Рысак в загоне

На ипподром прибыла партия молодых рысаков: пятёрку «мустангов» на днях привезли из Чика для проверки на резвость

Погулял? Теперь домой…

Чикский конезавод — единственный поставщик гривастых бегунов Новосибирского ипподрома. С дальних городов лошадей брать накладно, а в нашей области этот «инкубатор» — «последний из могикан». Другие конезаводы давно обанкротились. Говорят, что еще в Черепанове есть один, но те скакуны… на чемпионов явно не тянут. А чикские кони в самый раз, по крайней мере, из них можно выбрать что-нибудь стоящее.

Молодняк (рысакам всего полтора года) поначалу поселили по соседству со старичками. Последние приняли их доброжелательно, но когда «дамы», почуяв «свежую кровь», стали кокетливо размахивать гривами и поднимать хвосты, местные «парни» занервничали. И «кабы чего не вышло», юных жеребцов пришлось пересадить подальше, в последние отсеки.

Конюшня, нужно сказать, не просто древняя, а очень-очень древняя. Это деревянное строение привезено еще со старого ипподрома более полувека назад, когда тот еще находился у Центрального рынка.

— Разваливается все, ветшает, — вздыхает помощник наездника, она же конюх с тридцатилетним стажем Наталья Коломникова. — Двери в отсеки плохо закрываются. Крыша прохудилась. Одно радует, что доски толстенные, оттого в конюшне тепло.

…а с прогулки рысаки возвращаться в загон не спешат

В конном доме действительно тепло, как в бане. Стоит терпкий запах сена и почему-то пахнет сливочным сыром. Отсеки — небольшие, но в них вполне хватает места для лошадиного отдыха. Хотя рысаки долго спать не любят. Все норовят куда-то бежать. Вот и четырехлетняя Клеопатра стучит копытами. Часовая прогулка ее явно не взбодрила. А новичкам и вовсе подавай мегакилометровые кроссы.

— Каждый день в бега их пускаем, — заверяет конюх Алексей Степанович. — А как же иначе? Для этого они и прибыли, чтобы себя показать. Погоняем их с годик, а то и более, и если не покажутся, домой поедут.

Домой — в смысле, в Чик — коней отправляют частенько. Особенно кобыл. Им рысачить только до четырех лет можно, а затем рожать положено. Иначе так и останутся бездетными.

— После четырех лет у них кости становятся твердыми, и жеребенок просто не сможет вылезти, — объясняет Наталья. — А вот рысаки могут побегать подольше, годиков до пяти-шести.

У спортивной лошади, как выяснилось, век вообще недолгий. Верховой она стать не сможет. Так что судьба у нее невеселая: или на разведение, или на съедение. До глубокой старости разрешают дожить лишь заслуженным скакунам.

Но молодняку об этом думать еще рановато. Они делают первые шаги на спортивном пути. И, как утверждают местные коневоды, эти шаги уже впечатляют. Лошадиные километры в час никто не считает, но, судя по разгоряченным телам чикских рысаков и обветренным лицам наездников, прибывших с прогулки, скорость они развивают внушительную. «Харлей» им, конечно, не догнать, но электричку обгонят с легкостью.

— Сейчас постепенно их приучаем к порядку, — рассказывает Коломникова. — Чтобы наездника слушались и «налево» никуда не умчались. Дай им волю, так они и до Китая доскачут. Характер у них разный, как у человека. Есть и кусучие, и непослушные. Встречаются настоящие вредины. Но, вообще, лошадь — животное доброе.

Сомневаться в лошадиной доброте не пришлось. В конюшне вместе с ними живут собаки и кошки. Мяукающие, которых здесь большинство, прыгают к ним в отсеки, хватают за хвосты, пьют воду из ведер. А котята умудряются и на гривах покататься. И что? Рысаки лишь фыркнут, когда те совсем обнаглеют. Но ни укусят, ни лягнут. Оттого, может, многие люди к лошадям и тянутся.

— Жаль, что конный спорт у нас чуть ли не на последнем месте, — взгрустнули конюхи. — Ведь конные состязания — зрелище чудесное, сочетающее в себе и красоту, и азарт. Был когда-то у нас и тотализатор, но сгинул. Увы, чтобы игроки делали ставки, требуется хотя бы двести рысаков. А у нас и сотни не наберется.

В ипподромских конюшнях на постой принимают и частных лошадей. Зажиточные новосибирцы ныне предпочитают покупать дорогих рысаков. Но, скорее, для выпендрежа, нежели из-за огромной любви к ним. Привезут с собой на ипподром знакомых и хвастаются: мол, смотрите, что у меня есть, орловский рысак, за миллион купленный! Жаль, что для некоторых лошадь — всего лишь очередная дорогостоящая вещь.