«Красный сфинкс»

Книга Геннадия Прашкевича вошла в восьмёрку лучших книг России 2007 года по рейтингам «Книжного обозрения»

«Красный сфинкс» — это история русской фантастики со времен князя Одоевского до конца XX века. У книги счастливая судьба: она уже получила премию «Золотой кадуцей» в Харькове, собрала много серьезных отзывов по всей стране. В том числе в «Политическом журнале» Государственной думы. Что, казалось бы, может заинтересовать Думу в отечественной фантастике? Дело в том, что «Красный сфинкс» — это не просто история фантастики, а, своеобразная попытка представить историю страны через призму жанра…

Под одной обложкой здесь собраны биографические очерки о ведущих писателях-фантастах страны, с их взглядами на будущее России. За свои предсказания, кстати, многие из них поплатились жизнью или долгими годами сталинских лагерей. Не случайно в работе над «Сфинксом» автор активно использовал архивы НКВД-МГБ. Вторая часть книги, начиная с братьев Стругацких, Ивана Ефремова, Кира Булычева, основана на личных воспоминаниях писателя. Со многими ведущими фантастами Геннадий Прашкевич лично встречался, много общался, со многими дружил. На личном материале написана и небольшая книжка Прашкевича «Адское пламя», посвященная судьбе фантастики и фантастов. Она, как и «Красный сфинкс», увидела свет в прошлом году в издательстве «Свиньин и сыновья«. Книги хорошо дополняют друг друга.

Три кита отечественной фантастики

— Конечно, — говорит Прашкевич, — русская фантастика начинается не с Одоевского, и не с Сенковского (барон Брамбеус), и уж тем более не с Алексея Толстого, а гораздо раньше. Но основу современной фантастики в России определили именно эти три человека. Одоевский своей знаменитой утопией «4338-й год. Петербургские письма», в которой сороковой век России представлен веком прогрессивной монархии, где процветают науки, вокруг царя все министры — поэты, и сам монарх — «первый поэт». Затем Осип Сенковский, написавший «Ученое путешествие на Медвежий остров», где речь, кстати, идет о Сибири. И, наконец, Алексей Константинович Толстой… Фэнтэзи, научная фантастика и прочие направления жанра, по большому счету, были определены именно этими писателями. Дальше в процесс вмешались только Иван Ефремов и братья Стругацкие, несколько видоизменив его…

Среди фантастов, к истории которых обращается автор, — Николай Гоголь, Валерий Брюсов, Константин Циолковский, Евгений Замятин, Андрей Платонов, Михаил Булгаков… С некоторыми из утверждений, конечно, можно поспорить. Все же и Булгакова, и Платонова, да и Гоголя привычнее относить к писателям-реалистам, даже если отдельные их сочинения и написаны в жанре реализма фантастического. Хотя, конечно, трудно спорить с самим Булгаковым, который на рукописи «Мастера и Маргариты» собственной рукой написал «Фантастический роман».

Интересна и история классика сибирской литературы Вивиана Итина — автора «Страны Гонгури». (Кстати, именно Итин на заседании крайкома придумал нашему городу название «Новосибирск»). В 30-е годы Итин был арестован и расстрелян, место его захоронения до сих пор неизвестно. Когда Геннадий Прашкевич, работая над очерком, поднимал бумаги НКВД, то среди подписей людей, от которых многое зависело, он обнаружил подпись известного новосибирского писателя, военного прокурора Вениамина Шалагинова (автора неплохого романа «Кафа»). «Наверное, он был хорошо знаком с расстрельным делом писателя Итина, — читаем в книге, — возможно, знал место его захоронения. Но в те годы (70-е) я ничего не знал о бурной прошлой жизни Шалагинова. А теперь возможности поговорить нет. Как говорил великий трагик: «И все они умерли, умерли«. И правые и неправые. Только книги остались…

— Мы живем в истории, неважно, какую роль мы в ней играем, большую, или ничтожную, — говорит Прашкевич. — Мы сталкиваемся с людьми, которые велики или ничтожны в своих проявлениях…

Изучение биографий интересных людей, чем Прашкевич занимается уже много лет, позволило ему определиться с наиболее близким ему принципом историзма. Его интересуют, прежде всего, судьбы людей, вокруг которых сплетаются многие исторические события, на которых замыкаются многие деяния, так или иначе повлиявшие на исторические процессы. Именно по такому принципу построен его небольшой роман «Царь-Ужас» о любви Амедео Модильяни и Анны Ахматовой и созданные в последние годы один за другим «Золотой миллиард», «Дыша духами и туманами», «Мироздание по Петрову», «Божественная комедия», «Румын сделал открытие» и, наконец, последняя повесть «Нет плохих вестей из Сиккима»…

«Красный сфинкс» построен на том же принципе. Отдельные биографии или даже фрагменты из них иногда позволяют увидеть в исторической эпохе такие подробности, которые стоят многих исторических томов. Пример такой судьбы — судьба писателя-фантаста Яна Ларри. Не можем удержаться от соблазна, чтобы в двух словах не пересказать эту уникальную в своей фантасмагоричности, историю.

Личный писатель Сталина

В декабре 1940 года Сталин получил странное письмо. «Дорогой Иосиф Виссарионович! — писал неизвестный корреспондент, укрывшийся под псевдонимом Кулиджары. — Каждый великий человек велик по-своему. После одного остаются великие дела, после другого — веселые исторические анекдоты. Один известен тем, что имел тысячи любовниц, другой — необыкновенных Буцефалов, третий — замечательных шутов. Словом, нет такого великого, который не вставал бы в памяти, не окруженный какими-нибудь историческими спутниками: людьми, животными, вещами. Но ни у одной исторической личности не было еще своего писателя. Такого писателя, который писал бы только для одного великого человека. Впрочем, и в истории литературы не найти таких писателей, у которых был бы один-единственный читатель…»

«Я беру перо в руки, — сообщал Сталину загадочный Кулиджары, — чтобы восполнить этот пробел. Я буду писать только для Вас, не требуя для себя ни орденов, ни гонорара, ни почестей, ни славы. Возможно, что мои литературные способности не встретят Вашего одобрения, но за это, надеюсь, Вы не осудите меня, как не осуждают людей за рыжий цвет волос или за выщербленные зубы. Отсутствие талантливости я постараюсь заменить усердием, добросовестным отношением к принятым на себя обязательствам…»

«Вы никогда не узнаете моего настоящего имени, — заканчивал автор письма. — Но я хотел бы, чтобы Вы знали, что есть в Ленинграде один чудак, который своеобразно проводит часы своего досуга — создает литературное произведение для единственного человека…»

К письму была приложена рукопись фантастической повести «Небесный гость» — о госте с Марса, посетившем советское государство. Сталину повесть не понравилась, слишком уж смело неизвестный автор критиковал новый формирующийся в СССР строй, да Сталин и вообще не любил фантастику… Загадочный корреспондент был вычислен, арестован и осужден на 10 лет с последующим поражением в правах… После лагерей «личный писатель» Сталина вернулся к литературному труду. В 1956 году был реабилитирован. А рукопись «Небесного гостя» была передана из архива НКВД в Союз писателей. И даже увидела свет… Такая вот история, собравшая в себя весь ужас и всю анекдотичность великой эпохи… Такой «красный сфинкс»…

Почему, кстати, книга названа «Красным сфинксом»?

— Литература загадывает гораздо больше загадок, чем дает ответов, — говорит писатель, — тем более литература фантастическая. А почему «красный»? Может, потому, что 80% нашей фантастики создано в советское время, и красная эпоха не могла не бросить своего отблеска на судьбы и сюжеты…

Писатель уже получил предложение о переводе «Красного сфинкса» на английский язык от Американского комитета по культуре. Историей фантастики заинтересовался Московский университет. Есть предложение от нескольких издательств написать историю мировой фантастики…

Геннадий Прашкевич, между тем, уже успел написать историю новой российской фантастики начала XXI века «Человек цели». Надо полагать, и в этой книге будет много шокирующего и откровенного….