, но категорически не хотят взять эти хлопоты на себя, речь не идет. Как будто их вообще нет, хотя они есть).

— Кому повезло — уходят раньше. Кому нет — живут у нас, — говорит Ирина Григорьевна, — хоть год, хоть больше.

Приютские дети — такие домашние

Вот еще одна история, она про двух обитателей приюта. Их мама с тяжелой травмой попала в больницу и написала заявление, чтобы детей временно поместили в приют, так как сейчас некому ими заниматься. Мальчики (возраст 3 и 4 года) находятся уже около года здесь, их старшая сестра была определена в другой приют. Через какое-то время родительница пролечилась, забрала девочку, а малышей так ни разу даже не навестила: воспитатели не знают, как она выглядит, ее местонахождение неизвестно. «А мальчишки — замечательные, это очень развитые контактные дети, с хорошим потенциалом для дальнейшей жизни. Не хотим их в детский дом отдавать. Они еще домашние, — с какой-то особенной интонацией говорит Ирина Григорьевна. — Их надо срочно пристраивать в семью, искать им приемных родителей, отдавать в семейно-воспитательную группу. И их возьмут обязательно! Тяжело психологически для малышей, что они сначала жили в своей семье, потом у нас, потом в детдоме, потом еще где-то. Очень сложно постоянно привыкать к новым людям. Да сейчас мы и путевку в детский дом им оформить не можем — мама в розыске. Но нам она нужна не для этого. С мамой надо пообщаться, и если она сынишек заберет, будет лучше».

Планируя будущее, не надо скромничать

С малышами проблем практически не бывает: поиграть, приласкать, быть им и мамой, и бабушкой — абсолютно женский коллектив приюта с этим справляется. А вот воспитывать подростков, признают специалисты, сложно. Хорошо, что территориально соцучреждение относится к школе N 67, куда и ходят воспитанники.

— Со школой нам очень повезло. Директор Ольга Долгих не отказывается от наших, даже когда они возвращаются домой и должны, вообще-то, учиться по месту жительства. Другая бы с радостью избавилась от таких проблемных детей, которые снижают показатели учреждения. Я очень благодарна Ольге Васильевне за помощь и понимание.

Ценит Ирина Контрова и работу специалиста городского центра профориентации, с которым приют сотрудничает уже три года. Вместе они решили, что надо познакомить детей с как можно большим числом профессий, расширить их возможности в будущей жизни, показать, что они могут выбирать. По словам директора приюта, в детских домах и других приютах города подросткам могут предложить лишь специальности штукатура-маляра и слесаря-сантехника (неквалифицированный труд уборщика, грузчика и дворника особой подготовки не требует). Но сегодня эти рабочие профессии востребованы, и детям с отставанием трудно устроиться.

— Наши воспитанники понимают, какие они, откуда они, куда потом попадут. Они отдают себе отчет, — говорит Ирина Григорьевна, — что никогда не будут учиться в престижных колледжах и техникумах. У них очень скромные планы на будущее в выборе профессий. А мы хотим эту планку повысить.

Студия временного пребывания

В 2005 году коллектив ленинского приюта временного пребывания несовершеннолетних выиграл в конкурсе социально значимых проектов. Сумма — 80 тысяч рублей. Идея — открытие на базе учреждения двух студий: «Домашний парикмахер» и «Брошюровщик» (переплетное дело).

Были заключены договоры с преподавателями профтехучилищ, приобретено необходимое — очень хорошее — оборудование. 1 сентября приступили к занятиям. Подростки научились профессионально делать своими руками блокноты, записные книжки. Девочки учились стричь, причесывать, ухаживать за кожей, накладывать макияж. Программа была рассчитана на четыре месяца, но, проучившись половину, часть детей старшего возраста покинули приют — вернулись домой, отправились в детдом. Пришло много новеньких, да и десятилетние ребята изъявили большое желание поучиться. Интерес мальчишек к переплетному делу объясняется еще и тем, что на занятия в приют преподаватели из училищ приходили со своими учениками, которые тоже участвовали в уроках, помогали, показывали. Для парикмахеров были организованы мастер-классы в стенах профессионального училища. Девочкам очень понравилось в настоящем салоне, они смогли попробовать себя и в роли парикмахера, и в роли клиентки.

Сейчас обучение по гранту уже завершено, но преподаватель парикмахерского искусства училища N 9 Тамара Петровна Приходько решила продолжить работу до конца учебного года — бесплатно. В приюте надеются найти финансирование и продолжить сотрудничество с этим замечательным, отзывчивым и профессиональным человеком. А со студией «Брошюровщик» вопрос решен просто: оборудование в приюте есть, два воспитателя обучены переплетному делу и теперь могут сами заниматься с детьми.

Мужского воспитания — хоть чуть-чуть

— Эти уроки не только познакомили наших воспитанников с профессиями, но и дали новые навыки общения. Мы с ними играем, излишне сюсюкаемся-люлюкаемся, — признается Ирина Григорьевна. — А эти преподаватели обучают всю жизнь взрослых детей и с нашими разговаривают совершенно по-другому. Воспитанникам это очень нравится. И студенты, которые приходят, к ним относятся не как к малышам, а как к сверстникам.

Я мечтаю, чтобы с нашими мальчишками работали мужчины, пусть непостоянно, в форме шефства. Хочу свозить детей на экскурсию к пожарным, спасателям, в полк ДПС.

Еще Ирина Контрова мечтает отправить детей на главную елку страны в Кремль, в «Артек» («а чем они хуже?»), провести что-то наподобие «Зарницы» для всех приютов города. На полигон детей вывезти. Но только по-настоящему, пусть «Зарницу» проводят не воспитательницы, а профессионалы — военные, медики… чтобы на военной технике, чтобы настоящие мужчины в погонах давали детям серьезные боевые задания.

Подростки — не самые желанные новенькие в наших переполненных детских домах. Во-первых, они с характером, во-вторых, шанс, что их кто-то заберет, усыновит, минимальный. Есть и еще причины. Для них, считает директор приюта, надо открыть социальную гостиницу и воспитывать иначе, отдельно от малышей.

Впрочем, и в разновозрастном приюте детям хорошо, по крайней мере, лучше, чем дома. Одна воспитанница никак не ладила со своей матерью-алкоголичкой: сама пришла в приют. Соцработники провели беседы с девочкой, с родными — вернули в семью. Через некоторое время все повторилось, и не раз.

Да и кормят в приюте лучше, чем дома. С 1 января 2006 года на питание выделяется 84 рубля в день. «Это очень хорошие деньги», — считает Ирина Контрова. Вообще ежемесячное содержание одного ребенка в ленинском приюте обходится городскому бюджету примерно в семь тысяч рублей, в других подобных учреждениях сумма может отличаться: в частности, в ней учитываются коммунальные платежи, а помещения у городских приютов разные.

Он сбегал… они отвыкли

Приюты будут существовать, пока есть безответственные родители, но проблемы возникают и во вполне благополучных семьях. Вот еще история. На Горском жилмассиве в новой, хорошо обставленной квартире жила семья: работящий папа, очень милая мама и сын-подросток, который неоднократно убегал из дома. Когда социальный педагог спросил парнишку: почему? — тот ответил: не мое это все, не хочу я так. Бродяжничать ему приятней. Отец считал, что у него «бзик», надо лупить, и все пройдет. Но специалисты понимали, что проблема не только в мальчике и заниматься надо с каждым членом семьи — и не такими методами. Ребенка поместили в приют, с родителями индивидуально работал психолог. Потом, когда подростка вернули домой, «уходы» не прекратились. Хорошо лишь то, что убегал не куда-то, а в приют.

— Мама звонит: «Мой у вас?» — вспоминает Ирина Григорьевна. — У нас, отвечаю. «Ну, и хорошо, мы его потом заберем».

Тогда специалисты предложили родителям, чтобы беглец пожил в приюте подольше, чтобы соскучился.

— И вот через несколько месяцев это произошло. А папа с мамой уже и не навещают. Они отвыкли. Им без него проще. Страшно было, а если не захотят забирать? Мы долго воссоединяли эту семью…

Все закончилось хорошо. С помощью специалистов семья переболела, мир в доме был восстановлен, больше мальчик никуда не убегает.

Каждая исправленная судьба — большая радость для Ирины Контровой. Вот только забот у нее меньше не становится: слишком хорошо знает директор приюта временного пребывания несовершеннолетних, сколько в Левобережье живет ее потенциальных воспитанников.