Какой базар?! от 01.02.2007

Вкуснодром

Что почём?

Какой базар? А нет базара! Продали. Центральный рынок ушел на днях с молотка за 182 миллиона рублей, то есть примерно за семь миллионов долларов — это для огромного комплекса в центре города цена абсолютно смехотворная. Подробности вы можете прочесть в этом же номере газеты на странице «Пульс недели». Мне же грозит перспектива остаться без работы, поскольку вовсе не факт, что базар сохранят. Ходят, в частности, слухи о будущем строительстве на этом месте грандиозного торгового комплекса по продаже автомобилей…

Каждый раз теперь гуляю по рядам, как в последний раз. Перечень цен бормочу, как поминальную молитву: «Говядина на фарш — 90–100 рублей за килограмм, задок — 135, ребра и грудинка — 85–90, лытки — 50–60, вырезка — 60. Свинина: сало — 40–65, окорок в шкуре — 85–90, антрекоты — 100–110, вырезка — 160, филе — 180–200, рульки — 45–50, шейка — 120–140. Баранина: ребрышки — 120–130, все остальное — 140–150».

Под впечатлением телевизионной рекламы-страшилки («Или ты съешь «Квисти», или «Квисти« съест тебя!!» — просто Стивен Кинг какой-то) посмотрел в рыночных киосках цены на разную быструю еду. Пресловутый «Квисти» — со вкусом курицы или говядины — 5,5 рубля за пластиковый стаканчик, вермишель «Роллтон» — 3,4, пластиковая миска с обедом «Кухня без границ«: картофельное пюре с тушеной говядиной — 27, гречка с жареными грибами — 28, яичная лапша с тушеным лососем — 24,5. «Биг-ланч» — лапша со свининой, чесноком и перцем — 14,5. Еда удобная, слов нет, но злоупотреблять ею специалисты не советуют. А «мясной» и прочие вкусы достигаются просто и баснословно дешево с помощью глютамата натрия — это соль такая. В Европу его привезли из Китая. Там его используют в огромных количествах и получают, кстати, по традиционной технологии: гноят рыбные или креветочные отходы. В Европе же попросту синтезируют.

Яблоки стоят от 30 рублей за килограмм, груши — от 35–40, апельсины — 30–35, марокканские мандарины — 40–60, бананы — 30, грейпфруты — 35–40, виноград — от 40, гранаты — 80. За штуку: небольшая дынька — 60, помело (эта штука тоже внешне похожа на небольшую дыньку, а на вкус помесь апельсина с грейпфрутом, ударение на «е») — 20–30, ананас — 30–40, манго — 40, киви — 7. Овощи за килограмм: капуста — 20, зеленая редька — 30, лук — 25, свекла — 20, огурцы — от 120, помидоры — от 100 (есть и дешевле, но некачественные), морковь — 17–20, картошка — от 15.

Забавно: смотрю на картошку, а вспоминаю о… Пушкине. Во-первых, Пушкин и картошка появились в России почти в одно и то же время, ну, лет на 30 корнеплод опередил поэта. Во-вторых, оба для развития России были необыкновенно важны. В-третьих, оба пришли с иных континентов, картофель — непосредственно, Пушкин — опосредованно (Абрам Петра Великого). В-четвертых, оба полюбились народу не сразу: многие знают о картофельных бунтах, а вот цитируемый мной отрывок из дневника Пушкина (привожу по памяти) читали, вероятно, далеко не все. «…Вчера шел мимо театра. Толпа гвардейских офицеров выносила на руках Кукольника. Боже, как я несчастлив!..» Примечание: Нестор Кукольник — знаменитый в ту пору и практически забытый после литератор и драматург.

Итак, Пушкин — новатор русской поэзии, причем с иностранными корнями. Картофель — новатор русской кухни и также с иностранными корнями. А поскольку высокая кулинария насквозь поэтична, родство еще усиливается. К тому же Пушкин обожал картошку, лишь сведений о взаимности история не сохранила. Если Пушкин пишущий, творящий — «это наше все» (родил же кто-то слоган к юбилею!), то Пушкин, с аппетитом кушающий и выпивающий, то есть подпитывающийся энергией для творчества, это, по крайней мере, наше ничего себе.

«Он прикидывался то страстным охотником до лошадей, то отчаянным игроком, то самым тонким гастрономом, хотя никак не мог различить горской породы от арабской, никогда не помнил козырей и втайне предпочитал печеный картофель всем изобретениям французской кухни». Судя по воспоминаниям друзей, Пушкин сполна наделил Чарского из «Египетских ночей» собственными пристрастиями. Мать Пушкина, желая непременно увидеть сына, как вспоминала Анна Керн, «заманивала его к обеду печеным картофелем, до которого Пушкин был большой охотник». Едал он и трюфели из «Яра», и beefsteaks в английском клубе, и плацинды с каймаком в Кишиневе, и баранину с луком в Карсе, и шашлык с английским пивом, путешествуя в Арзрум, но лишь картофель впитал и сохранил имя поэта. За это мы благодарно продолжим картофельную поэму.

Коснемся занятной темы: картофель как афродизиак (средство, возбуждающее любовный пыл). В книге «Кухня Афродиты» Т. Соломоник и С. Синельникова (СПб, 2000 г.), кстати, необыкновенно интересной, есть все же, на мой взгляд, один недостаток: авторы, «танцуя» от названия книги, порой вынуждены в свои очерки притягивать эротические мотивы буквально за уши. Ну а в очерке о картофеле они цитируют, в свою очередь, книгу «Эротическая кухня» В. Михайлова: «Из очищенного картофеля аккуратно вырезают фигурку фаллоса,…отваривают в соленой воде так, чтобы не деформировать форму, и подают с тертой редькой, смешанной с хреном, а картофельный отвар наливают в стаканы и подают в теплом виде как напиток…» Далее комментируют уже Т. Соломоник и С. Синельников: «Только представьте, как может возбудиться мужчина, глядя на любимую, которая элегантно отрезает от картофельного фаллоса кусочки, приправляет их редькой с хреном и отправляет в рот…»

От себя замечу, что и целовать-то любимую, хрена с редькой накушавшуюся, — занятие для мазохиста.

И все же, как говорит нам «Кухня Афродиты», возбуждающие алкалоиды в картошке есть — в кожуре. И если почистить тщательно вымытую молодую картошку, бросить очистки минут на пять в кипящее масло, достать, обсушить на бумажном полотенце и посолить, то получится прекрасная закуска и к пиву, и к любви…

Ладно, давайте заканчивать с картошкой, чтобы, как точно замечает г-н В. Михайлов, «не деформировать форму»: объем данной статьи ограничен. И подумайте на прощанье — Владимир Мономах и Иван Грозный, Минин и Пожарский, Петр I и большинство Елизавет, Шекспир и Сервантес, Христос и Магомет — все они не ели картошку, «пионеров идеал», и, следовательно, не знали наслаждения, которое вам доступно практически в любой момент и в любой, даже фаллической, форме. Какой базар?!