В издательстве «Свиньин и сыновья» переиздана книга Дмитрия Святополка-Мирского «История русской литературы. С древнейших времен до 1925 года»
Первый тираж «Истории…» (5 тысяч экземпляров) увидел свет в прошлом году. По словам издателей, интерес к сочинению Мирского проявили более 20 гуманитарных вузов страны — для того, чтобы удовлетворить все запросы, собственно, и пришлось вновь запустить печатный станок.
Книга действительно уникальна. Неслучайно Владимир Набоков, не слишком щедрый на похвалу, считал ее «лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский». Новосибирское издание сочинения Мирского на русском языке — третье по счету (книга очень маленьким тиражом выходила в Магадане и в Израиле).
Дмитрий Святополк-Мирский (1890–1939) — князь (по легенде — из Рюриковичей), сын министра внутренних дел царской России, писатель, филолог, выпускник Санкт-Петербургского университета, офицер в годы Первой мировой войны (штабс-капитан), а затем и в годы Гражданской. В 1920 году уехал из Советской России. Жил в Польше, в Греции, в Англии. В эмиграции прославился и по сей день не потерявшими своей ценности книгами по истории русской литературы, а также вступлением в компартию Великобритании и своей апологетической брошюрой «Ленин» (1931).
В 1932 году Святополк-Мирский возвратился в Россию и активно включился в литературную жизнь страны. Много сотрудничал с Максимом Горьким, в том числе в его самых политизированных мероприятиях (был одним из главных авторов книги «Канал имени Сталина»). Писал о Николае Заболоцком, Эдуарде Багрицком, Павле Васильеве… В последние годы много работал над биографией Пушкина… В 1937 году арестован и осужден постановлением Особого совещания НКВД СССР по «литерной» статье ПШ (аббревиатура имеет два толкования: потенциальный шпионаж или покушение на шпионаж), после чего оказался на Колыме. Реабилитирован посмертно.
«История русской литературы» по Мирскому несколько отличается — и трактовкой, и подбором имен — и от той истории, которая изучалась в советской школе, и от той, которая предлагается сейчас.
«Отношение к русской литературе всегда было под большим влиянием политических предрассудков, — пишет Святополк-Мирский в предисловии к своему сочинению. — После 1917 года это влияние, естественно, возросло. Многие просоветски настроенные русские готовы лишить Бунина звания великого писателя за то, что он был на стороне белых, а многие эмигранты, соответственно, откажут Горькому, потому что он поддерживал Ленина. Но, к счастью для будущего русской цивилизации, по обе стороны советского частокола есть люди, не поддавшиеся «гражданской войне в умах»… Далее автор признается, что тоже имеет определенные политические симпатии, однако в этом отношении его «совесть литератора» совершенно чиста, и как литературный критик он одинаково честен по отношению «к реакционеру Леонтьеву, к либералу Соловьеву, большевику Горькому, к «белогвардейцу« Бунину и коммунисту Бабелю». «Мои суждения могут был личными и субъективными, но эта субъективность вызвана не партийно-политическими, а литературными и «эстетическими« пристрастиями. Однако и тут у меня есть смягчающее обстоятельство. Полагаю, что мой вкус до некоторой степени отражает вкусы моего литературного поколения, и компетентному русскому читателю мои оценки не покажутся парадоксальными…»
***
Одним из последних трудов Мирского стала его первая на русском языке блестяще составленная «Антология новой английской поэзии«. В Советском Союзе книга вышла в 1937 году уже без имени составителя. Специалисты оценили антологию очень высоко. «Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, — писал Джералд Смит, — найдут способ почтить память Мирского достойным образом».
— Думаем, такое время пришло, — говорят издатели. — Лучшим, самым достойным памятником Мирскому служила и служит его превосходная книга.
