Почему город не сад

Особый взгляд

Более ста сортов и видов древесных и кустарниковых растений рекомендованы специалистами Ботанического сада для озеленения столицы Сибири, а внедряются единицы

Каждодневный ритм жизни лишает нас многого. Дом — работа, встречи — телефонные переговоры, проблемы — утряски. Пауза в марафоне — божья благодать. И хочется в эту минутку побыть в тишине и комфорте. Курилка на работе — не спасение в любом смысле. А в городе… Где послушать, о чем шепчут березы? Где побыть в стороне от автомобильного шума и выхлопов? И, в конце концов, где та Абрикосовая, с которой можно свернуть на Виноградную, чтобы на Тенистой улице постоять в тени? Об этом корреспондент «Вечерки» беседовал с доктором биологических наук, завлабораторией популяционной экологии растений Центрального Сибирского ботанического сада (ЦСБС) СО РАН Николаем Лащинским.

Где шепнуть три тихих слова?

Николай Лащинский знает, где еще остались зеленые места

Сегодня, конечно, каждому школьнику известно, как появился, а главное — как строился наш город: вначале вокруг железной дороги, а затем разрастался в военные годы за счет массовой эвакуации военных заводов из европейской части страны. Конечно, никто не думал в то время о комфорте и сохранении культурно-исторического наследия. И не осталось у нас сегодня сохранившихся в первозданном виде мест, как, например, в Москве, Суздале, Владимире… Есть, конечно, площадь Ленина и ее окрестности, но она постоянно видоизменяется, чего в других городах не происходит. И вместе со сносом старых и строительством новых зданий исчезают аллеи, скверы…

— Вот когда несколько лет назад при строительстве метро на Красном проспекте избавлялись от аллеи, то один из основных аргументов в пользу этого был такой: она не справляется с очисткой воздуха, — рассказывает Николай Николаевич. — А взамен ничего предложено не было! А кроме того, согласитесь: гораздо приятнее было мамаше с ребенком или пожилому человеку выйти и присесть под кустом сирени, чем стоять у светофора между двумя автомобильными потоками. Пусть даже эта сирень не задерживает всех автомобильных газов, но ведь когда она цветет, то добавляет особое очарование городу. Вот вам и эколого-психологический фактор. У человека должно быть место, где он мог бы побыть наедине с собой. Вот такую рекреационную функцию в старых городах выполняли маленькие скверы: деревья, скамейки и немножко кустарников. В Томске до сих пор между домами сохранились такие микроскверы.

Для озеленения Новосибирска специалистами рекомендовано более ста сортов и видов древесных и кустарниковых растений. Их списки общедоступны, известны, но рекомендации остаются рекомендациями, а голые улицы — голыми улицами. К слову, их — растений, удобных для города и нужных ему, — могло бы быть больше, но нет у нас питомников декоративных растений, а чиновники-озеленители не загружают, мягко говоря, ученых заданиями на эту тему.

Серая весна

До весны не так уж и много времени осталось. Ждем, ждем ее первых гонцов — травинок под ногами, набухших почек на деревьях, оживших птиц… Но если эту лирику оставить в стороне и вспомнить, каким предстал перед нами город, скажем, в конце прошлого апреля? Мутные и грязные потоки тающего снега, мусор, под окнами куча окурков и презервативов, остатки собачьей жизнедеятельности… Не до лирики.

«Но откуда ж у нас взяться зелени в такую раннюю пору? — возможно, возмутится ревнитель городского благополучия. — Любой сибирский город ранней весной грязно-серый». Нам до любого сибирского города дела нет, мы о родном Новосибирске.

Конечно, март-апрель — слишком рано для пробуждения травы и тем более цветов. Но…

— Есть такие растения — эфемероиды («похожие на эфемеры», жизненный цикл которых составляет одну-две недели). Это многолетние растения, но с очень коротким периодом вегетации, — говорит Николай Лащинский. — Появляются они ранней весной. Их можно увидеть за 150 километров от города на Салаирском кряже. Картина совершенно фантастическая: вся поверхность земли покрыта цветами — кандыки, ветреницы (белые, голубые, розовые), хохлатки, два вида гусиного лука желтого солнечного цвета…. И вся эта красота исчезает в течение одной недели. И хотя эти виды лесные, они довольно хорошо себя чувствуют на умеренно выпасаемых и сенокосных лугах. Значит, они способны выносить некоторое уплотнение почвы, то есть вполне пригодны для городских клумб.

В Ботаническом саду так и делают. Эфемероиды разместились там в самом партере, и не просто радуют глаз своим разноцветьем, а еще и прикрывают собой мало приятные для взора следы уходящей зимы. Но, к сожалению, массово эта идея в городе не используется.

Над нами весь вечер берёзы давно уж привычно молчат…

А потом зеленеют деревья. Все. Но в городе с некоторых пор только… иностранные. Патриоты могут отдыхать: клен и тополь, которые «свои» в любом дворе, — это не исконно российские деревья. Еще в далекие советские времена, когда все было общее, и инструкции по озеленению — тоже, велено было сажать везде только почему-то американский клен и бальзамический тополь.

Тополя высадили, не думая об их половой принадлежности, и получили в итоге проблему с тополиным пухом. Мало того, они стали огромными, и зачастую, исчерпав свой жизненный запас, стали падать сами по себе, создавая массу неудобств. Выкорчевать тоже нелегко: корни крепко вцепились в трубы, ветви залезли в провода.

— Да, действительно, и тот и другой очень устойчивы к атмосферным выхлопам, но ведь при этом никто толком не смотрел, насколько хороши в этом плане наши местные породы деревьев, — рассказывает Николай Николаевич. — «Иностранцы» росли и размножались, и вместе с ними стали нарастать проблемы… Пыльца тополиного пуха не очень агрессивна сама по себе. Но чем ее больше, тем более страшными становятся эти кусочки ваты, особенно когда они попадают в дыхательные пути. А заменить тополь можно. В Центральном парке города великолепно себя чувствуют прекрасные березы — символичные русские деревья. Раз они там растут, среди огромного мегаполиса, значит, вполне возможно их выращивать в другом месте города. Существует ведь Бугринская, Березовая рощи. У березы — огромная листовая поверхность, и она также успешно задерживает пыль. Березы очень разнообразны: по цвету, листве и коре (от «безобразно» лохматой до очень гладкой и блестящей). Рябина тоже подойдет, тем более что она потрясающе выглядит в любое время года и дает пищу огромному количеству городских птиц.

Еще хуже прошел эксперимент с кленом. Он, размножившись в городе, начал наступать, без участия человека, на окрестные леса.

— Вот если поехать в естественные сосновые боры — Караканский или Сузунский, то увидишь, что внутри них действительно светло, чисто и дышится легко, — продолжает Николай Лащинский. — Сосна — порода светолюбивая, и, как любой живой организм, рождается, живет и умирает. Чтобы лес жил, нужен нормальный оборот поколений: чтобы семечки падали, прорастали и вырастали новые деревья. Да, семечки и прорастают, но над юным деревцем, вместо привычного кустарника, стоит тот самый клен с широкими листьями, создавая сплошную темноту. Такая сосна промается два-три года и помрет. Таким образом и получается умирающий лес — лес без молодняка. Старые деревья живы и простоят еще где-то сто лет — и все. А клен — теневыносливый, да еще и вегетативно размножается (укореняется без семян). Чтобы от него избавиться или придержать, нужно просто выкорчевывать. Или хотя бы проводить правильную обрезку деревьев.

Не знал подорожник, что станет бесполезным…

Городская флора — это, в основном, растения широко распространенные, которые смогли выжить в агрессивной среде. А выжившими после «газового периода» и чрезмерного вытаптывания оказались подорожник, одуванчик, лопух, спорыш, полынь Сиверса и крапива, которая с удовольствием занимает все «переудобренные» домашними питомцами места и живо «выселяет» все растущие рядом растения.

— Обычно под полезными растениями горожане понимают лекарственные, — рассказывает Николай Николаевич. — Но сразу хочу сказать, что ни одно лекарственное растение, живущее в городе, употреблять ни в пищу, ни для лечебных целей не стоит. Потому что они с легкостью накапливают тяжелые металлы — тот же свинец, к примеру, который «летит» из каждой машины. Со временем растения приобретают больше негативных свойств, чем полезных. Не отравишься ими, конечно, но и пользы они не принесут.

Лесная тропка обречена стать дорогой

Было время, когда новосибирцы обязательно возили своих иногородних гостей в Академгородок. Он ведь фактически весь расположен на древних террасах Оби, которая в свое время намыла большое количество песка. И вот на этих песчаных почвах выросли сосновые боры.

— Изначально Академгородок задумывался как некий город-лес, в котором в тесном соседстве и полной гармонии будут жить современные индустриальные, очень интеллигентные сообщества и дикая природа: ученый ходит по лесу и вдохновляется на великие открытия, — рассуждает Николай Николаевич. — И когда первое время в городке некоторые участки леса просто «отгораживали» обыкновенной веревочкой и крепили такие таблички: «Осторожно, лес на отдыхе», никто ведь не ходил. Через два или три года веревочку эту убирали. Таким вот простым способом регулировалась степень нагрузки на лес. Хотя эти травяные леса потенциально очень устойчивы к антропогенной нагрузке, но «очень» не означает тысячи и тысячи шагов ежедневно… Есть такой простой разрушительный прием: протопчем в лесу тропинку, а потом после дождя обойдем лужу и тем самым расширим протаптываемую площадь. Так от растений мало что остается.

Многие леса Академгородка уже в отряде «вымирающих». Сорокалетние культуры (сосны, кедры, дубы и лиственницы) когда-то посадили… и бросили. Не ухаживали. Из-за этого образовалась благоприятная среда для развития патогенных организмов, грибов и насекомых. Такой лес просто умирает, тем более что ему не дает возродиться американский клен. В корни к деревьям лезут патогенные грибы, с которыми они не могут бороться, потому что деревья ослаблены. В итоге со многими массивами просто катастрофическая ситуация, а остальные медленно к этому приближаются. Некоторые участки, по мнению Николая Лащинского, перестанут существовать лет через десять или пятнадцать — территория старых посадок рядом с университетом, например.

Печальную картину усугубляют мусорные свалки. Увы, но исключительно интеллигентное сообщество, жившее и работавшее в прошлые годы в Академгородке, в прошлом, похоже, и осталось. А иначе чем можно объяснить, что сегодня здесь можно сплошь и рядом, почти под каждым кустом, увидеть кульки с разным хламом.

…А сохранить лес можно. Элементарно — не мусорить. И относится это не только к лесу. И, в принципе, по силам каждому, независимо от уровня образования. Но образованность и образование — понятия разные. А в головах наших — не только сумма знаний, но и, как писал классик, разруха тоже…