О новых поправках в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы
Мы знаем по фильмам, как итальянцы справились с мафией. Прятали и охраняли свидетелей, членам кланов, кто искренне раскаялся и рассказал все, обещали свободу и «изменение внешности». И выполняли это. Конечно, кино — не жизнь, но то, что юристы называют «деятельным раскаянием», в Италии, США используют давно и эффективно.
Рисунок Игоря ЕЛИСТРАТОВА |
Мы, как известно, повторяем криминальный путь, который эти страны прошли, но в ускоренном, так сказать, режиме. От бытовых убийств — к заказным, от элементарного хищения кассиром денег из кассы — к фиктивному банкротству, от хулиганства — к похищению людей, от рэкета — к рейдерству… Но ускоренно справляться с «новой преступностью» как-то у нас не получается. Кое-как, с большим опозданием, приняли закон о защите свидетеля, но работает он в четверть возможностей. Фраза «чистосердечное признание смягчает наказание» часто так и остается просто фразой. Явки с повинной, написанные «собственно ручно», далеко не всегда суд принимает во внимание. Пожалуй, чаще оборачивается грустной шуткой типа «явка с повинной смягчает вину, но увеличивает срок». Обет молчания — главная традиция и, можно сказать, способ существования преступных группировок, они держатся на круговой поруке, соблюдении жесточайшего правила «своих не сдавать«. Подозреваемый, обвиняемый осознает, что рассказывать себе дороже. Неизвестно, гарантирует ли государство смягчение наказания, а то и сохранение жизни, но «свои»-то уж обязательно достанут. Правда, есть в Уголовном кодексе статья об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. Но касается она лишь преступлений небольшой или средней тяжести, по которым максимальный срок не превышает пяти лет, да если еще виновный добровольно явился, покаялся, помог в раскрытии, загладил причиненный вред. Такое случается ну очень редко. Когда речь идет о заказных убийствах, о наркотических группировках, о сведении счетов в бандах, подобная «сделка с правосудием» не подходит. Но, кажется, наши законодатели делают решительный шаг, чтобы «деятельное раскаяние» наполнилось, скажем так, реальным содержанием.
Уже в этом месяце в Государственную думу будут внесены поправки в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы. Новшество, как считают его создатели, может стать миной под криминальные структуры. Новая норма должна законодательно закрепить «сделку с правосудием»: если подозреваемый, обвиняемый начинает активно сотрудничать со следствием на стадии предварительного расследования, то его дело выделяется в отдельное производство, рассматривается в ускоренном порядке, наказание назначается самое минимальное. На процессе над соучастниками он участвует как свидетель. Причем ему гарантируется государственная защита вплоть до смены места жительства, фамилии и даже изменение внешности, то есть все то, что сейчас записано в законе о защите свидетеля. Но «сговор с правосудием» будет возможен лишь для соучастников, не игравших ключевую роль, у кого «на руках нет крови», например, в деле «о заказе на смерть» это может быть посредник между заказчиком и киллером. Как считают разработчики новшества, это поможет раскрытию самых сложных преступлений, окажется обезвреженной вся цепочка — от заказчика до киллера. Что ж, новшество, действительно, революционное. Что думают по этому поводу те, кто непосредственно по долгу службы связан с раскрытием тяжких преступлений, с осуждением виновных?
Заместитель начальника Главного управления МВД России по Сибирскому федеральному округу генерал-майор Тимофей Пан:
— С точки зрения раскрытия тяжких преступлений, особенно против личности, новая норма закона может сыграть существенную роль. Если будут даны действительно серьезные и законные гарантии подозреваемому, обвиняемому. Он должен на самом деле поверить, что его признание ему не повредит, что его защитят от мести других соучастников. А нравы в преступных сообществах жестокие. Сама идея хорошая, испробованная во многих странах. Но у нас ведь от идеи до осуществления большой шаг надо сделать. Нередко идет передергивание, нечетко прописанная норма толкуется по-разному. Принять такой закон, чтобы его можно было точно исполнять, — вот задача депутатов. Это важно в общеуголовной преступности. С точки зрения раскрываемости преступлений в экономике и налоговой сфере, чем я занимаюсь, пока не вижу возможности для «сделки с правосудием». Тут больше надо думать о принципе неотвратимости наказания. Большинство дел по статье об уклонении от уплаты налогов прекращаются до суда «в связи с деятельным раскаянием». И что мы имеем? Штрафные санкции не назначаются, гигантские суммы государство недополучает. Думаю, надо ужесточать наказание, возвращать конфискацию….
Начальник отдела криминалистики прокуратуры Новосибирской области Максим Леонтьев:
— Я за то, чтобы у следствия было больше возможностей входить в контакт с подозреваемыми, обвиняемыми, чтобы такой контакт был на законной основе и в большей мере оказывал влияние на приговор. Сейчас деятельное раскаяние, помощь следствию далеко не всегда дают результат при назначении меры наказания. Удается достигать компромиссов. Два двоюродных брата вывезли свою жертву — одного из руководителей вещевого рынка — за город и убили. Тот, кто убивал, был и на следствии, и в суде в полном отказе. Его подельник выдал труп, рассказал, как все происходило. Он был признан виновным во второстепенных деталях. Но компромиссы довольно редки. Если один из соучастников помогает в установлении других лиц, в выдаче доказательств — это и есть деятельное раскаяние. Такому раскаявшемуся положена и защита в полной мере, особенно когда расследуется дело организованного сообщества, чтобы не было неблагоприятных последствий. Так что «договор с правосудием» — выделение дела в отдельное производство, активный контакт со следствием и последующая защита — все это звенья одной цепи, которая, я надеюсь, поможет в раскрываемости, особенно тяжких преступлений.
Председатель Федерального суда Ленинского района Римма Шатовкина:
— Если такие поправки в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы будут приняты, то законодатель должен четко, точно, однозначно, от А до Я расписать, что такое «деятельное раскаяние». Чтобы не было ни малейшей возможности двусмысленного толкования. И сейчас такой термин употребляется. Но как? Судят молодого мужчину, у него нашли стакан марихуаны. Адвокат встает и говорит, что подзащитный «деятельно раскаивается». А в чем это раскаяние? Как суд должен это расценивать? Выходит, что никак…
Что ж, остается подождать, какую мину собираются подложить наши депутаты под преступные сообщества. Поправок в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы было множество. А большое количество поправок, как считают сведущие люди, свидетельствует о несовершенстве закона, о некоторой, скажем так, оторванности его от реальности…
