Еще раз о «Дневном дозоре». Почему плохой фильм побил все рекорды популярности в России?

«Добро» и «Зло» в «Дневном Дозоре»

В СМИ отзвучали победные реляции о сенсационных сборах «Дневного дозора». Даже искушенные американские прокатчики купились на заманчивую статистику. Между тем специалисты говорят о слабости картины, которая даже против первого «Дозора», прикрывшегося кувыркающейся автобудкой, выглядит и вовсе беспомощной. И тем не менее — успех, оглушительный и беспрецедентный.

На мой взгляд, противоречия нет, если признать, что причиной массового интереса к фильму стали отнюдь не его художественные достоинства. Их, собственно, и нет. Зато есть нечто другое, может быть, даже более важное, чем единство сюжета и точность диалогов. Есть тема, которая, если судить по бешеной популярности «Дозора», затронула за живое очень многих. Тема присутствия в нашей жизни нечисти. Во всяком случае, мне показалось, что зритель сердцем, интуитивно отреагировал именно на эту метафору фильма. В этом смысле знаковой стала финальная сцена «бала темных», где российские поп-звезды сыграли самих себя. Оказалось, Борис Моисеев или Шнур весьма органично смотрятся в роли «темных». Как говорится, «ни дать, ни взять».

Наверное, впервые на российском киноэкране зрителю был предоставлен столь прочный мост от фантазийного вымысла к обыденной реальности. И мы с удовольствием прошлись по нему. И пришли к нашему телевизору, по которому с утра до вечера ксении собчаки и трахтенберги занимаются тем, чем должен заниматься уважающий себя «темный»: проповедь содомии, культ азарта, эстетизация позора, поэтизация глумления. И хохот, хохот… Кажется, все российское телевидение сегодня хохочет, отражая на экранах наших телевизоров интеллигентную улыбку Завулона.

Но победный марш «иной» культуры на ТВ — еще не выражение реального положения дел в стране. Не случайно тот же Борис Моисеев, дай Бог ему здоровья, только в Москве чувствует себя комфортно, а по России его пикетируют. Говорят, в Екатеринбурге даже предлагали помощь в излечении от педерастии. В общем, в России «светлые» в последнее время все чаще пытаются противостоять «темным», явно освобождаясь от пропагандистского морока духовных «меньшинств» с их рассуждениями о свободе и демократии.

Но модернизированный, «бытовой» сатанизм уже пустил корни не только на российском телевидении и эстраде, но и в государственном аппарате, и в армии — повсюду. Причем речь идет не о тех, кто поддается искушению, сознавая, что грешит (боюсь, что к таковым относимся все мы), а о тех, кто хочет быть грешником, кто уже открыто предъявляет право на эту свою «инакость» как на культурный феномен! Эти «иные» высмеивают свое старинное название «сатанисты» как клерикальную дремучесть церковников, они не прочь, чтобы их называли по-современному, например, «темными». Ведь тем из них, кого мы раньше звали педерастами, удалось довольно неплохо устроиться под «цивилизованным» именем геев, так почему бы всей разномастной тусовке не закрепиться в новом обличье? В этом смысле фильм — подарок. Не случайно наши доморощенные проповедники зла с удовольствием согласились сыграть самих себя в обобщенном образе «темных».

Мода на «темность» как на признак элиты, увы, не находит адекватного противовеса в России. Злу противостоять не принято, так как это недемократично. Правда, религиозные движения не сидят сложа руки. Как известно, недавно все тому же «локомотиву российского гейского движения» были сорваны гастроли в Новосибирске. Причем ради достижения поставленной цели объединились местные православная и мусульманская общины — это уже что-то новенькое. Похоже, перед общим врагом конфессии готовы выступать единым фронтом, и, что характерно, этот фронт разворачивается не на религиозном, а на сугубо светском театре военных действий. Совсем как в «Дозоре», где и «темные», и «светлые», как известно, действуют на общественных началах.

Формирующееся в России ядро «светлых» неминуемо выводит древнее противостояние из сферы мистики в сферу общественной деятельности, в сферу политики. Возможно, это ошибка, так как «слуги зла» здесь уже давно чувствуют себя как рыба в воде, но, с другой стороны, выхода нет. Духовность, запершаяся «в башне из слоновой кости», свой первый раунд проиграла: СМИ регулярно сообщают о возрождении языческих культов, о детоубийствах, о многих других свидетельствах вакханалии зла. Теперь представителям «больших» религий (христианства, ислама и буддизма) ничего другого не остается, как только идти в народ и находить себя в светских общественных объединениях. А значит, будут и «дозоры» — уличные дружины демонстрантов и пикетчиков, выдвигающих уже не социально-экономические, а сугубо культурные лозунги.

Наверное, за этот намек, за предчувствие того, что наши духовные проблемы однажды могут стать самыми главными, фильм и был вознагражден небывалым зрительским признанием. Наверное, и вправду уже допекло…