Молитва крестьянина переходного периода

В ЗАО «Чистополье» в этом году намолотят по 25 центнеров с гектара

Директор ЗАО «Чистополье» Сергей Майстренко поздравляет лучшего комбайнера Виктора Драгуна с очередной тысячей центнеров намолоченной пшеницы

Последние лет девяносто российские крестьяне и не жили спокойно и стабильно. Едва начавшую «оперяться», по словам поэта, крестьянскую кооперацию государство тут же общипывало, как куренка, всегда мотивируя это собственными интересами: государство в России, как известно, превыше всего. А вот что касается жизни его граждан, то их призывали раз за разом потерпеть: в эпоху коллективизации — во имя индустриализации, война — само собой, потом нужно было «догонять и обгонять» и т.д. Наконец, крестьяне дожили до очередной решительной ломки устоявшихся, было, форм собственности, когда государству принадлежало абсолютно все, и снова надолго зависли в очередном переходном периоде, как в тоннеле, света в конце которого пока не разглядеть. По закону вроде все, кто живет в России на земле, обладают на нее правом собственности, которое сейчас оформляется юридически, на бумаге, а по сути…

Дай нам хлеб наш насущный…

Помолиться крестьянину есть о чем. Его большая, скажем так, молитва сегодня о помощи: выпотрошенная очередной ломкой сибирская деревня без государственной поддержки просто не выживет. Это понимают и власть предержащие, отсюда и национальный проект по АПК, и пока во многом показушное, но все же внимание власти к сельским проблемам.

Но есть молитва помельче, на каждый день. Поэтому на любом совещании, на любом уровне, при любой встрече почти каждый (исключений единицы) руководитель хозяйства как «Отче наш…» начнет всегда говорить о трудностях и проблемах.

Директор ЗАО «Чистополье» Коченевского района Сергей Майстренко — не исключение. Диспаритет цен угнетает. Молоко продаем по восемь за литр, дешевле, чем газировка. Мясо — меньше сотни. Зерно — два года назад вообще по бросовой цене. Правда, в прошлом году цена на продовольственную пшеницу стала расти, продали по четыре тысячи за тонну, появилась кой-какая прибыль. В этом году уже сейчас предлагают четыре восемьсот. Департамент АПК рекомендует не спешить, а если уж продавать, то хотя бы по пять.

Рыночная конъюнктура известно какая: мировая цена на зерно взлетела по ряду причин. Выросла цена на хлеб и в России, никуда не денешься. И вот уже некоторые склонны обвинять крестьян в некоем хлебном сговоре.

Давайте посчитаем, говорит Сергей Александрович. На круг по году, а ЗАО «Чистополье» не из бедных, выходит в целом от всех видов хозяйственной деятельности — от хлебного поля до булочек и пельменей на продажу — под сорок миллионов. Чистой прибыли — чуть более десятка. В этом году он рискнул — дальше терпеть уже некуда — и купил уборочный американский комплекс: жатка и комбайн за двенадцать миллионов рублей.

Это все, что он мог себе позволить. Если он не будет платить зарплату, налоги, не думать об обновлении семян и стада, то есть ничего больше не делать и не покупать, то в год он может купить два-три хороших комбайна и, извините, сосать лапу.

Национальный проект дал возможность брать кредит почти бесплатно — две трети банковской ставки погашает государство. Но отдавать-то все равно надо. Вот он влез в долг на двадцать миллионов рублей, и — страшно. Не то чтобы жуть, но всему есть предел, в том числе и «бесплатному» кредиту.

А между тем: всего несколько лет назад в хозяйстве было 15 комбайнов, осталось семь не самых лучших. Зерновых в Чистополье около трех тысяч трехсот гектаров. Посчитайте: нагрузка на комбайн — под 500. Если даже механизаторам не вылезать из кабины, то месяц убирать надо. А погода? Если Ты есть на небесах, дай нам возможность скосить и обмолотить… Дай нам хлеб наш насущный… Не подаяния просим, а всего лишь погоды…

Хороший механизатор зарабатывает около сотни тысяч. Да нет, прошу уточнить Сергея Александровича, в целом по году? А это по году и есть. Среднемесячная зарплата по хозяйству (еще раз подчеркнем — не самому бедному) составляет около пяти тысяч рублей, в целом по АПК еще ниже. Можно бы еще меньше, да некуда. Майстренко понимает: пенсионеру, живущему в городе на три тысячи, хлеб, особенно хорошего качества, постепенно становится не по карману, не говоря уже о масле и мясе. Городское магазинное изобилие становится все показушнее: потребление белковых продуктов стариками и прочими малоимущими снижается, как ни крути. Непростая задача у государства и власти: дальше терпеть обнищание села невозможно, значит, будут расти и цены, и невозможно допускать все большее расслоение населения по материальному достатку, по уровню потребления основных продуктов питания.

Мы встречались в Чистополье три года назад, и на мой вопрос, что изменилось за этот период, легче ли теперь живетcя крестьянину, он ответил твердо и однозначно: нет, жить и работать в деревне стало еще труднее. И любой руководитель хозяйства сегодня очень серьезно озабочен тем, кто будет работать на земле завтра.

Вот три года назад он с удовольствием показал мне несколько новых квартир. И мы сфотографировали жену одного из лучших механизаторов Чистополья Виктора Драгуна с дочкой в новых хоромах. А нынче и похвастать-то особо нечем… Да, правда, чуть не забыл: полностью газифицировали село. Это, конечно, серьезные деньги из бюджета области. Хозяйство потратилось на проект, на помощь в индивидуальном подключении домов. С газом, конечно, веселее. А вот свиноводство пришлось прикончить. Жалко, конечно, но цена на свинину в прошлом году доходила до 48 рублей! Теперь вот придется для пельменей, что лепят в Чистополье на продажу, мясо на стороне покупать…

Так вот и живем чересполосицей: здесь погуще — там пожиже, точнее сказать, не жизнь, а выживание.

Да придёт такой день!

Очень бы хотелось надеяться, что завтра будет лучше, чем раньше, и каждый получит по заслугам его. Вот задел: зерновые (постучим по дереву) обещают на круг около 25 центнеров с гектара. Трудно будет, но уберут, конечно. Цена на пшеницу — приличная. Дойные буренки — четыре сотни голов — по году дадут по 4800 литров молока. (Четыре года назад около трех было). Тяжело, со скрипом, но все-таки покупают новую технику.

Но главное богатство Чистополья, как считают в райцентре и в округе, это все-таки кадры. Сергей Александрович загибает пальцы: главный агроном, первейший помощник, Александр Владимирович Журавлев, главный экономист Вера Александровна Лавриненкова, главный зоотехник Наири Андреасян, главный инженер Евгений Анатольевич Лавриненков, начальник мастерских Андрей Викторович Суворин — все люди с высшим образованием и опытом. С такими работать можно. У многих других хозяйств — с кадрами явно хуже. Не возвращается молодежь после аграрного университета на село. И пока ее очень в редких случаях заманишь сюда хорошим калачом — зарплатой, подъемными, что областной бюджет дает, и даже квартирой.

С кадрами механизаторов тоже туго. Вы думаете, от хорошей жизни ветерана семидесяти с лишним лет Якова Нейфельда просят в страду поработать? Замечательный человек, но сколько же можно!

Мы ездили по полям, где кипела работа, и над сухим в тот день жнивьем столбом клубилась пыль — эх, кабы с полмесяца так! И знакомясь с механизаторами, я узнавал, что вот эти двое приехали из Доволенского района, вот этот с Колыванского… Вспомнились и другие хозяйства и фермы: тенденция внутриобластной миграции простая: еще крепкие рабочие люди перебираются поближе к городу. Одни — определив детей на учебу в город, другие — поближе к цивилизации и т.д. Глубинка редеет, пригород свои кадры тоже теряет. Тот же Майстренко встречал на таможне в Толмачеве своих деревенских уже в форме. Так вот и происходит неизбежная пока смена кадров: рыба ищет, где глубже…

— И когда же наступит время, — спрашиваю, — когда люди не в город уезжать будут, а проситься к вам?

— Когда по материальному достатку сравняются, по удобствам и доступности к цивилизации сблизятся, а природу, близость к земле, личное хозяйство на балконе не возьмешь и не разведешь, — как о чем-то несбыточном сказал Сергей Александрович, и, можно бы добавить, что взгляд его потускнел…

Избави нас от лукавого…

Прости нас, Господи, но позволим себе, как говорят некоторые чиновники, быть некорректными. Проблема села не сегодня и не в России выдумана. Но — не скажем про всех — в цивилизованном мире она давно решена, и пресловутая разница между городом и деревней давно ликвидирована: с помощью госдотаций, социальной политики и т.д. Ни во Франции, ни в Англии, ни уж тем более в нефтеносной Норвегии в деревне давно живут не из-за нищеты и не потому, что больше податься некуда. Это должно быть нормально повсюду на Земле: тот, кто делает своими руками хороший сыр, как, например, швейцарский или итальянский крестьянин, тот живет ничуть не хуже жующего этот сыр парижанина или даже москвича. Это нормальное правило нормальной экономики. У нас пока москвичи жуют швейцарский сыр, а собственные российские крестьяне в основном еле-еле сводят концы с концами. Это ненормальная экономика при формальной рыночной.

Да, власть, наконец, стала обращать внимание на «крестьянский вопрос». По году на развитие современного животноводства выделяется порядка сорока миллиардов рублей. Да на жилье, да на сельскую школу, на дороги, наконец. Наша областная власть тоже приняла хороший закон о государственной поддержке сельскохозяйственного производства, и бюджет выделяет в год миллиард триста миллионов рублей, дальше будет больше. Сельскохозяйственной техники только в этом году закуплено в области на 2,5 миллиарда рублей — в разы больше прежнего.

И государственная власть на разных уровнях — от федеральной до региональной — в последнее время не устает повторять, что жить на селе стало лучше. И подтверждение тому — очередной приезд вице-премьера куда-нибудь на Кубань или в Подмосковье. И на высоких совещаниях называются, в общем-то, правильные цифры помощи АПК, и как неплохо дела идут, в частности, в нашей области в последние годы… Но — избави нас от лукавого!

Со всей очевидностью надо понимать, что это только начало большой работы по подтягиванию сельского хозяйства и в целом жизни на селе до приличного, хотя бы сносного для людей и страны уровня.

— Так и напишите, — сказал Майстренко, — сделан лишь первый шаг. И никуда мы от нормального обеспечения жизни села не уйдем, если окончательно не хотим попасть в полную кабалу от ножек Буша или аргентинской говядины. Мне вот сейчас нужно, чтобы прилично обновить технику и залатать дыры, около ста миллионов рублей — около трех полных объемов ежегодной реализации продукции.

Подсчитали с ним вместе: в области около 500 хозяйств. Умножаем на 100 — получается около 50 миллиардов рублей. Цифра, сопоставимая с годовым бюджетом. По стране и подумать страшно. Оптимистично скажем так: пока подумать страшно. Потому что помнить об этих цифрах нужно.