Есть ли жизнь после родов?

Почему после появления ребенка мужики становятся «козлами«, а бабы — дурами

Считается, что бояться родов — женская привилегия. Так же, как и послеродовая депрессия. Семейные истории зачастую говорят об обратном — те, кто когда-либо уговаривали мужа родить второго, понимают, что иногда, собственно, родить гораздо проще, чем уговорить…

Были б деньги — не было б проблем

Первый раз он женился рано — в 18, и с супругой ему не повезло. Сначала было еще туда-сюда, но потом появилась дочка, и оказалось, что его жена, в сущности, очень приземленное существо и интересуется в основном тряпками-мебелью — «чтобы-все-как-у-людей», а основная функция мужа — все это обеспечивать, и никакой вам интеллектуальной и духовной близости. Естественно, долго терпеть такую жизнь он не мог — пришлось развестись.

Так Сергей рассказывал Лене, которая в ту пору готовилась стать его второй женой — и мамой его второго ребенка. Несходство интересов им явно не грозило: познакомились они в турпоходе, вечерами бегали по театрам и частенько до утра засиживались на кухне с друзьями, которые быстро стали общими и валили в дом валом. Дружно ловили последние месяцы вольной жизни: было ясно, что после рождения маленького Лена окажется привязанной к дому, а на Сережу ляжет нелегкая обязанность обеспечивать семью.

Мальчик родился слабеньким, постоянно болел, устраивал концерты на всю ночь и успокаивался только под утро. Утром вставать не хотелось — а работал Сергей сдельно, по свободному графику, так что «еще часик в постели» ничего не решал. Вечерами заскакивал в гости в общагу к старым знакомым — отдохнуть от семейного «сумасшедшего дома». Частенько там и ночевал — разговоры за полночь, песни под гитару. А потом настало лето — и друзья зазвали на Алтай… В общем, заработков хватало только на карманные расходы. Домой он показывался только в случае крайней необходимости: ребенок орет, а жена обижается и плачет, причем плачет все на те же сугубо материальные темы. Мальчику нужен конверт, мальчику нужны фрукты, мама устала стирать пеленки и мечтает об автоматической стиральной машине, а он, муж и отец, обещал… Сергей видел, как любимая женщина превращается в классическую стервозную бабу, и от истерики к истерике мрачнел все больше.

Год они балансировали на краю развода, а потом Ленка сдала сына бабушке и вышла на работу, на полторы ставки. Почти год отдавала долги, наделанные за время декрета. Постепенно успокоилась, и семейная жизнь начала потихоньку налаживаться. Да и наследник, как подрос, оказался «интересным«: сыпал перлами и обожал «по-мужски» пообщаться с отцом. Сергей сменил работу, потихонечку стал зарабатывать, делать карьеру. Купили машину, стали ездить на тот самый Алтай уже по-семейному (да и друзья к тому моменту уже остепенились, обзавелись потомством). Юный разгильдяй к тридцати годам каким-то волшебным образом превратился в идеального отца семейства — возит тещу на дачу, водит сына в сад, собственноручно делает дома ремонт…

Для полного счастья Ленке не хватает только второго ребенка (тем более, что шестилетний Димка уже вовсю просит сестренку). Но Сергей категорически против: «В принципе, еще один ребенок — это хорошо. Но эти послеродовые депрессии… Вы все после родов превращаетесь в фурий, а в третий раз я этого просто не перенесу! С меня хватит!»

Объяснить мужу, что год жить на детское пособие и при этом еще стирать пеленки вручную — стресс почище любых родов, Ленка не может уже год. А ее «репродуктивный возраст» тем временем уже начинает ощутимо «поджимать»…

Отец как личность никого не волнует

Ситуацию комментирует наш консультант, кандидат медицинских наук, психотерапевт, заведующий кафедрой прикладной психологии Нового Сибирского института Евгений Александров (психологический центр «Амальтея»).

Бывают ли у мужчин послеродовые «депрессии»? Да, и еще какие. Пока новоиспеченный отец гордо орет под окнами роддома, он плохо представляет, что его ждет завтра, когда малыш попадет домой. Во первых, у папаши изменится весь уклад жизни, придется подстраиваться под бесконечный конвейер, коим является выращивание младенца. И тут первыми впадают в «депрессию» инфантильные типы — абсолютное отсутствие романтики, голая проза в виде бесконечных пеленок, ребенком подписанных. Отец как личность никого не волнует, а наоборот, принеси, подай, сиди тихо и надо денег.

Самовлюбленную нарциссическую личность это все не греет, и приходится искать новый объект, который будет охать и ахать, будет говорить, какой он сильный и умный. А прежняя жена с дитем станут врагами и будут впоследствии сильно раздражать.

Второе, с чем сталкивается папаша,- изменения в жене, а конкретно в интеллекте. Ай кью (коэффициент интеллекта) падает чуть ли не на порядок. Это связано с действием пролактина, гормона, ответственного за лактацию (молоко), маме очень важно перейти с интеллектуального общения с новорожденным на интуитивный уровень, чтобы чувствовать все потребности малыша. А для этого высокий интеллект просто помеха, поэтому природа его — побоку. А молодой отец смотрит на свою жену в таком состоянии и думает: «Боже, какая дура, как я ошибся, как с такой жить длинную жизнь». И переносит ее временное и полезное для малыша состояние снижения ума на будущее, входит в депрессию и в ужасе вострит лыжи. А надо просто потерпеть, и интеллект жены не просто вернется (если, конечно, он был), а еще прибавится и женская мудрость.

А основной повод для «депрессии» у настоящих мужчин — это раздавливающее чувство ответственности: мало родить новую жизнь, надо эту жизнь обеспечить. Это подвиг, но не истерический, когда импульсивно ложатся на рельсы или амбразуру, а хронический каждодневный. Надо создать из себя эталон человека, по которому новая жизнь будет себя лепить и сама решать, уважать отца или нет. Такой подвиг нельзя купить никакими государственными деньгами, тем более в стране, где правила игры постоянно меняются. Только сами мужики решают, что им делать, а если решились стать отцами, то кряхтят и тянут, не требуя героических почестей. Ибо именно эта «депрессия» и есть счастье.