Прыжок без парашюта

Единственный на всем свете человек, который может излечить больного алкоголизмом, — сам больной

Новый год, Рождество, старый Новый год, потом 23 Февраля, впереди Международный женский день… А между ними обязательно случится день рождения, свой или кого-то из родственников, знакомых, коллег… Не исключены новоселье, свадьбы, приезды-отъезды родных и близких, корпоративные «тусовки»… А силы организма не беспредельны. Все, пора к наркологу!

«Самое главное — нормальная самооценка», — считает Виктор Букин. Фото Сергея ПЕРМИНА

У заготовленного мною вопроса к главному врачу Новосибирского наркологического диспансера Виктору Букину, кандидату медицинских наук, есть своя предыстория. Лет двадцать назад один нарколог (тоже, кстати, не последний человек в этой области) во время аналогичного интервью огорошил меня категоричной характеристикой: если за год человеку приходилось принимать алкоголь в общей сложности две надели (за цифру, правда, не ручаюсь, но она близка к названной), то он алкоголик! Мне стало нехорошо. Я перебрал в уме все названные в самом начале праздники, торжества и события и пришел к неутешительному выводу: неалкоголиков в нашей стране практически нет, не считая язвенников, которые, подозреваю, тоже время от времени прикладываются. Возвращался с интервью и с ужасом вглядывался в прохожих: идут ведь и не знают, что они — алкоголики! Весь автобус, в котором еду. Весь город. Вся страна — страна алкашей!

— Было такое, — согласился Виктор Николаевич, выслушав преамбулу интервью. — Да мало ли чего было абсурдного в то время… На самом же деле нельзя по конкретным цифровым параметрам — дням, градусам или граммам — поставить диагноз. На самом деле употребление алкоголя относится к категории социально приемлемых явлений. Есть люди, которые, употребив ту или иную дозу алкоголя, продолжают контролировать свое поведение, реально оценивают события, понимают ожидающие их перспективы и т.д., и есть люди, которые этого делать не могут. Невозможно сказать, какая доза алкоголя позволяет человеку адекватно воспринимать происходящее, а какая — нет. И речь, повторю, не о граммах или днях. Речь о самооценке, скорее. Не может человек сам себя контролировать, значит, наш пациент.

— Похоже, все дело в пресловутой лишней стопке…

— Это слишком упрощенно. Еще до начала застолья, к примеру, человек должен прекрасно понимать, что будет происходить сейчас, а что ему предстоит сделать завтра. И в зависимости от этого выбрать форму поведения: за столом — в частности и на вечеринке в целом. Но один из симптомов — действительно потеря количественного контроля. Это выражается в том, что если человек контролирует ситуацию, то никакого похмелья быть не должно: организм сам справляется со своими защитными обязанностями. Если этого не происходит, значит, что-то уже не так. Это — звоночек. Банальный пример из жизни — закон горячей печки. Раз обжегшись, второй раз будешь аккуратнее. Второй симптом — потеря социального контроля. Если человек прекрасно понимает, где, с кем, за что, когда и сколько можно, то все нормально. А если он начинает уже и из горлышка, и в подъезде, и под плавленый сырок (а то и без закуски), да с кем попало и что попало, то это тоже верный признак алкоголизма: социальная деградация. Был начальником — понизили, была семья — развелся, был при деньгах — теперь, как говорится, на мели, было много друзей — сейчас стараются тебя не замечать.

— А вам известны случаи, когда человек каждодневно выпивает на протяжении нескольких месяцев, но у него все в порядке и на работе, и в личной жизни?

— Конечно, такое возможно. Но, как правило, это относится к сильным людям — и в физическом плане, и в психологическом. Но продолжаться так может не бесконечно. Эта проблема сегодня очень актуальна для начальников самого разного уровня: презентации, брифинги с обязательными фуршетами, потом дома еще «для снятия стресса» после тяжелого рабочего дня… А название этому всему тем не менее обычное — бытовое пьянство. Какое-то время оно не будет сколько-нибудь серьезно ощущаться организмом. Можно же, к примеру, приучить организм переносить змеиный укус или пчелиный. Но в отличие от их яда алкоголь является все-таки токсичным веществом, и поэтому нельзя забывать о таком техническом нюансе. Вот если я, допустим, сегодня выпил сто граммов водки, то 40 процентов этого количества будет выведено из моего организма через 24–36 часов. А 60 процентов впитаются в мышцы, печень, сердце, мозг, и выведение этого алкоголя при однократном употреблении будет происходить уже в течение минимум пяти суток. А если же идет повтор — принял, еще не вывелось, а сверху уже новая доза и т.д., то дальше вступает в действие другой — биологический — закон: суммации, т.е. сложения. Другими словами: если мы ежедневно употребляем незначительные дозы алкоголя, то наступает хроническая интоксикация. Естественно, чем выше ежедневная дозировка, тем процесс быстрее развивается, а чем меньше, тем медленнее. Но процесс все равно идет. И одной из первых страдает кора головного мозга. Так что этому человеку рано или поздно придется ощутить на себе все «прелести» беспрерывного употребления алкоголя. Начнется с малого — будет забывать, куда положил очки, ключи, «мобильник«, потом — о чем договаривался вчера или пару дней назад и т.д. И, поверьте, закончится все плачевно: социальной деградацией. Человек, как правило, рассуждает так: «А-а, алкоголизм — это где-то там, это у кого-то, а я — совсем другое дело, могу, когда надо, завязать крепко-накрепко — и все». А практика показывает: не получается так. И спохватывается он только тогда, когда проблема определилась, а в этом случае решать ее сложнее, чем на ранней стадии.

— Но вы-то все равно поможете, не так ли?

— Тут есть один момент, который необходимо подчеркнуть. Наркология отличается от других медицинских наук тем, что имеет дело с одним-единственным заболеванием, которое называется «аддиктивное поведение с формированием зависимости от…» и далее: наркотиков, алкоголя, табака, токсических веществ, азартных игр и т.д. Но люди привыкли, что при простуде прошел курс лечения — и здоров, или ногу сломал, в гипсе походил — и снова бегаешь. Им кажется, что и в нашем случае все так просто. И сейчас, бывает, приводят родственники бедолагу и просят: «Доктор, сделайте что-нибудь такое, чтобы он навсегда об этой заразе забыл!» Вот, мол, видели по телевизору, как известный артист говорил, что злоупотреблял, а потом принял некий препарат (не хочу произносить его названия), и с тех пор у него все замечательно. Так нельзя, это хулиганство. Недавно мне, кстати, некая фирма принесла свой препарат: «антипохмелин», как говорят в народе. Перечислили его достоинства: на словах — все прекрасно. Ушли, оставили в качестве презента пузырек. Я открыл и тут же определил — 70-процентный спирт! Читаю способ применения: утром десять капель — под язык, и так несколько раз в день.

— Изуверство, я считаю: отмерять десять капель трясущимися руками…

— Согласен. Да еще несколько раз в день! Не проще ли разом флакончик опустошить?

— Но это же бизнес, это деньги — вот и все объяснение.

— Я понимаю, что бизнес, но развивать его за счет своих же сограждан, во вред их здоровью — как Бога не боятся? Если ты отклоняешься от принятых норм поведения, тебе не помогут ни примочки, ни припарки, ни все остальное. И помочь тебе не в силах ни один врач. Есть единственный человек, который это может, — он сам. Но для этого надо поменять очень многое в своей жизни — привычки, ритуалы. Или не делать этого, а продолжать «давить» тот же диван, продолжать пить, и тогда мы встречаемся с таким человеком часто-часто-часто.

— Но если без таблеток, уколов и микстур, то как же вы лечите?

— Без них, конечно, не обойтись, но с их помощью мы лишь приводим человека в состояние, когда тот начинает понимать, куда он попал, что случилось. И показать пути, по которым он может пойти или не пойти. И если человек здрав, в полном сознании, то он выберет верный путь.

— Виктор Николаевич, по моему дилетантскому мнению, алкоголизм — это явление более социальное, чем медицинское. И вы, кстати, то и дело касаетесь в разговоре социальных причин его возникновения.

— Есть такая категория — социально значимые заболевания. Опять же упрощенно: общество само подталкивает человека к этим заболеваниям. Возьмите игровые автоматы: куда ни посмотри — они! Игротеки, игровые салоны и другие игорные заведения. То же самое и алкоголь. Кто-то с его помощью хочет уйти от бытовых проблем, кто-то — от производственных, а кто-то вообще недоволен нынешней жизнью в стране. Вот и ищет способ уйти от них хоть на время. Но помимо социальных причин есть и чисто биологические. Когда вредные изменения в организме уже произошли, без медицинской помощи не обойтись.

— А те, кто пытается с помощью алкоголя уйти от проблем, уже ваши потенциальные пациенты?

— Нет, самое главное — нормальная самооценка. Жизнь ведь не может быть постоянно ровной, без изгибов, взлетов-падений, потрясений, стрессов и т. д. Главное — уметь смотреть на себя со стороны и в нужную минуту сразу корректировать ситуацию. Общества абсолютной трезвости не бывает. Мы уже говорили об аддиктивном поведении. Его форм и вариантов — миллион, а может быть, и два. У каждого нормального (подчеркиваю) человека обязательно есть один или несколько собственных форм и вариантов аддиктивного поведения. Более того, если человек вообще их не имеет — это патология. Каждому человеку нужна «норка», «ниша», куда он периодически может спрятаться, и ему там на какое-то время будет приятно и уютно. Есть социально адаптированные «норки» — охота, рыбалка, автолюбительство, садоводство — их бесконечное множество, а есть социально не адаптированные — алкоголь, наркотики, игровые автоматы, прыжки без парашюта, наконец…

— Почему же не все выбирают первые?

— Дело в том, что формирование любой аддикции сопряжено с трудом, с некоторым напряжением. Под нее нужно подстраивать режим работы, режим отдыха, материальные затраты, взаимоотношения в семье и с друзьями и т. д. А есть простые варианты (тут Виктор Николаевич пальцами изобразил классический символ бутылки и сделал движение ко рту) — и все! Это очень простой вариант. И никаких проблем. Это иллюзия — искаженное восприятие реально существующего объекта. Бредешь по лесу, вдруг видишь: впереди медведь. А пригляделся — просто пень! Так же действует и алкоголь: пять минут назад проблема казалась неразрешимой, а выпил и почувствовал, что это и не проблема вовсе. Но только на время.

— Получается, что алкоголики — наиболее слабые духом люди?

— Нет! Профессор Новосибирской государственной медицинской академии Владимир Юрьевич Завьялов, заведующий кафедрой психотерапии и психологического консультирования, в своих работах категорически возражает против такой характеристики. Я с ним согласен. Уход в зависимость — категорический, осознанный уход — возможен только у людей с сильным характером. Что чувствует человек в состоянии алкогольного опьянения? Помимо всего прочего, он ощущает себя более значимым, более умным, правым, остроумным и т.д. То есть налицо признаки того, что мы называем эгоизмом. Он присущ каждому человеку и в определенных пределах необходим, в том числе и для достижения высоких целей. Но у слабых людей эгоизма быть не может. Вы можете себе представить эгоистичного человека, выпрашивающего копеечку на паперти? Или взывающего о помощи? Паперть и мольбы — не для сильных людей. Но когда они уходят в зависимость, то выбраться оттуда им очень и очень сложно: надо перешагнуть через себя, а это непросто. Лучше искать иные пути аддикции. Мой искренний совет всем: ищите себе иные отдушины, норки и ниши.