Куда показывает компас?

Раньше эти термины — Запад, демократия, свобода — были словами ругательными

Красивый, торжественный, веселый и, в общем-то, успешный питерский саммит поставил перед нашей разнопланово мыслящей общественностью целый ряд трудных вопросов. Впервые Россия не только участвовала в закрытой тусовке высокоразвитых мировых держав, но и держала в руках председательский колокольчик. Честь и символ признания! Но…

Все семь высоких гостей представляли страны не только богатые, не только могучие, не только уважаемые, но и либеральные. То есть, страны, где права человека незыблемы, частная собственность священна, пресса свободна, закон сильнее любого чиновника, а президент или премьер, проиграв выборы, безропотно уходят в отставку. Словом, за общим столом в Константиновском дворце был представлен мир, который у нас традиционно называется Западным. И неминуемо возник болезненный для всех наших «пикейных жилетов» вопрос: а мы-то кто? Запад или не Запад? Европейцы или азиопцы? Демократы, то есть сторонники народовластия и свободы человека, или кто-нибудь еще?

Дискуссиям в прессе, бумажной и электронной, нет конца. Либералы, естественно, на все вопросы отвечают положительно. Профессиональные патриоты скрипят зубами от досады: а что поделаешь, если десятилетиями все эти термины — Запад, демократия, свобода, Европа — были для них словами ругательными? Как тут договориться хоть не с миром, так друг с другом? Чем сердце успокоится?

Оставить все, как есть, не разжигать костер разногласий, не выбирать? Не получится — весь мир на наших глазах делает выбор, а если кто пробует воздержаться, история делает выбор за него. И получается, что по одну сторону барьера — Корея Южная, а по другую — Северная.

Конечно, Россия — огромная страна с тысячелетней историей и великой культурой, отказаться от которой не только глупо, но и невозможно. Вопрос не в том, на чем мы стоим, а в том, куда идем.

Впрочем, на практике это уже не вопрос. На Запад идем, на Запад. Это видно по всему. Посмотрите, как одевается молодежь, какие языки учит, какие книжки читает, какие машины предпочитает. Ким Чен Ир и Саддам Хуссейн в качестве вождей популярны разве что у нескольких депутатов. Да и при всем желании идти на Восток ничего из этого не получится — упремся в Японию, процветающую страну, вполне демократическую, где чуть не полвека правит либеральная партия. Китаем, правда, до сих пор руководят коммунисты, но ведь они не наши коммунисты. Там экономика стала либеральной значительно раньше, чем у нас, и успешно вписалась в мировой рынок, там внешняя политика прагматична, студенты учатся в США и Европе… А идеология — что идеология! Какой-нибудь десяток лет, и она бесследно растворится в пространстве, как сейчас растворяется у нас.

Россию без конца пугают утратой национальной самобытности. Но это лживая угроза. Запад — не струганная доска, а лес, в котором вольно растут и сосны, и пальмы, и родные наши березки, и приполярный стланик. В единой Европе хватает места и испанским мачо, и горячим эстонским парням, а датчане вовсе не похожи на греков. Если что и объединяет разноплеменных жителей Запада, так это гуманизм, трудолюбие, свобода личности, равенство перед законом, терпимость к ближнему и дальнему. Но ведь эти традиционные христианские ценности и нам не чужие. Если их приняли японцы — неужели не освоим мы? Россия — европейская страна, даже самым радикальным «патриотам» не загнать ее за Урал.

Говорят, у нас не тот народ — не годится, не сможет, не потянет. Но ведь это ерунда. Миллионы вчерашних, да и сегодняшних россиян работают нынче в Европе и Америке. И кто они там — бомжи? Средний класс и выше! В знаменитой Силиконовой долине русская речь звучит не реже английской. А если любопытно, как на это смотрит сам народ, задайте первому встречному очень простой вопрос: как он хочет жить: как в Швеции или как в Иране?

Автор этих заметок — прозаик, драматург, публицист, автор многих книг и пьес. Переводился на сорок иностранных языков. Лауреат литературных премий. Секретарь Союза писателей Москвы.